<<
>>

Воздействующую силу на собеседника имеют те вопросы, которые способны:

O побудить человека к размышлениям и высказыванию: «Говорят, что отечественные спортсмены слабо готовы к предстоящим Олимпийским играм. Попробуйте спрогнозировать распределение мест между национальными командами – есть ли у нас шанс оказаться в числе лидеров?»;

O вызвать у собеседника положительную или отрицательную реакцию: «А, скажем, могли бы вы написать мюзикл по телефонной книге?»;

O заронить сомнение: «Что крепче ударило по нашим оффшорным ИТ-компаниям: Интернет-кризис, продолжающийся уже несколько лет, или последствия терактов 11 сентября, заставившие американские фирмы отказаться от многих зарубежных проектов?»;

O вызвать воспоминания: «Певец Юрий Иванов недавно вспомнил, как вы приехали на презентацию его нового диска.

Он был поражен: к нему, молодому, неизвестному артисту пожаловала королева романса...»;

O спровоцировать человека на неожиданные признания: «В вашей творческой биографии (особенно в кинематографе) есть роли, связанные с нечистой силой. Отразился ли этот “загробный опыт” как-нибудь на вашей судьбе?»;

O вызывать собеседника на спор: «Наша российская рок-музыка замечательна.

Но почему же наши композиторы не имеют признания на Западе? Ведь музыка – интернациональная культура...» и т.д.

В журналистском интервью иногда используются провокационные вопросы. С точки зрения этических норм, их постановка нежелательна, так как ответы могут выставить человека в невыгодном для него свете. Коварность данного способа выуживания информации заключается в том, что провокационные вопросы, как правило, таят в себе скрытый подвох, о котором собеседник может не догадываться. И все же на практике журналисты используют данный тип вопросов в следующих случаях: 1) когда стремятся поставить партнера по общению в затруднительное положение («Когда вы перестанете посещать сомнительные ночные заведения?»; 2) когда хотят побудить человека к саморазоблачению («Говорят, что в день ограбления банка вы были за городом.

Расскажите, с кем и как вы проводили там время?»); 3) когда хотят подвести собеседника к противоречию между его идеальными представлениями и конкретными поступками («Только что вы отметили, что благодаря введению альтернативной службы в армии можно было бы решить многие проблемы, но в то же время проголосовали против данного законопроекта в Государственной Думе. Как это понимать?»).

Во всех этих случаях человек ставится в невыгодную для него ситуацию, в которой должен оправдываться, доказывать свою невиновность, опровергать те или иные тезисы. Подобного рода приемы выгодны для интервьюера лишь тогда, когда он хочет в чем-то уличить собеседника, продемонстрировать его профессиональную несостоятельность, довести его суждения до абсурда и т.д. Именно поэтому любой провокационный вопрос вызывает у людей негативную реакцию. Но все равно многие попадаются на подобного рода уловки.

Причин здесь несколько. Прежде всего, в отношении человека может быть применена суггестивная техника. В этом случае, как отмечают специалисты, процесс психологического воздействия на него ориентирован на снижение сознательности и критичности восприятия любой информации.

Бдительность собеседника может быть усыплена за счет благожелательного и доверительного тона. В этом случае он начинает искренне верить журналисту и готов к самораскрытию, даже не подозревая о том, что вопросы готовились с определенным умыслом, что его сознательно подвели к совершенно неподготовленному ответу, и он вынужден выдавать больше информации, чем хотел, что его, наконец, просто обвели вокруг пальца.

К числу провокационных относят логически некорректные вопросы. Например, когда в одном из них содержится две ложные альтернативы: «Верно ли, что в строительстве египетских пирамид участвовали китайцы и персы?» К логически некорректным вопросам относят и те, в основе которых лежат ложные и неопределенные суждения. Например: «По каким дням вам чаще всего удается сбегать с занятий в университете?» Очень часто применяется прием «ошибка многих вопросов».

Вот как описывает его Л.Г. Павлова: «Оппоненту сразу задают несколько различных вопросов под видом одного и требуют немедленного ответа “да” или “нет”. Но дело в том, что заключенные в заданном вопросе подвопросы бывают прямо противоположны друг другу, один из них требует ответа “да”, а другой – “нет”. Отвечающий, не заметив этого, дает ответ только на один из вопросов. Задающий вопросы пользуется этим, произвольно применяет ответ к другому вопросу и запутывает оппонента. Этой уловкой пользовались еще в античном мире»[116]. К группе таких приемов можно отнести сложные по конструкции вопросы, в которых трудно улавливается смысл.

Народная мудрость гласит: «Каков вопрос, таков ответ». Добавим при этом, что не только вопросы подразделяются на виды, но и ответы можно классифицировать по различным основаниям. Например, по отношению интервьюируемого к вопросу или к личности журналиста – позитивное и негативное.

Позитивное отношение проявляется, когда собеседник стремится разобраться в существе поставленных перед ним вопросов. В данном случае он может выразить не только заинтересованность в разговоре, но и положительное отношение к журналисту. Подобного рода ответы иногда предваряются следующими оценочными фразами: «Спасибо вам за умный вопрос»; «Ваш вопрос заставляет меня по-иному взглянуть на данную проблему»; «Вы настолько уместно задаете этот вопрос, что мне ничего не остается, как полнее обрисовать ситуацию»; «В вашей постановке вопроса просматривается не только информированность, но и большая предварительная проработка данной проблемы. Поэтому, если позволите, я остановлюсь только на наиболее спорных моментах...».

Негативное отношение проявляется в том, что человек дает отрицательную оценку самому вопросу или пытается выстроить свой ответ, исходя из предвзятого отношения к журналистам. Ответы могут начинаться так: «Ваш вопрос звучит наивно»; «Это надуманный вопрос»; «Своим вопросом вы поставили меня в крайне затруднительное положение»; «Ваши вопросы настолько глубокомысленны, что, право, не знаю, как на них ответить».

Во всех этих случаях видно не только пренебрежительное, ироничное отношение к вопросу, но и нежелание отвечать. Негативное отношение можно изменить, избрав другую формулировку или упреждая отрицательную реакцию. Например: «Знаю, что этот вопрос может показаться вам наивным, и все же хотелось бы услышать ваше мнение».

Сложнее бывает изменить стереотипные представления интервьюируемых о труде журналиста («А кто вы такие, щелкоперы, бумагомараки, чтобы мы тут перед вами распахивали душу! Вы лезете и лезете, вы деньги за это получаете, мы видеть вас не хотим!»). «Интервью – это род милостыни журналисту. Я хотела бы лежать на диване с чашкой, книжкой и кошкой, а вынуждена говорить с человеком, который не видел ни одного моего спектакля. Но это их хлеб, и я не в силах отказывать», – признается актриса Алла Демидова[117]. Подобное отношение к журналистам проявляется, когда люди сталкиваются с профессиональной некомпетентностью и поверхностным подходом к теме разговора. На какие, к примеру, ответы может рассчитывать журналист, который спрашивает у Константина Райкина его отчество?

По содержанию ответы могут быть подразделены на истинные и ложные, краткие и развернутые, конкретные и пространные, оригинальные и тривиальные. Качеством истинности отличаются те, в которых приводятся проверенные и серьезные факты, где каждое суждение подкреплено соответствующей аргументацией, а ответ логически связан с вопросом. К ошибочным, или ложным, ответам относят, как правило, те, которые расходятся с действительным положением дел, не имеют в основе никаких логических обоснований и доказательств. Они обычно расцениваются как «ответы не по существу». Поэтому они вряд могут пригодиться журналисту при подготовке текста интервью.

К кратким ответам приводят размытые, неконкретные вопросы (типа «Вы не могли бы прокомментировать данное событие?») или же, наоборот, предполагающие некий односложный ответ («Ваше любимое блюдо?»; «Имеете ли вы автомобиль?»). На более развернутые и обстоятельные ответы журналист рассчитывает в тех случаях, когда нацеливает вопрос на обнаружение причинно-следственных связей между фактами или явлениями.

Например: «В чем, на ваш взгляд, заключается основная причина столь бедственного положения нашего отечественного автомобилестроения?» Если журналисту удается побудить человека к анализу ситуации или явления, он вправе ждать полных и обстоятельных ответов.

С точки зрения композиции, вопросник имеет обычно трехчленную структуру: вводная часть, основная и заключительная. При этом журналисту очень важно тщательно продумать драматургию беседы.

Во вводной части теоретики рекомендуют прежде всего установить психологический контакт с собеседником. Это можно сделать «разными путями (сказать, к примеру, несколько любезных слов о проекте, которым занят собеседник, или пошутить в адрес его оппонентов, или начать с нового остроумного анекдота и пр.). Следует также дать повод собеседнику поговорить о самом себе, что разрядит ситуацию (с этой целью, например, можно вспомнить какую-то известную и приятную деталь из его биографии). И только когда он выговорится, можно задавать вопросы, поворачивая разговор в нужное русло»[118]. Журналист может также в корректной форме проверить осведомленность человека о теме интервью. Кроме того, начало беседы используется для введения собеседника в курс предстоящего разговора. Тем самым задаются не только основные цели, но и его характер, в зависимости от творческого замысла. Приемы «завязки» разговора могут быть разными, но главное – суметь расположить к себе и заинтересовать собеседника темой.

В основной части интервью, как правило, разворачивается его тема. Поэтому вопросы здесь должны располагаться таким образом, чтобы собеседник мог развить свои мысли в логической последовательности. Если во вступительной части задаются простые вопросы, рассчитанные на установление психологического контакта, то в основной – более сложные, требующие обстоятельного анализа, побуждающие к размышлениям, а также активизирующие диалогическую форму беседы. Такие вопросы могут объединяться в тематические и проблемные блоки, что позволяет лучше структурировать ход интервью.

Журналист, «дирижируя» этим процессом, должен следить за тем, чтобы собеседник четко аргументировал те или иные положения, не отвлекался на посторонние проблемы, не перескакивал от одной темы к другой и т.п. Нет ничего предосудительного в том, чтобы журналист одной-двумя фразами дал интервьюируемому понять, что тема исчерпана и необходимо перейти к другой. Это относится и к моментам, когда он резюмирует и обобщает сказанное или настоятельно просит собеседника привести конкретные факты по обсуждаемой проблеме. В нестандартных случаях, «если собеседник уходит от ответа, следует, – советует А.А. Тертычный, – вопрос перефразировать и задать после трех-четырех очередных вопросов. При неполном ответе надо дать собеседнику почувствовать, что вы ждете продолжения (можно, например, помолчать определенное время, не задавая вопросов)»[119]. Суть всех этих приемов заключается в том, что они в совокупности работают на раскрытие темы. Ошибочно поступают те из журналистов, кто отдает инициативу партнеру по общению. Интервьюируемый выдает только ту информацию, которую считает нужной. Поэтому «дирижировать» разговором должен журналист.

В заключительной части обычно располагаются или легкие вопросы, уточняющие некоторые детали состоявшейся беседы, личности интервьюируемого, или неудобные, которые могут привести его в негодование, а значит, негативным образом повлиять на весь ход беседы. И об этом журналист должен помнить.

Нетрадиционные для журналистики методы

В редакционной практике встречаются особенные формы публикаций, построенных в вопросно-ответной форме: интервью-анкета, вопрос-ответ, прессовый опрос и др. Их характерным признаком служит обращение не к единичным собеседникам, а к более или менее многочисленной группе людей.

Со значительной степенью условности их можно объединить в группу социологических видов интервью. Оговорка об условности связана с тем, что это, с одной стороны, все-таки не социология в строго научном смысле слова, а журналистика, с другой – уже и не интервью в традиционном понимании. На страницах периодической печати и в эфире подобные материалы широко распространились сравнительно недавно, а точнее – в начале 90-х годов XX столетия, когда редакции стали активно интересоваться общественным мнением, информационными потребностями и тематическими интересами массовой аудитории, а также читательскими представлениями по тому или иному вопросу из общественно-политической, экономической или социальной жизни страны.

Интерес к читателю и зрителю был обусловлен конкурентной борьбой между редакциями. Но в силу того что самостоятельные социологические исследования аудитории были по карману только солидным изданиям, а потребность в них была у всех, многие редакции стали проводить социологические опросы самостоятельно. Это могли быть и широкомасштабные исследования с подробными публикациями результатов прессового опроса по интересующей журналистский коллектив проблеме, и мониторинга по изучению общественного мнения, и небольшие по объему блиц-опросы. Как справедливо считает А.А. Тертычный, те «публикации, которые представляют собой фиксацию хода опроса, могут быть отнесены к самостоятельному жанру опроса»[120].

При некоторой внешней схожести с классическим интервью (вопросно-ответное построение материала) такие публикации имеют и специфические признаки. Прежде всего, от обычного интервью они отличаются тем, что вопросы в социологическом опросе могут иметь открытый, полузакрытый и закрытый характер.

Продемонстрируем это положение на примерах. Вопрос: «Какие периодические издания вы выписываете?» – в открытом варианте предполагает свободное выражение мнения читателя. В полузакрытом вопросе, типа «Что вас привлекает в данном издании?», человеку дается возможность выбора нескольких вариантов ответов. «1. Полезная информация. 2. Интересное содержание. 3. Красивое оформление. 4. Доступная цена. 5. Реклама. 6. Что-то другое (что именно?)». В закрытом, дихотомическом вопросе: «Знакомы ли вы с изданием “N”?» – даются только два варианта ответа – да и нет. В обычном журналистском интервью вопросы в большей степени носят открытый характер, так как во многом ориентированы на получение одного, но оригинального или компетентного, ответа, тогда как социологические опросы рассчитаны на множество лиц, и в данном случае интерес представляет совокупность мнений, обобщенный статистический показатель. Наконец, есть различия и с точки зрения композиции. Если архитектоника опроса строго задана и не подлежит изменению, то в интервью она подвижна и зависит от содержания беседы.

Анкета рассчитана на опрос некоторого числа людей с целью получить стандартизированные ответы, чтобы на их основе сделать обобщенные выводы о количественных и качественных характеристиках объекта или предмета анализа. В последнее время опрос стал использоваться в журналистике не только как эффективный метод сбора информации, но и своеобразный вид публикаций – анкетное интервью. Такого рода анкета имеет менее формализованный характер и ориентирована на изучение мнения представителей определенных референтных групп населения (например, писателей, политиков, бизнесменов и т.д.). Целью в данном случае будет выявление точек зрения представителей различных социальных групп с помощью постановки перед ними одинаковых вопросов. Так, во время активного военного противостояния между Израилем и Палестинской автономией (март – апрель 2002 г.) газета «Известия» предлагала многим политикам ответить на вопросы, сформулированные в их редакционной анкете.

«1. Как Вы оцениваете политику Ариэля Шарона (глава правительства Израиля. – Авт.)?

2. Как Вы относитесь к требованиям США, ЕС и России вывести израильские войска с палестинских территорий?

3. Считаете ли Вы, что Соединенные Штаты окончательно отказались от поддержки Израиля?

4. Как Вы оцениваете предложение ввести в регион миротворческие силы ООН?

5. Чем, по Вашему мнению, закончится нынешний палестино-израильский конфликт?»

Таким образом, с помощью анкеты газета смогла получить спектр мнений по интересующей общественность проблеме.

Как видим, важное место в анкете занимает вопрос, выступающий в качестве специфического исследовательского инструментария. Только в отличие от процедуры, используемой в социологии, в журналистской практике анкеты носят «облегченный» характер. Например, если сравнить типы задаваемых вопросов, то можно увидеть между ними определенную разницу. В социологии они различаются многообразием форм (открытые и закрытые, прямые и косвенные) и функций (основные и неосновные). В журналистской практике чаще всего используются вопросы открытого типа, рассчитанные на свободное выражение респондентом своей позиции. В своем большинстве они нацелены на выявление фактов сознания и поведения. Интересуясь фактами сознания, журналист выявляет мнение человека по той или иной проблеме. Но любое мнение, считают социологи, по своей природе субъективно, так как основано на индивидуальных представлениях личности о себе, мире, об обществе и т.п. Поэтому в журналистском анкетировании вряд ли можно получить одинаковые ответы. Выясняя факты поведения, журналист, прежде всего, интересуется результатами человеческой деятельности. А в этом случае едва ли получит стандартизированные ответы.

Как видим, применяемая в журналистской практике анкета характерна тем, что во многом приближается к свободному интервью. Только специфика ее такова, что мы обращаемся не к одному человеку, а к нескольким или даже многим людям, способным выразить и обосновать свою точку зрения по общественно значимой проблеме. В том и заключается привлекательность таких интервью, что читатель имеет возможность сопоставить и оценить мнения авторитетных людей без каких-либо комментариев и журналистских интерпретаций.

В журналистской практике нередко встречаются материалы, написанные в форме «вопрос-ответ». Их авторы выборочно используют ответы на анкету, тем самым обогащая свои произведения мнением читателей.

Известный тележурналист В. Молчанов после президентских выборов с помощью региональных коллег провел исследование. Как он пишет, «одной тысяче людей с приличными лицами был задан вопрос: “Что мешает Явлинскому стать лидером России?”». И далее констатирует: «Мы получили четыре ответа, которые во многом совпали с моими личными ощущениями и которые я хочу сейчас процитировать.

Первое. “Лицо. С таким лицом во власть не ходят, а если ходят, то ненадолго”.

Второе. “Неумение быть хамом”.

Третье. “Профессионализм суждений, что является излишним для большинства российских политиков”.

Четвертое, и последнее: “Не утраченная способность смущаться”»[121].

Как видим, в распоряжении В. Молчанова оказались совершенно разные ответы, которые характеризуют Г. Явлинского и как человека, и как политика, и как профессионала.

Но можно ли материал, в котором используется «вопросно-ответный» вариант рассмотрения темы, отнести к интервью? Однозначного ответа здесь быть не может. Как отмечает А.А. Тертычный, «тип публикаций “вопрос-ответ” – это своего рода “сиамские близнецы” в ряду информационных жанров современной периодической печати»[122]. В отличие от обычного интервью, где с помощью серии вопросов выясняются различные аспекты проблемы, в «вопросно-ответном» варианте внимание читателей фокусируется на различии подходов к одной и той же проблеме. Именно в этом заключается выигрышность данного типа публикации. Таким образом, «вопросно-ответные» материалы вряд ли можно отнести к жанру интервью. Они представляют собой некое пограничное явление, способное преобразоваться или в самостоятельную заметку (в том случае, если вопрос будет снят), или в интервью, если на один и тот же вопрос будут получены разнородные ответы.

Интервью, основанное на материалах дискуссии или «круглого стола», также имеет свою специфику. Как уже отмечалось, при этом журналист играет особенно активную роль. Он не просто участвует в обмене мнениями с собеседниками, а в большей степени руководит всем процессом диалога. Специфика состоит и в том, что, говоря словами социологов, здесь элементы интервью, т.е. «трансакции “интервьюер – респондент” сочетаются с элементами групповой дискуссии, или с трансакциями “респондент – респондент”»[123]. Что это значит? Если в трансакции «интервьюер – респондент» все прогнозируемо и определенно, то во втором случае ход дискуссии во многом зависит от характера установившегося взаимодействия собеседников.

По мнению С.А. Белановского, ценность использования трансакций «респондент – респондент» связана со следующими факторами. «Во-первых, высказывания респондентов могут служить эффективными стимулами для других. Эти стимулы часто бывают неожиданными для исследователя, поэтому их невозможно составить заранее и включить в план индивидуальных интервью. Во-вторых, групповая дискуссия способствует активизации ассоциативных связей в сознании ее участников. В-третьих, в групповых дискуссиях часто удается добиться высокой степени раскрепощения и спонтанности ответов (однако возможна и прямо противоположная ситуация, поэтому названный эффект не является гарантированным). В-четвертых, высокий темп обсуждения создает, конечно, трудности вербализации мыслей у респондентов, вызывая потери значимой информации, но в то же время он способствует мобилизации их языковых средств, делая итоговый материал более концентрированным. В-пятых, групповая дискуссия часто создает предпосылки для повышения рефлексии респондентов»[124].

Журналисту, имеющему дело с интеллектуальной активностью собеседников, при проведении дискуссии нельзя забывать и о своей роли модератора. Он всегда должен держать в поле зрения центральную тему, ради которой и было организовано обсуждение; взаимодействуя с партнерами по общению, фокусировать их внимание на рассмотрении различных сторон проблемы, наконец, все время направлять беседу в нужное русло, если она отклоняется в сторону. Все это позволит более логично и стройно представить материал и в публикации.

В 90-е годы XX столетия в российской печати получил распространение такой метод сбора информации, как прессовый опрос[125], рассчитанный на оперативное изучение читательских мнений по широкому спектру общественно значимых тем. В его основу была заложена анкета, состоящая максимум из 20–25 вопросов. Преимущество данного метода в том, что при этом у исследовательского центра или редакции есть возможность одновременного охвата широкого круга людей. В редакционной практике выработаны различные способы взаимодействия с массовой аудиторией. Это может быть, например, прессово-телефонный опрос, если читателю предлагается ответить на поставленные вопросы по телефону, или прессово-почтовый, когда читатели могут в свободной форме ответить на опубликованную в газете анкету в виде письма-отклика.

Если при публикации итогов прессового опроса сохраняется вопросно-ответная форма, то мы имеем дело с одной из разновидностей социологического интервью в журналистике. Иногда редакции строят опрос так, чтобы получить не только количественные результаты (статистику ответивших), но и развернутые высказывания отдельных людей. При этом в материале сохраняется и показывается индивидуальность, личная точка зрения респондента на ту или иную проблему, мировоззренческая позиция, наконец – «живой голос». Эти моменты могут быть зафиксированы и тогда, когда читатель отвечает на прессовый опрос по телефону.

Взаимопроникновение статистических и смысловых подходов к объекту изучения свойственно контент-анализу. В социологии он широко используется для работы с документами, в которых с различной степенью полноты не только отражаются духовные, материальные характеристики жизни людей, но и фиксируются значимые факты, события, явления. Различные виды документов могут содержать также сведения как статистического, так и фактологического плана; в них находит отражение человеческая деятельность, что может соответствующим образом охарактеризовать участников события. С помощью анализа документов можно не только выявлять мнения, оценки людей по интересующему исследователя вопросу, но и реконструировать сами события.

Методом контент-анализа получают количественные и качественные характеристики анализируемого текста. Результат достигается за счет строгого подсчета частоты и объема упоминаний тех или иных содержательных единиц исследуемого документа. Возможности использования этого метода чрезвычайно широки. Социолог работает фактически с любыми документами, пригодными для статистической обработки: с официальной перепиской, газетными подшивками, фотографиями, видеосюжетами, архивными делами и др. А полученные данные надежнее и точнее по сравнению с иными подходами к изучаемому материалу. Контент-анализ незаменим и в тех случаях, когда приходится иметь дело с большим массивом источников для подготовки различных обзорных материалов.

Подробное описание этого метода и его применения в науке студенты без особого труда найдут в социологической литературе, включая ту, на которую мы уже неоднократно ссылались (работы В.А. Ядова и др.). А теперь сосредоточим внимание на том, как пользоваться стандартной методикой в журналистских целях. Представим себе, например, что с использованием контент-анализа готовится комплексный обзор печати.

Для того чтобы проанализировать содержательную сторону газеты за определенный период времени, необходимо иметь концепцию исследования, т.е. попытаться на теоретическом уровне осмыслить узловые проблемы, с которыми придется столкнуться. В процессе выработки программы анализа нужно обосновать проблему, определить цели, задачи, объект, предмет изучения и, уже исходя из этого, выбрать основные понятия, которые одновременно выступят в качестве категорий контент-анализа. При этом любая категория должна быть четко соотнесена с различными элементами анализируемого текста, а у каждой могут быть различные подкатегории, которые в совокупности будут единицами контент-анализа. И последнее. Как и в социологическом исследовании, при проведении контент-анализа выявляется выборочная совокупность, т.е. строго определяется массив документов, который необходимо изучить за определенный промежуток времени.

Итак, журналисту областной газеты «N» поручили подготовить аналитический обзор местной печати. В предварительных размышлениях над темой будущей публикации наш герой прежде всего подумал о том, по каким параметрам следует оценивать и сравнивать газеты между собой. Просматривая районные издания, он столкнулся с проблемой их информационной насыщенности, что вызвало первые вопросы. В какой информации больше всего нуждаются читатели местной прессы, что думают сами сотрудники редакций об информационной политике собственных изданий и т.д.? Но чтобы комплексно ответить на них, нужно начать с анализа содержания публикуемых текстов и лишь потом соотнести полученные данные с «внетекстовой реальностью».

При определении задач исследования обозреватель стал готовить категориальный аппарат, т.е. подбирать необходимые качественные и количественные единицы анализа. Выявляя количественные единицы, он решал вопрос о том, как нужно считать те или иные текстовые элементы, а для качественных прежде всего рассматривал их смысловую значимость. Но не только: качественные единицы анализа он соотнес с определенными индикаторами, в качестве которых могли выступить конкретные слова и понятия.

Итак, к количественным единицам были отнесены те сегменты газетного текста, в которых размещались информационные материалы. Среди них исследователь выделил соответствующие информационные рубрики и полосы. Как видим, за счет определения количественных единиц наш герой получил четкое представление о том, что необходимо считать, как считать и что сравнивать.

К качественным единицам он отнес ключевые понятия, с помощью которых можно выявить и раскрыть проблему, связанную с информационной насыщенностью издания. Данная часть работы требовала концептуального осмысления проблемы. Поэтому в качестве ключевых категорий были определены такие понятия, как «информация», «характер подачи информации», «авторство», «информационные жанры». Индикаторами данных категорий выступили элементы текста, с помощью которых можно обнаружить качественные признаки той или иной ключевой категории.

В итоге концептуальная схема исследования по изучению информационной насыщенности местной печати приобрела следующий вид.

Обоснование проблемы исследования. Сегодня потребители массовой информации в большей степени заинтересованы в получении объективной и разнообразной информации о жизни собственного региона, местности. К сожалению, материально-техническая неразвитость местной печати, отсутствие квалифицированных журналистских кадров и многое другое не позволяют редакциям в полной мере удовлетворять информационные потребности читателей. Предпринятое исследование и призвано дать ответ на вопросы: какова информационная насыщенность местных изданий; из каких составляющих формируется их информационная политика; чего ждут читатели; наконец, что думают о задачах газеты сами журналисты?

Цель исследования: выявить основные факторы, влияющие на информационную насыщенность местных изданий.

Объект исследования: районная печать Ленинградской области.

Предмет исследования: информационная насыщенность местных изданий.

Количественные единицы контент-анализа: каждая информационная рубрика и полоса.

Качественные единицы контент-анализа: категории А, Б, В, Г...

Подкатегории – 1, 2, 3, 4, 5, 6...

Выборка: октябрь, ноябрь, декабрь (за каждое 1, 15, 25 число).

<< | >>
Источник: С.М. Виноградова С.Г. Корконосенко. СОЦИОЛОГИЯ ЖУРНАЛИСТИКИ. 2004

Еще по теме Воздействующую силу на собеседника имеют те вопросы, которые способны::

  1. Льстивый вопрос, в котором гиперболизированы достоинства или поступки собеседника, — неэффективное средство развития беседы.
  2. 2.4. Способы речевого воздействия на собеседника
  3. Воздействие дракона самоуничижения на ваши творческие способности
  4. Воздействие дракона высокомерия на ваши творческие способности
  5. Статья 261. Нападение на объекты, на которых имеются предметы, представляющие повышенную опасность для окружения
  6. Упреждающие вопросы имеют как минимум два последствия: могут вызвать манипулятивный эффект или привести к формальному ответу.
  7. Риторические вопросы не содержат необходимого вопросительного компонента и тем самым вызывают у собеседника пассивную реакцию.
  8. Будьте готовы к тому, что после закрытого вопроса ваш собеседник может произнести заранее подготовленную речь.
  9. Следует помнить, что на закрытый вопрос собеседник может дать наиболее выгодный или безопасный для него ответ.
  10. § 4. Вопросы, которых следует избегать
  11. Переходные вопросы нужны для изменения направления беседы. Они очень помогают, когда разговор заходит в тупик. Однако они должны быть настолько интересны, чтобы собеседник захотел переключиться.
  12. Дом, к которому относится вопрос
  13. 4.1. Вопросы, которые не надо задавать
  14. Вопросы, которые может задавать отслеживающий.
  15. Развитие способностей и психических процессов Я развиваю свои способности
  16. 2. Гармоническое развитие – это когда хотя бы в одной способности не утрачивается связь с другими способностями