<<
>>

1. Наука и общественное сознание

В заголовке к интервью с французским писателем Эрве Базеном, опубликованном в газете "Известия" 14 авг. 1987 г., воспроизведены его слова: "Писатели отстали от науки". Думается, что эта оценка в известной степени может быть отнесена и к журналистам.

В настоящее время взаимодействие науки с сознанием масс неизбежно становится шире и глубже. И хотя научные знания реализуются в практической жизни общества различными путями, не будет преувеличением сказать, что журналистика, как наиболее массовый метод распространения идей, в том числе и научных, играет в этом плане исключительно важную роль. Дело при этом не только и не столько в том, что с помощью средств массовой информации некоторые научные открытия быстрее включаются в практику. Опора публицистики на науку, особенно общественную, и научная обоснованность собственных суждений журналистов составляют сегодня необходимое условие эффективности и успешности их деятельности в интересах общества. Научность публицистики стала важнейшим элементом не только логического, но и психологического контекста восприятия и оценки проблемных и даже просто информационных материалов по всем вопросам общественной жизни.

Утверждение принципов гласности в нашем обществе, необходимым условием которой является объективность информации и принципиальность позиций, не может полностью состояться без опоры журналистов на современную науку.

Говоря о необходимости связи журналистики с наукой, мы будем использовать примеры неправильной трактовки в прессе главным образом психологических и смежных с ними знаний. Изучая психическую природу человека, закономерности его поведения, психология и другие науки стремятся рассматривать человека не как изолированное существо, окруженное некими абстрактными условиями, а в конкретном контексте его общественной жизни.

В поле зрения оказываются отношения всех уровней, в которые вступают люди, поэтому различные теоретические концепции, возникающие в рамках наук о человеке, рано или поздно находят выход в общественную практику, становятся нередко средствами идеологической борьбы и даже обоснованием конкретных политических и социальных акций. Особенно активно проявляется роль психологической науки в идеологии и политике на Западе, в частности в США, поскольку по ряду причин там раньше, чем у нас, оценили социальный и идейно-политический потенциал психологических знаний.

У нас, когда речь идет об идеологической борьбе, психологию связывают, как правило, лишь с проблемами так называемой психологической войны, под которой имеют в виду специальные политические и пропагандистские акции или особую пропагандистскую тактику, используемые Западом в борьбе против Советского Союза и других социалистических стран. Однако в действительности роль психологической науки в социально-экономической, идеологической и политической сферах жизни современного общества значительно тире, многообразнее и серьезнее. Идеологическая борьба - а, может быть, лучше в современных условиях назвать ее борьбой идей - ведется не только на страницах пропагандистских изданий. Она пронизывает всю сферу воспитательной, образовательной и культурной жизнедеятельности общества, в центре ее всегда человек с раннего возраста и в течение всей его жизни. В качестве инструментов формирования личности используются наука, литература, искусство, включенные в процессы воспитания, обучения, просвещения и пропаганды. Умелое использование научных знаний выполняет роль катализатора в процессе формирования идейно-нравственного облика личности, а недостаток этих знаний у тех, кто занимается воспитанием и просвещением, не только снижает эффективность их работы, но и приводит к формированию ошибочных представлений.

Поток научной информации в наши дни настолько богат, что уже никто не может претендовать на универсальные знания, на всестороннюю эрудицию.

Поэтому мы далеки от мысли о том, что журналисты обязательно должны погрузиться в изучение различных психологических, биологических, генетических и прочих теорий о человеке и человеческих отношениях и стать специалистами в этой области. Наиболее практичный выход - это связи журналистов с научными учреждениями или учеными, где журналисты могли бы всегда получить необходимую профессионально-компетентную консультацию по любому вопросу, который возникает в их повседневной работе.

Недооценка профессиональных связей журналистов и редакционных органов СМИ с учеными бывает причиной досадных недоразумений. В некоторых случаях журналисты оказываются в затруднении, пытаясь интерпретировать то или иное событие, в других - публикуют просто неверные объяснения, а бывает и так, что на страницах нашей печати высказываются взгляды, отражающие влияние чуждых нам антинаучных концепций. Так, в "Правде" под рубрикой "Заметки писателя" был опубликован весьма эмоционально написанный очерк 1, подготовленный по поводу продолжавшихся ядерных испытаний в американском штате Невада и проникнутый заботой о сохранении мира на Земле. В очерке содержится, в частности, вот такое суждение: "Сквозь эту боль, под эти взрывы я думаю сейчас: не прихвачена ли агрессивность из далеких доисторических времен? И тогда, быть может, многое объяснимо? И стратегия наращивания вооружений, предусмотрительно именуемая оборонной? И милитаристский дух, уповающий на победный шанс первого удара? Н е мне давать ответ на этот непростой вопрос" (разрядка моя.- Р. С.).

Два момента необходимо подчеркнуть в связи с приведенной цитатой. Во-первых, с научной точки зрения поставленные вопросы оказываются запоздалыми. С позиций разных наук - биологии, психологии, физиологии, антропологии, палеонтологии и т. д.- доказано, что человек "не прихватил" агрессивность из доисторических времен, что нет "атавизма агрессии", так как агрессию и войну породила цивилизация в силу экономических и социальных причин, что исторический возраст войны всего 30-40 тыс.

лет, а первобытный человек появился на Земле несколько миллионов лет назад. Поэтому размышлять об "этом непростом вопросе" в избранном автором ключе - занятие бессодержательное. И, во-вторых, никак нельзя не затронуть идеологический аспект вопроса о человеческой агрессивности. С учетом исключительной важности этого вопроса позволим себе сделать небольшое отступление.

Щипахина Л. Раздумья под грохот взрывов// Правда. 1986. 31 июля.

Идея о том, что агрессивность - необъяснимая часть биологической или психологической природы человека, что она привнесена в наш мир с "доисторических времен", весьма импонирует тем политическим кругам на Западе, которые считают войну неизбежным способом решения международных проблем. Несмотря на то что, как уже сказано, мировой наукой эта идея убедительно опровергнута, время от времени находятся отдельные ученые, которые пытаются ее возродить. Примечательно при этом, что, как правило, эти ученые к наукам о человеке никакого отношения не имеют. Так, более 20 лет назад - в 1966 г.- в США появилась почти одновременно целая "обойма" книг, авторы которых пытались доказать, что у человека есть врожденная, биологически обусловленная агрессивность и склонность к войнам, ссылаясь при этом на аналогии с животным миром и доисторическим прошлым человечества. Одна из них -"Об агрессивности"- написана австрийским ученым К. Лоренцом, крупным специалистом в области этологии - науки о поведении животных, за исследования в этой сфере научных знаний он получил Нобелевскую премию. Однако если в этологии Лоренц действительно признанный авторитет, то в области наук о человеке и обществе он строит заключения на основе не научных данных, а под влиянием своих идеологических и политических воззрений. В этой связи нелишне заметить, что по случаю награждения его Нобелевской премией американские психологи напомнили об активном сотрудничестве Лоренца в годы оккупации Австрии с фашистами, чего он и сам не отрицал. Идеи, которые он проповедовал в своей книге, вполне вписываются в идеологию фашизма.

Автор другой книги -"Голая обезьяна"- английской зоопсихолог Д. Моррис, а третью -"Территориальный императив"- написал некто Р. Ардри, который сам называет себя "антропологом-любителем". Эти антинаучные издания не получили поддержки со стороны ученых, в том числе американских, и они остались бы просто незамеченными, если бы средства массовой информации США не организовали им беспрецедентную рекламу. Отрывки из этих книг публиковались и для советского читателя в журнале "Америка" на русском языке. Смысл и цели этой пропагандистской кампании нашли простое и убедительное отражение в словах одного из популяризаторов этих книг А. Сторра. "Теоретически...,- пишет он,- запрещение оружия, особенно ядерного, является очевидным шагом к сохранению нашего (человеческого) вида. Но возможно ли разоружение практически? К сожалению, я вынужден признать, что не вижу перспектив к этому. Потребность в оружии коренится в биологической слабости и уязвимости человека... Мы должны признать, что и дальше будем жить в мире суверенных государств, потенциально враждебных друг другу"2. Еще яснее высказался на этот счет в своей книге Д. Моррис. Назвав "чепухой" надежды и стремления человечества разрешить свои проблемы на основе разума, он без обиняков утверждает: "Мягко говоря, мы находимся в паршивой ситуации, и есть много шансов, что к концу столетия мы истребим друг друга"3. Такова идеологическая подоплека теорий врожденной агрессивности человека, которая объясняет, почему на ней так охотно спекулируют определенные политические и пропагандистские круги.

Борясь против спекуляций такого рода, группа крупных ученых из разных стран мира (США, СССР, ФРГ, Испания, Мексика, Польша, Индия, Англия, Финляндия, Кувейт) выступила в 1986 г. с заявлением, получившим название "Севильской декларации". Единое мнение авторов декларации сводится к убеждению, что причины, порождающие любые формы насилия, включая войны, кроются прежде всего в тех социальных системах и свойственных им противоречиях, в которых живут отдельные люди и целые народы.

Мы не случайно довольно подробно остановились на проблеме природы агрессивности и насилия в современном мире. По нашему мнению, советские средства массовой информации уделяют очень мало внимания теоретическим аспектам этой проблемы. В этой связи можно лишь сожалеть о том, что "Севильская декларация" как-то осталась вне поля зрения советских СМИ, хотя ЮНЕСКО рекомендовала всем странам широко осветить ее положения в печати.

2 Storr A. Human agression. N. Y., 1970. P. 128.

3 Morris D. The naked ape. N. Y., 1967. P. 146.

Бурное развитие генетики и биоинженерии породило не только естественный интерес общественности к этим наукам, но и привело в отдельных случаях к объяснимым преувеличениям их потенциала и возможностей. При этом забывается, что преувеличения такого рода на уровне практики быстро проверяются и исправляются конкретным опытом, а на уровне теории они надолго становятся достоянием общественного мнения и приводят к ошибочным толкованиям явлений, имеющих не биологическую, а социальную природу.

Есть одно психологическое явление, которое очень важно учитывать в журналистике. Оно известно как "эффект ореола". В повседневной жизни каждый сталкивается с ним постоянно, хотя мы это и редко замечаем. Выражается это явление в тенденции односторонне обобщать наши суждения о людях, к которым у нас уже сложились определенные отношения. Так, если у нас доброе, хорошее мнение о человеке, мы склонны все его черты, особенности и даже поступки рассматривать в положительном свете. И наоборот, человек, который нам не нравится по тем или иным причинам, почти любым своим словом или действием вызывает у нас негативную реакцию. Иными словами, на наши впечатления о действиях человека влияют не только объективные оценки этих действий, но и наше общее отношение к нему.

Как известно, эта человеческая слабость нередко является причиной ошибок и разочарований, но на уровне межличностных отношений страдают лишь отдельные люди. Однако совсем другое дело, когда "эффект ореола" выступает как фактор большого социального масштаба. Здесь он приобретает совсем другие измерения и несколько иную окраску. В этих случаях он выражается в склонности людей с повышенным доверием относиться к тем, кто уже имеет какие-то атрибуты общественного признания. При этом не столь важно, в какой области и какими заслугами завоевал человек это признание; если он имеет авторитет, этого достаточно, чтобы с доверием относиться к любым его суждениям.

Из сказанного можно сделать два практических вывода. Первый: любой ученый, писатель, общественный деятель должен с особой ответственностью и осторожностью относиться к тем суждениям, которые он высказывает на страницах широкой печати. На авторитетность его мнения работают не только, а часто и не столько его личные заслуги, сколько его положение, звания, общественное признание. Второй вывод следует адресовать журналистам в форме уже высказанного ранее пожелания осторожнее подбирать авторитеты для выступлений в печати, ориентироваться не только на их степени и должности, но и на реальную компетентность в тех или иных вопросах. Наконец, и сами средства массовой информации обладают для общественности достаточно ярким "ореолом".

Как отмечалось, отсутствие у журналистов информации относительно тех или иных научных течений, которые в какой-то форме оказывают влияние на политические, социальные и военно-политические события, затрудняет для них понимание этих событий и, следовательно, соответствующую их интерпретацию для аудитории. Иллюстрацией может послужить серия публикаций о событиях, которые внешне не имели между собой связи. Если же интерпретировать эти события с точки зрения конкретной психологической теории, то эта связь станет очевидной.

Летом 1983 г. в нашей печати появились сообщения о том, что в Южной Калифорнии американские вооруженные силы провели крупномасштабные учения, которые отличались двумя особенностями. Первая выразилась в том, что часть американских войск, принимавших в них участие, была одета в советскую военную форму; и вторая особенность заключалась в том, что именно эти, одетые в советскую форму части всегда оказывались победителями в учебных боях с другими, так сказать, "американскими" подразделениями.

Это последнее обстоятельство выглядело настолько странным, что некоторые наши журналисты не могли найти ему объяснения и, описывая названные учения, вспоминали "безумные видения Форрестола", говорили о "фантасмагории" и совсем недвусмысленно намекали: "Не сошли ли в Пентагоне с ума?". Однако на самом деле в Пентагоне с ума никто не сошел, и описанное необычное обстоятельство имеет вполне простое объяснение. Но прежде чем перейти к нему, остановимся еще на некоторых фактах. В 1983-1988 гг. в нашей печати неоднократно появлялись сообщения о том, что в военно-воздушных силах США созданы специальные эскадрильи под названием "Агрессор". Писал об этом в основном Ю. Жуков в "Правде". Особенность этих эскадрилий опять же заключалась в том, что летчики были одеты в советскую воинскую форму, самолеты имели советские опознавательные знаки, а самое главное - эти эскадрильи были укомплектованы наиболее подготовленными и опытными летчиками, которые в учебных боях, как правило, одерживали верх над другими американскими пилотами и летчиками из стран НАТО.

И, наконец, еще одна публикация в советской печати, появившаяся в ноябре 1988 г., сообщала, что Соединенные Штаты закупают везде, где только могут, оружие советского производства, в том числе истребители МИГ-21. Необычность этого факта заключается в том, что данный самолет, являвшийся в свое время одним из лучших в мире, уже не может представлять интереса с точки зрения своих боевых и технических данных для американских специалистов. Тем не менее они потратили немалые^ деньги на его приобретение.

Все три факта имеют одно объяснение. Оно связано с влиятельным в американской психологической науке течением, которое известно под названием бихевиоризм - это производное от английского слова "бихевиор"- поведение - и, следовательно, может быть переведено как "наука о поведении". Названная наука основана на извращенной теории условных рефлексов. В самом общем плане ее главная идея заключается в следующем. Все поведение человека представляет лишь набор привычных действий, реакций, которые сформировались по типу условных рефлексов. Человек совершает их автоматически, бездумно, если повторяются те обстоятельства, при которых раньше эти действия приводили к желаемому результату. При этом бихевиористы либо просто отрицают, что у человека есть такие свойства, как сознание, мышление, воля и чувства, либо считают их роль в поведении крайне ограниченной.

Вот с позиций этой теории и объясняются вышеприведенные факты. При организации военных учений в Южной Калифорнии, а также при создании в военно-воздушных силах эскадрилий под названием "Агрессор" преследовались две цели: первая - выработать у военнослужащих США и стран НАТО бездумную автоматическую реакцию враждебности на все, что имеет признаки советского. Отсюда - советская воинская форма, отсюда - самолеты с советскими опознавательными знаками, а также название эскадрильи. В качестве второй цели ставилась задача сформировать у американских солдат и офицеров автоматическую реакцию самой высокой боевой и психологической готовности на случай столкновения с Вооруженными силами СССР. Для этого нужно было наглядно показать, что советские Вооруженные силы - очень сильный противник. Именно поэтому во время учений в Южной Калифорнии для роли "советских" подразделений бы-: ли подобраны лучшие части с точки зрения их боевой подготовки, что и обусловило их превосходство над другими частями, а эскадрильи "Агрессор" были укомплектованы наиболее опытными летчиками. Что касается истребителей МИГ-21, то они понадобились Пентагону для того, чтобы еще более натурально представить в качестве врага Вооруженные силы СССР. После некоторой модернизации они не уступали лучшим американским истребителям.

Не будем здесь касаться вопроса о научной обоснованности или необоснованности описанных мероприятий, это уже проблемы самого бихевиористского учения, которое подвергается резкой критике как в мировом сообществе психологов, так и в самих США. Мы хотели лишь показать логику некоторых событий, понять которую бывает трудно без знания тех или иных теорий или без консультаций соответствующих специалистов.

В связи с вопросом о бихевиоризме вспоминается одна публикация в "Литературной газете", в которой редакция, видимо, не проконсультировавшись со специалистами, допустила ошибку. 26 авг. 1987 г. было опубликовано интервью с английским писателем Э. Берджессом (автором известного романа "Заводной апельсин"), посвященное проблемам современной молодежи. Выражая беспокойство по поводу роста преступности среди молодежи и сравнивая советскую молодежь с западной, Э. Берджесс произносит такую фразу: "Меня тревожила та перспектива, что государство может использовать методы рефлексотерапии в духе Павлова для искоренения агрессивности в послевоенном поколении". Оставим в стороне суждения Берд-жесса о том, что молодежи якобы вообще свойственны "разрушительные тенденции", и его представления об "агрессивности" советской молодежи. Простим ему также повторение расхожей в западной пропаганде идеи о том, что в основе всей идеологической и воспитательной деятельности в СССР лежит теория условных рефлексов И. П. Павлова. Дело не вэтом. Главное заключается в позиции редакции газеты, которая нашла свое выражение вкомментарии квышеприведенной фразе Э. Берджесса. Этот комментарий гласит: "Берд-жесс имеет в виду павловское учение об условных рефлексах - именнонанемоснованыизуверскиеметоды экспериментаторов из "Заводного апельсина"(разрядка моя.- Р. С.).В данном случае редакция "Литературной газеты" сама впала в заблуждение и читателям оказала недобрую услугу. Дело в том, что "изуверские методы экспериментаторов" были основаны не на теории И. П. Павлова, а на принципах бихевиоризма, о котором говорилось выше. На Западе иногда находятся не очень образованные ученые, утверждающие, что якобы И. П. Павлов заложил основы бихевиоризма. Однако сама психологическая наука в США признает, что бихевиоризм - явление чисто американское и порождено идеаламииценностями американского общества.

Приведем еще один пример.

В одной из передач первой программы Центрального телевидения (10 декабря 1985г., в 19 ч.) шла речь о Ку-клукс-клане. Автор этого материалапочему-то решил, что вэту организацию американцевгонит страх ... перед безработицей и лишениями (а не социальные, этнические и политические предрассудки.- Р. С.). При этом он утверждал, что "гораздо проще рассердиться против соседей (имелись в виду негры, евреи,"красные".- Р.С.),чемпротиввиновников положения". Но ведь это опять опыт бихевиористского объяснения проявления расовой и национальной, а у автора передачи - и классовой вражды. Оно основано на идее "генерализации реакции", т. е. автоматического распространения реакции с одного объекта на другие, которая в данном случае используется совершенно необоснованно.

Идеологический смысл такого подхода к проблеме заключается в том, что причины враждебности к нацменьшинствам усматриваются не в социальном контексте жизни общества, а в психологии людей, т. е. подаются всего лишь как одно из проявлений свойств человеческой психики. Из истории, как американской, так и нашей дореволюционной, хорошо известно, что чувства национальной розни нередко специально подогревались, для того чтобы направить недовольство людей в "безобидные" для власть имущих каналы. Так что корни этой проблемы всегда носили прежде всего социальную и политическую природу. Бихевиоризм же, как и фрейдизм, и этноцентризм, подменяет их психологическими факторами. Это совсем не значит, что проблема национальных, расовых и классовых предрассудков не имеет психологического и социально-психологического аспектов. Они есть и достаточно важны, но главное заключается в том, что они носят уже производный характер, а не составляют первопричин проблемы.

Интеллектуальный рост широких масс, свойственный нашему времени, позволяет людям глубже осознавать всю сложность современных общественных отношений как у нас в стране, так и за рубежом, поэтому строгая научность публицистики становится важнейшим требованием к ней и необходимым условием ее эффективности.

<< | >>
Источник: С.К. Рощин. Психология и журналистика. 1989

Еще по теме 1. Наука и общественное сознание:

  1. Общественный прогресс и наука.
  2. 4. Наука гражданского права и другие общественные науки
  3. 3.1. Журналистика как фактор развития общественного сознания
  4. 3.8. Информационное право как наука, как учебная дисциплина, как система правового регулирования общественных отношений в информационной сфере
  5. Наука не дает - Путь, Наука дает только - Силу Как цветок с цветками говоря
  6. Статья 348. Посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа, члена общественного формирования по охране общественного порядка и государственной границы или военнослужащего
  7. СОЗНАНИЕ КАК ВЫСШИМ УРОВЕНЬ РАЗВИТИЯ ПСИХИКИ. СОЗНАНИЕ И БЕССОЗНАТЕЛЬНОЕ
  8. Статья 350. Выкуп земельных участков, других объектов недвижимого имущества, размещенных на них, частной собственности для общественных потребностей или их принудительное отчуждения по мотивам общественной необходимости
  9. О сознании и самосознании Как работает мое сознание?
  10. Статья 351. Прекращение права собственности на недвижимое имущество в связи с выкупом для общественных нужд или принудительным отчуждением по мотивам общественной необходимости земельного участка, на котором оно размещено