<<
>>

УНИВЕРСАЛЬНАЯ ГРАММАТИКА?

В отношении категорий, которые следует установить в синтак­сической части нашей грамматической системы, прежде всего необ­ходимо поставить чрезвычайно важный вопрос, а именно: какими являются эти категории — чисто логическими или чисто лингви­стическими категориями? Если остановиться на первом решении, тогда категории окажутся универсальными, т.

е. общими для всех языков. В случае же второго решения, категории, или по крайней мере некоторые из них, будут характеризовать один или несколько языков в отличие от остальных. Поставленный нами вопрос, таким образом, сводится к старому вопросу: может ли существовать так называемая универсальная (или всеобщая) грамматика?

Отношение грамматистов к этому вопросу в различные эпохи было разным. Несколько столетий назад было распространено мнение, что грамматика представляет собой прикладную логику и что поэтому можно установить принципы, лежащие в основе раз­личных грамматик существующих языков; исходя из этого, делались попытки устранить из языка все, что не соответствовало точно законам логики, и измерять все в языке согласуясь с канонами так называемой общей или философской грамматики.

К сожалению, грам­матисты слишком часто находились под влиянием иллюзии, считая, что латинская грамматика — идеальный образец логической после­довательности, и поэтому в каждом языке они всячески отыскивали различия, существующие в латыни. Нередко априорные рассуждения и чистая логика побуждали грамматистов находить в языке такие вещи, о которых они никогда не помышляли бы, если бы не нахо­дились под влиянием латинской грамматики, изучением которой они занимались с первых дней школы. Это смешение логики и латинской грамматики с вытекающими отсюда последствиями, этот прокрустов метод трактовки всех языков стал источником много­численных ошибок в области грамматики.
Когда-то Сэйс в своей статье „Грамматика“ в девятом издании „Британской энциклопедии“ писал: „Попытки найти в английской грамматике соотношения, свойственные латинской грамматике, привели лишь к нелепым ошибкам и к полному непониманию строя английского языка“. Эти слова и сейчас не утеряли свою актуальность, и их не следует забывать грамматистам — независимо от того, какой язык они изучают.­

В XIX столетии в связи с развитием сравнительного и исто­рического языкознания и расширением кругозора усилился интерес к различным экзотическим языкам. Прежние попытки создания философской грамматики были отброшены, так что высказывания, подобные приведенному ниже высказыванию Стюарта Милля, стали редкими:

„Представьте на минуту, что такое грамматика. Это самая элементарная часть логики. Это начало анализа мыслительного процесса. Принципы и правила грамматики служат средством, при помощи которого формы языка приводятся в соответствие с уни­версальными формами мышления. Различия между разными частями речи, между падежами существительных, наклонениями и временами глаголов, функциями причастий являются различиями в мышлении, а не только в словах... Структура каждого предложения — это урок логики“ („Rectorial Address at St. Andrews“, 1867).

Такие представления менее всего должны быть свойственны филологам и лингвистам; в этом отношении, пожалуй, последним является Балли: „Грамматика есть не что иное, как логика в при­ложении к языку“ (Ваllу, Traitй de stylistique franзaise, Heidel­berg, 1909, стр. 156).

Значительно чаще высказывается следующая точка зрения: „Универсальная грамматика так же невозможна, как универсальная форма политической конституции или религии или универсальная форма растения или животного. Единственная наша задача поэтому состоит в установлении категорий реально существующих языков и при этом мы не должны отправляться от готовой системы кате­горий“ (Steinthal, Charakteristik der hauptsдchlichsten Typen des Sprachbaues, стр. 104 и сл.). Бенфей говорит, что в результате успехов современного языковедения универсальная и философская грамматика исчезла внезапно и полностью, так что методы и взгляды лингвистов той эпохи можно проследить лишь по книгам, которые не имеют ничего общего с подлинной наукой („Geschichte der Sprachwissenschatt“, 306).

Мадвиг же заявляет, что граммати­ческие категории не имеют ничего общего с реальными отноше­ниями самих вещей (1856, стр. 20; „Kleine philologische Schriften“, стр. 121).

Несмотря на отрицательное отношение современных лингвистов к идее грамматики, созданной путем дедуктивного рассуждения и применимой ко всем языкам, мысль о существовании грам­матических понятий или категорий всеобщего характера время от времени проскальзывает в лингвистической литературе. Так, Альфонсо Смит (С. Alphonso Smith) в своей интересной работе „Studies in English Syntax“ (стр. 10) пишет, что существует своего рода единообразие языковых процессов, которое проявляется, однако, не в отдельных словах, звуках или флексиях, а в отно­шениях между словами, т. е. в синтаксисе. „Полинезийские слова,­ например, не похожи на наши, но у полинезийцев есть свое сосла­гательное наклонение, свой страдательный залог, своя система времен и падежей, поскольку принципы синтаксиса являются психическими и поэтому универсальными“. И далее, на стр. 20: „Приходишь к мысли, что нормы синтаксиса не поддаются уни­чтожению, так упорно они проявляются вновь и вновь в самых неожиданных местах“.

Боюсь, что сказанное выше о полинезийцах не является резуль­татом тщательного изучения их языка; скорее оно основано на априорном предположении, что никто не может обойтись без упо­мянутых синтаксических средств; точно таким же образом датский философ Кроман (Kroman), установив на логической основе систему девяти времен, заявляет: „Само собой разумеется, что язык каждой мыслящей нации должен иметь средства выражения“ для всех этих времен. Знакомство с реально существующими языками убеждает нас в том, что временных форм в одном языке гораздо меньше, а в другом гораздо больше, чем мы бы ожидали; то, что в одном языке выражается с необычайной точностью в каждом предложении, в другом языке остается вообще невыраженным, как будто оно не имеет никакого значения. Это можно наблюдать на примере такой категории, как „сослагательное наклонение“: языки, имеющие для сослагательного наклонения специальную форму, вовсе не используют ее для одних и тех же целей.

Поэтому, несмотря на то, что это наклонение одинаково названо в английском, немецком, датском, французском и латинском языках, оно не является строго идентичным в каждом из них. Совершенно невозможно дать такое определение сослагательному наклонению, которое позволило бы нам решить, когда следует употребить в том или ином из упо­мянутых языков сослагательное наклонение, а когда — изъявительное. Еще сложнее дать такое определение, которое годилось бы для всех языков одновременно. Поэтому нет ничего удивительного, что существует множество языков, не имеющих ничего похожего на то, что можно назвать сослагательным наклонением, как бы широко ни понимался этот термин. И действительно, история английского и датского языков показывает, как постепенно увядало когда-то процветавшее сослагательное наклонение и как с течением времени оно превратилось в нечто, напоминающее рудиментарный орган, употребление которого либо весьма сомнительно, либо в высшей степени ограниченно.
<< | >>
Источник: OTTO JESPERSEN. THE PHILOSOPHY OF GRAMMAR. 1958

Еще по теме УНИВЕРСАЛЬНАЯ ГРАММАТИКА?:

  1. Правописание и грамматика?
  2. Стилистика, грамматика и язык вопроса
  3. ГЛАВА 4 Грамматика программ
  4. И.П.Иванова, В.В.Бурлакова, Г.Г.Почепцов. Теоретическая грамматика современного английского языка, 1981
  5. Универсальность телевидения
  6. Степень универсальности
  7. Универсальный журналист
  8. Универсальный цикл
  9. НЕВРОЗ УНИВЕРСАЛЬНЫЙ
  10. Шесть универсальных добродетелей