§ 29 Передача и переход прав по обязательствам. – Римская конструкция права передачи. – Облегчение передачи новейшим законодательством. – Передаточная надпись. – Ограничения передачи. – Действие передачи. – Ответственность передатчика и права приобретателя. – Вступление в право кредитора или суброгация. – Русский закон передачи. – Передача заемных писем. – Переход требований к кредиторам.

Римские юристы не допускали добровольной перемены в лицах, связанных обязательным отношением, – не допускали, чтобы одно ли- цо, требующее в обязательстве, могло быть заменено другим.

224

отношение непременно личное. Если одно из лиц, состоящих в этом отношении, выбывает из него, скрывается, уничтожается, то и целое обязательное отношение должно исчезнуть. Поставьте третье лицо на место кредитора, – установляется новое отношение, а прежнее исчезает: вместо прежнего права является новое право.

Но эта отвлеченная теория во всей чистоте своей, во всей строго- сти личного начала, оказалась даже у римлян несообразной с потребно- стями действительной жизни. Не решаясь отступить от строгого начала,

римские юристы придумали средство обойти его с помощью процессу-

альной формы. Кредитору не дозволялось передавать свое право по до- говору, но он мог предоставить осуществление этого права, иск об этом праве третьему лицу, и притом так, что это третье лицо, действуя как бы по доверенности первоначального кредитора, не обязывалось давать ему отчет в своих действиях, и потому считалось поверенным как бы в своем деле, «procurator in rem suam».

Такие уловки мысли не в духе нового права. Притом понятие ново- европейского права об обязательстве не совсем одинаково с римским.

Римское право исключительно имело в виду личную связь между из-

вестными лицами, вступившими в обязательство.

Сообразно с этим понятием в новейшем праве, если оказывается, что содержание требования, обязательства так неразрывно связано с личностью, что с переменой ее само изменяется, в таком случае пере-

дача нарушает значение обязательства. Если, напротив, оно такого

рода, что перемена в лице не изменяет содержания обязательства, то передача допускается беспрепятственно. В таком случае отчуждается, без сомнения, не только право на иск, но вообще целое право по обя- зательству; прежний кредитор перестает быть кредитором, и на место его становится новый, нисколько не нарушая и не изменяя обязатель- ного отношения.

Разумеется, эта возможность передачи может быть мыслима только в отношении к кредитору. Кредитор может во многих случаях передать,

225

уступить свое право другому; когда требование ясное, безусловное, то- гда для должника все равно – пред кем он обязан, например, заплатить денежную сумму. Но право передачи для должника не так свободно. Должник не только обязывается, но и связывает себя личной связью. Если для должника в иных случаях все равно, пред кем бы ни исполнял он обязательство, то для кредитора никогда не может быть все равно, от кого приходится ему ожидать исполнения по обязательству. Входя в договор с одним должником, он ему верил, на его личность рассчитывал и, может быть, нисколько не верит другой личности, нисколько на нее не рассчитывает.

Итак, общим правилом повсюду считается возможность передачи всяких прав, которые не связаны существенно с личностью (кредитора). Этой возможности не лишаются обыкновенно даже иски о вещном пра- ве, на известное лицо предъявляемые, права, ограниченные условием или проистекающие из обоюдного договора. Неподлежащими передаче признаются иски за обиду (поколику с ними не соединяются материаль- ное возмездие или вознаграждение – в имуществе); отношения, возни- кающие из доверенности и поручения (ex mandato), из товарищества, из личного найма, – иногда (как, напр., в прусском законе) из арендного договора, права на алименты.

Признаком передачи служит достоверное объявление первона- чального кредитора о передаче своего права другому лицу (cessio, transport de creance). Обыкновенно оно совершается письменно; но иные законодательства (прусское) при передаче права свыше 50 талеров или по письменным актам требуют непременно письменного удостоверения, что совершается посредством надписи на самом акте. Особенное значе- ние получает эта надпись на обороте акта, в качестве индоссамента (indossamentum от слова dorsum, итал. dosso), и когда эта надпись блан- ковая, т.е. содержит одну подпись передатчика, то служит лишь удосто- верением словесного соглашения и признаком совершившейся переда- чи. По французскому закону, передача совершается просто вручением акта (remise du titre), но закон умалчивает о форме передачи беспись- менных требований. Передача прав, записанных в ипотечной книге, со- вершается посредством переписки и отметки в той же книге. Акты бе-

226

зыменные, на предъявителя, передаются как движимость из рук в руки. Во всех этих случаях передача предполагается односторонняя, так что для действительности ее не требуется извещение другой стороны, уча- ствующей в договоре (должника). Основанием передачи служит обык- новенно предшествующий договор, имеющий целью обмен ценностей. Так, передача может быть сделана за деньги (т.е. продается право тре- бования по обязательству), в удовлетворение долга, для уравнения цен- ностей при разделе наследства и т.п. Передача может быть сделана и с дарственной целью.

По преданиям римского права, передача подвергалась в законе не- которым запрещениям и ограничениям.

«валюта получена» в передаточной надписи служит приобретателю ог- раждением от спора, и на ответчика во всяком случае относится обязан- ность доказывать, что валюта не получена или получена в меньшем ко- личестве.

Во французском законе (1699) удержалось подобное ограничение для процессуальных прав, передаче коих он вообще не благоприятству- ет. Ответчику в процессе, который продан истцом стороннему лицу, предоставляется освободиться от иска, уплатив приобретателю ту сум- му, за которую процесс им приобретен, с издержками и процентами.

В силу передачи, приобретатель вступает во все права передатчика по обязательству и принимает на себя всю ответственную обязанность.

227

С главным или основным правом переходят на него и права придаточ- ные или зависящие, поколику они соединены еще с главным и не могут иметь места в виде отдельного требования.

Передатчик отвечает приобретателю за правильность и законную достоверность передаваемого права (nomen verum), т.е. за то, что право подлинно принадлежит ему и в основании своем неоспоримо. Итак, в

случае спора на это право, приобретатель может пригласить передатчи-

ка ко вступлению в тяжбу и к защите, в качестве третьего лица, и затем требовать себе от него возмещения потерянной ценности, когда приоб- ретенное право признано будет незаконным и недействительным. Ср. в 1-й части курса, § 40.

Но отвечает ли передатчик приобретателю не только за правиль- ность передаваемого требования (nomen verum), но и за материальную ценность его (nomen bonum), т.е. за состоятельность должника к испол- нению? Римское право и за ним французское дают отрицательный от- вет: в этом ответственности нет, разве вследствие обмана или при пере- даче векселей, в коих разумеется подобная ответственность (с оборотом на передатчика или верхнего надписателя). Напротив того, в Пруссии и в Австрии передатчик отвечает приобретателю, что во время передачи уступаемое право имело ту самую ценность, какая в нем значилась (ав- стрийское) или за какую было оно уступлено (прусское). Дальнейший, после передачи, упадок ценности не лежит на ответственности передат- чика. Ответственности нет, когда передано ипотечное требование или требование, заведомо для обеих сторон неверное.

Положение переданного должника (debitor cessus) вообще не должно становиться ни выгоднее, ни хуже вследствие передачи.

228

его в непосредственное с собою отношение. Но должнику во всяком случае предоставляется ограждать себя от приобретателя всеми теми возражениями, которые мог бы он предъявить против передатчика, пер- воначального кредитора; напротив того, поелику положение должника не может сделаться вследствие передачи хуже прежнего, то новый при- обретатель не вправе пользоваться в отношении к нему теми личными своими юридическими преимуществами или привилегиями, коих не имел передатчик.

Отдельно от передачи французский закон разумеет вступление в право кредитора при платеже долга, посредством так называемой субро- гации (subrogation, paiement avec subrogation. Code civ. 1249). Когда

третье лицо, по соглашению или с кредитором, или с должником, упла-

чивает за последнего долг по обязательству, ему предоставляется всту- пить в право кредитора по сему обязательству. Обязанность должника удовлетворить то лицо, которое из своих средств уплатило за него, ра- зумеется, конечно, сама собой и могла бы быть выведена из особого обязательного отношения, возникающего между третьим лицом и должником, вследствие погашения третьим лицом первого долга. Но, в таком случае, этот долг, со всеми своими принадлежностями, преиму- ществами, привилегиями и пр., считался бы погашенным, исчезнувшим вовсе, а для кредита важно, чтобы третье лицо, уплачивая чужой долг, могло сохранить при себе соответственно долгу требование во всей его юридической целости. Отсюда – учреждение суброгации. Это фиктив- ная передача, в силу коей обязательство, погашенное третьим лицом, не уничтожается, но сохраняет свою силу относительно должника в пользу третьего лица, плательщика.

Кроме того, все законодательства признают, независимо от переда- чи по соглашению, законный переход права по обязательству вследст- вие платежа, учиненного третьим лицом (nothwendige Cession, subro- gation de plein droit, subr. legale). Здесь переход права к плательщику совершается в силу закона, ipso jure, без воли прежнего кредитора. Пе- реход этот совершается не во всех случаях подобного платежа (это было бы несправедливо в отношении к должнику и могло бы давать повод к злоупотреблениям и злонамеренным спекуляциям), но в некоторых именно указываемых законом. Так, один из кредиторов, занимающих низшее место, может, удовлетворив другого, высшего и привилегиро- ванного, заступить его: приобретатель имения, обремененного ипотека- ми, может, погасив любые претензии из покупной суммы или из своего фонда, стать на место привилегированных кредиторов и тем обеспечить себя на случай дальнейших взысканий на том же имении; совместный

229

должник, уплатив по солидарному обязательству, становится по оному кредитором содолжников своих; поручитель, уплатив за должника, ста- новится его кредитором; приемщик наследства по описи (см. 2-й т. кур- са, § 36), если захочет удовлетворить кредиторов его из своих средств, становится на их место, и т.п.

Наконец, в иных законодательствах (напр. в прусском) упоминает- ся еще о принудительной передаче, т.е. о предоставлении взыскателю, в виде удовлетворения его претензии, права на взыскание долгов, при-

надлежащих должнику.

В русском законе нет общих правил о передаче договорного права, и возможность таковой передачи не признана в виде общего положения. Этот недостаток объясняется отчасти образованием нашего законода- тельства в виде отдельных положений, отчасти отсутствием явственной практической необходимости в установлении общего правила передачи обязательства. Эта необходимость становится ощутительной лишь на некоторой степени экономического развития, когда действия, состав- ляющие предмет обязательства, получают ценность сколько-нибудь определительную, подлежащую учету и денежной замене. Тогда право требования по договору получает значение вещественной ценности и само становится орудием мены и кредита. Напротив того, у нас, при господствовавшей неопределительности ценностей, всегда было трудно представить себе и осуществить исполнение обязательства в отдельно- сти от лиц, между коими оно возникло. Итак, в настоящем состоянии нашего законодательства невозможно вывести из него общее положение о возможности передачи обязательства, и потому следует признавать ее там, где закон прямо допускает ее по некоторым видам договоров, и отрицать там, где закон о ней не упоминает. Правда, что есть случаи, в коих закон прямо отрицает возможность передачи; но отсюда нельзя еще заключить, что закон имеет в виду установить запрещение в виде исключения; тем более запрещение это в отдельных случаях объясняет- ся особливым свойством акта (напр., закладная) или действительной необходимостью выразить исключение в целом круге однородных обя- зательств. Так, напр., допуская передачу заемных писем, закон делает исключение для тех, кои обеспечены закладом.

Наш закон не допускает права передачи в так называемых личных обязательствах. Договор о личном найме по свойству своему не до- пускает односторонней передачи. Хозяин не может, без особого усло-

вия, передать право на работу нанявшегося работника и своему на-

230

следнику (ст. 2238)1; тем еще менее можно допустить возможность такой передачи по договору с третьим лицом. В договоре о доверенно- сти доверитель не может, конечно, передать свое право третьему лицу. Поверенный также не может передать свои права и обязанности треть- ему лицу, если в данной доверенности право это именно ему не пре- доставлено (Зак. Гражд., ст. 2329; Зак. Суд. Гражд. 48; Уст. Гр. Суд. 250; Учр. Суд. Уст. 385).

Из других видов договора закон упоминает особливо о запрещении передавать по надписям закладные на недвижимые имущества, равно закладные на движимость и домовые заемные письма с закладом дви- жимости (1653, 1678). В объяснение этого правила Банкротский Устав 1800 г. прибавляет: «поелику заемщик вверил свой заклад займодавцу», т.е. разумеет передачу заклада и установление вещного права на залог – делом личного доверия. Словом закона запрещается односторонняя пе- редача: спрашивается, допускается ли затем, с согласия должника зало- годателя, передача права с тем же залоговым обеспечением? Закладная на недвижимое имущество ни в каком случае не подлежит, по свойству своему, передаче по надписи, как то же самое обязательство; следова- тельно в случае взаимного согласия надлежит совершить новый договор и новый акт с уничтожением прежнего (см. I т. курса, § 70). В силу того же начала следует, кажется, прийти к такому же заключению и по за- кладу движимости.

О договоре подряда и поставки с казной сказано (Пол. Казен. Подр. 222), что когда в нем не упомянуто о праве передать обязанности под- рядчика другому лицу, то в случае такой передачи и лицо, заключившее

договор с казною, не изъемлется от ответственности.

Заемные письма, не обеспеченные залогом, займодавец имеет пра- во, до срока и после срока, во всякое время и во всяком положении дела, передать другому (2058). Удовлетворением таковой передачи служит передаточная надпись, которая подлежит засвидетельствованию на оди- наковом основании с заемными письмами (2059, 2060, 2063).

Такая передача есть продажа заемного письма; преемник платит при этом займодавцу деньги за должника и вследствие того вступает во все права кредитора. Это оплата заемного письма при передаче предпо-

лагается; закон не упоминает о возможности спора по безденежности

передачи, а допускает лишь предъявление передаточной надписи к уничтожению в 7-дневный срок от самого надписателя, стало быть,

1 В Уст. Пут. Сообщ. есть, однако, ст. 116, по Прод. 1893 г., дозволяющая хозяину судора- бочих передавать свои права над ними другому хозяину, поступающему на его место.

231

прежде, чем документ передан в действительности новому владельцу

(2058, прил. I к ст. 708; ст. 143).

Таким образом, приобретатель сам становится кредитором и полу- чает право взыскивать с должника, но право это принадлежит ему без оборота на займодавца-надписателя (2058). Это значит, что если долж-

ник окажется несостоятельным, то нельзя требовать вознаграждения от

передатчика, который при передаче нисколько не ручается в благона- дежности должника.

Однако, если бы оказалось, напр., что заемное письмо фальшивое или уже было оплачено во время передачи, или было прежде передано другому, или не составляло в минуту передачи собственности надписа-

теля, то может быть и оборот на займодавца.

Сверх того, закон упоминает о возможности передавать по надпи- сям торговые маклерские записки о продаже товара. В таком случае покупщик товара, владелец записки, перепродает свое право на товар вместе с запиской третьему лицу; при сем дозволяется, по обоюдному их согласию, означать в надписи условие, что перепродажа совершается без оборота на перепродавца, т.е. без ответственности его за матери- альное исполнение передаваемой сделки (Уст. Торг. 634). По надписям могут быть передаваемы полисы морского страхования с правом на по- лучение предъявителем платежа от страховщика (там же, 553).

Могут быть передаваемы от одного грузителя другому условия с корабельщиком о нагрузке товара (Уст. Торг. 356), страховые полисы страхования жизни.

Право передачи. Право односторонней передачи договоров, по существу своему основанных на личном соглашении и отношении, не предполагается в

нашем законе, как общая принадлежность всякого договора, но как исключение, для некоторых лишь видов договора допускаемое. Посему признана недействи-

тельной передача условия о поставке зерна с неустойкой (Мн. Гос. Сов. 1874 г. по д. Клевцова. 2 Сб. Сен. реш. V, № 1287).

Подрядчик, взявший на себя перевозку вещей, не вправе был без согласия другой стороны передавать исполнение контракта третьему лицу, и потому обя-

зан сам отвечать за неисполнение по контракту (Сб. Сен. реш. I, 276).

Вообще из соображения наших законов следует, что в них нет общего за- прещения передавать условия между двумя лицами по односторонней переда-

точной надписи: свобода же передачи истекает из соображения 402, 418 и

541 ст. Зак. Гражд. о том, что всякий волен распоряжаться своим имуществом (Касс. реш. 1876 г., № 408). Нет запрещения передавать по надписи долговые расписки (Касс. реш. 1876 г., № 535); передавать сохранные расписки в другие руки для получения поклажи (1873 г., № 103). Передачу от покупателя запро- дажного условия на 10 тысяч ведер вина третьему лицу Сенат признал действи-

232

тельной на том основании, что подобная передача вообще не запрещена законом

(2 Сборн. Сен. реш. III, № 523).

Касс. реш. 1876 г., № 100 признано, что, в силу 570 ст., право требовать по обязательству денежной платы может быть передано другому лицу без участия

другой стороны, обязавшейся к уплате. Исключения из этого общего правила

поименованы в ст. 1509, 1653, 1678 и 1994 (соответств. ст. 222 Пол. Казен. Подр.). На сем основании утверждена передача условия о вознаграждении за ведение дела.

Когда в договоре постановлено условие о необходимости согласия одной стороны на передачу договора третьему лицу, в чем должно выражаться это

согласие? Оно заключается, по существу акта, в утвердительном отзыве на во-

прос, предложенный другой стороной, участвующей в контракте, и не предпо- лагает само по себе самостоятельного переговора и сделки с третьим лицом: в последнем случае была бы уже не передача, а обновление договора. Равным образом, едва ли справедливо будет разделять акт согласия на две отдельные части, из коих в одной полагается отказ от отношения к первоначальному контрагенту, а в другой согласие перенести это отношение на другое лицо. Ко- гда при самом заключении договора предполагалась возможность передачи, то согласие на передачу уже не предполагает отказа от права: тут если есть от чего отказ, то от возможности протестовать и противиться, но этот отказ в сущности тождественен с согласием; соглашаясь на что-либо, я поступаюсь своим правом отказа и протеста.

Посему едва ли основательно рассуждение в Касс. реш. 1876 г., № 403, что передача квартиры первым наемщиком третьему лицу, с согласия домовладель- ца, предполагает со стороны сего последнего сначала отказ от прав к первому наемщику, потом согласие на перенесение сих прав, и что вследствие того по- добное согласие, по правилу 1547 ст., должно быть удостоверено письменно.

По д. Орлова-Давыдова (2 Сб. Сен. реш. III, № 654), Сенат рассуждал по поводу передачи наемного контракта, что передача эта может быть или без со-

гласия хозяина, или с согласия его, или с его участием. В первом случае нани-

матель-передатчик остается в обязательных отношениях к хозяину. Во втором случае, т.е. когда наниматель был вообще уполномочен на передачу, договор тоже остается без изменения. В последнем случае возникает новая сделка, и первый наниматель выбывает из договора. Участие в данном деле выразилось особой надписью хозяина на договоре о согласии его на переход найма к треть- ему лицу.

Для погашения наемного долга Бутковский выдал Чуркиной обязательство уплачивать ей ежемесячно по 20 руб. в течение двух лет. До срока Чуркина пе- редала это условие по маклерской надписи Шарбау. Решением Моск. Общ. Собр. Сен. 1856 г. признано, что существо договора не препятствовало переда- че, но она могла быть сделана не иначе как одним из общих способов приобре- тения прав, а не посредством передаточной надписи, ибо этот последний способ составляет особое преимущество, присвоенное только некоторым видам заем- ных и кредитных актов, пользующимся особенной свободой обращения.

233

Маклерским запискам по биржевым сделкам присвоено обращение из рук в руки. Стало быть, купивший товар по маклерской записке на срок может, не выжидая срока, в случае возвышения биржевой цены на товар, передать записку в другие руки с получением в свою пользу разности между ценой, по которой сделка совершена, и ценой на бирже во время перепродажи. А при понижении цены товара к сроку сделки продавец имеет право требовать, чтобы тот, у кого в руках маклерская записка, при нежелании получить товар, уплатил разницу, происходящую от понижения цены (ср. Касс. реш. 1876 г., № 499).

Расписка о получении одним лицом с другого задатка за запроданную соль была передана третьему лицу, которым по сей расписке и предъявлен иск о воз-

вращении задатка по недоставлению соли. Было возражение о том, что расписка

не могла быть передаваема третьему лицу, в силу 569 и 2058 ст. Зак. Гражд. Суд признал и Сенат подтвердил, что в настоящем случае была передача прав на движимое имущество, следовательно расписка, как не принадлежащая по роду своему к личным правам, могла быть передана и без согласия другой стороны (Касс. реш. 1877 г., № 187).

Именная акция или пай представляется не самостоятельным имуществом, а лишь письменным формальным удостоверением известной доли участия в предприятии; передача его, как и всякого письменного акта, выданного на имя, может быть совершена не иначе как на письме. Она совершается, по принятому обычаю, посредством объявлений, а также передаточных или бланковых надпи- сей, а утверждение права собственности облекается в окончательную форму предъявлением надписи в правление общества для отметки в книгах и удостове- рения перехода надписью на самой акции (Касс. реш. 1878 г., № 81).

Форма передачи. Бланковая надпись есть исключительная принадлеж- ность векселя; заемное письмо передается по именной надписи, хотя передача его, и независимо от надписи, может быть доказываема и другими актами (Касс. реш. 1871 г., № 192, 1001; 1874 г., № 14, 772). Закон не установляет особой формы для передаточных надписей на заемных письмах; требуется только, что- бы они были засвидетельствованы. Признана достаточной такая надпись на заемном письме: вексель этот передан тому-то без оборота на меня (Касс. реш. 1874 г., № 436). Закон вообще разрешает передачу домашних долговых обяза- тельств, закладом не обеспеченных, и притом без особых формальностей пере- даточной надписи, которые указаны лишь для заемных писем (Касс. реш. 1869 г., № 526; 1875 г., № 195).

Передаточная надпись, сделанная присутственным местом на заемном письме о переходе взыскания к третьему лицу за уплату по оному, не заменяет

собой законной передачи, и право третьего лица на взыскание с должника мо-

жет по обстоятельствам дела быть признано или отвергнуто судом (Касс. реш. 1869 г., № 245). Вместо передаточной надписи на заемном акте может служить просьба займодавца о передаче, поданная в присутственное место, где находит- ся заемное письмо по делу (2 Сб. Сен. реш. V, № 1169).

Действие передачи. Владелец заемного письма, по передаче от кредитора, имеет право взыскания на должника и, в случае его неисправности, не может

234

обращать свое требование к передатчику кредитору (Касс. реш. 1869 г., № 175), разве бы обнаружилась подложность обязательства или другое преступное дей- ствие передатчика при совершении или передаче акта (Мн. Гос. Сов., 1856 г., по д. Рахманова), или недействительность по нарушению закона (Касс. реш. 1873 г., № 1691).

По передаче обязательства новый хозяин требования приобретает во вся- ком случае никак не более тех прав, которые принадлежали первоначальному кредитору. Посему, если в лице первоначального кредитора, по личному его отношению к должнику, право взыскания было ограниченное (напр., у жены на мужа взыскание без права подвергнуть личному задержанию), то ограничение это остается и в лице преемника по передаче (ср. Касс. реш. 1873 г., № 1594).

Займодавец, по передаче заемного письма, передает все право свое на должника, следовательно, если им были прежде передачи получены уплаты от должника, а заемный акт передан им без оговорки об уплате, то он обязан очи- щать своего преемника во всех возражениях должника об уплате и отвечает ему за убытки (Касс. реш. 1867 г., № 392).

Должник по заемному обязательству может представить противу всякого лица, кому долговой акт дошел по передаче, все те возражения, которые он име- ет противу первоначального кредитора. В этом смысле платежная расписка пер- воначального кредитора служит доказательством уплаты и противу всех его преемников (Касс. реш. 1868 г., № 373).

Но это не относится к векселю и вообще ко всем обязательствам на предъ- явителя. Здесь, кто бы то ни был законным предъявителем акта к платежу, каж-

дому должник повинен платить, независимо от возражений, которые имеет про-

тиву первоначального кредитора.

Предыдущее разумелось об уплатах, бывших до передачи, а об уплатах после оной выражено такое мнение. Если займодавец, по передаче заемного

письма третьему лицу, примет платеж от должника с распиской, то эта расписка

(как выданная лицом, не имевшим уже права на получение платежа) служит доказательством лишь относительно того, кто получил платеж, а не относитель- но третьего лица, не участвовавшего в выдаче ее и принятии (Касс. реш. 1873 г.,

№ 485). Если допустить противное, говорит Сенат, то передача, разрешаемая законом в видах облегчения займодавца, не будет иметь никакого значения.

Противу заемного письма, перешедшего по передачам уже в третьи руки,

предъявлен спор о первоначальной его безденежности по обстоятельствам вза- имных отношений между первым кредитором и должником. Сенат отверг этот спор, так как заемное письмо принадлежит уже таким лицам, коим особые усло- вия и сделки первоначального кредитора со сторонними лицами не могли быть известны, и потому для них не обязательны (Сб. Сен. реш. III, № 886).

Когда исполнение по обязательству обеспечено по особому акту неустой- кой и обязательство передано другому лицу, а неустоечная запись не передана,

сохраняет ли первоначальный кредитор за собой право взыскивать неустойку за

неисправность должника? Сенат отвечает так (Касс. реш. 1878 г., № 83): если передача обязательства последовала по истечении срока платежа, то первона-

235

чальный кредитор успел уже до передачи приобрести право на неустойку и со- храняет его при себе; если же передача была до срока обязательства, то перво- начальный кредитор признается отступившимся от права на неустойку. По до- машнему торговому письму Лысаковский продал в Одессе Кельнеру 1000 чет- вертей пшеницы, с поставкой на срок по известной цене, а в случае неустойки, обязался возвратить задаток и возместить убыток в покупке пшеницы по ры- ночным ценам. Кельнер переуступил это условие Ленгниху, а Ленгних Новаку, который, за неустойкой Лысаковского, начал иск об исполнении договора, но Лысаковский отговаривался тем, что он обязался не Новаку, а Кельнеру. При- знано, что письмо Лысаковского не относится к договорам, имеющим строгую форму, и подходит под силу торгового обычая, а коммерческий суд удостоверя- ет, что передача подобных писем основана на существующем в Одессе торговом обычае; в самом же письме передача не воспрещена, и Лысаковский мог бы оспаривать ее в том только случае, когда бы, исполнив свою обязанность, сам не получил денег с Новака: тогда он вправе был бы обратиться с требованием к Кельнеру (реш. Моск. Общ. Собр. Сен. 1858 г.).

Передача исков. В 1878 г. Сенат, рассуждая (Касс. реш. № 256) о праве пе- редачи исков, признал, что кроме преемственного их перехода по наследству, закон не исключает возможности передачи или уступки исков, даже отдельно взятых, без отношения к наличному имению, так как иск по исполнению обяза- тельства есть сам по себе ценность и долговое имущество. Но при сем не долж- ны быть нарушаемы законы о передаче недвижимых имений и вещных прав и о неотчуждаемости прав личных. Может быть допущена передача и такого иска, который, хотя возник из отношения к недвижимому имению, но имеет предме- том не самые вещные права на оное, но денежное или иное вознаграждение. При передаче в сих условиях искового права, не требуется согласия другой сто- роны, участвующей в тяжбе. Последствием передачи бывает замена одного тя- жущегося другим лицом, с правом предъявлять те же доводы и возражения. Передача может быть совершена или посредством прошения в суд за подписью передатчика и преемника, или посредством особого акта о передаче.

В Касс. реш. 1871 г., № 788 признано, что требование по правам, возни- кающим из долговых отношений, могут, невзирая на начало их и независимо от того, суть ли они условные и просроченные, быть уступаемы, по передаче дру- гим лицам, кроме случаев, когда такая передача прямо воспрещена.

И у нас переход требования по обязательству может совершиться и независимо от воли участвующих в нем или кредитора, по силе закона и по определению суда. Учреждение суброгации в цельном своем виде неизвестно русскому законодательству.

У нас требования и обязательства переходят вместе с наследством (см. 2-ю часть курса, § 46–48), с переходом вещного права на отдельное имение (см. 1-ю часть курса, § 44, 47, 56, 60–62 и пр.).

Требование, поколику заключает в себе материальную ценность и

входит в состав имущества в положительной его части (ср. I т. курса,

236

§ 2), может служить средством для удовлетворения взысканий, падаю- щих на владельца. В этом смысле 601 ст. Зак. Суд. Гражд. говорит, что кредитору доставляется удовлетворение из законных требований долж- ника на казне и частных лицах. В новом Уст. Гр. Суд. (1071–1083, 631– 640) подробно определен порядок взыскания, обращаемого на капиталы и требования обвиненного ответчика, судебным приставом, по указа- нию истца, коему предоставлено избрать и сей способ взыскания. На капиталы или движимое имущество должника, находящиеся у третьего лица, или на следующие от сего последнего должнику суммы и на по- временные платежи, производимые ему сторонними лицами по услови- ям и актам, налагается арест; для сего предъявляется им исполнитель- ный лист с распиской, в силу коей они обязываются, под страхом поло- женного штрафа, производить дальнейшие платежи в тот суд, коим арест наложен. Из сего видно, что взыскание в исполнительном порядке может быть обращено только на требования бесспорные и не подлежа- щие сомнению. Подобным же порядком обращается оно и на денежные выдачи, следующие должнику из казны или присутственного места. На билетах кредитных установлений сам суд вправе делать, в случае укло- нения должника, передаточные надписи и кредитные бумаги предъяв- лять, куда следует, к трансферту.

Наследственный переход. За смертью контрагента, права его переходят к

наследникам не только по закону, но и по завещанию (разумеется, за исключе- нием чисто личных договоров). В данном случае дело шло об аренде (Сб. Сен. реш. I, 568).

Обязательство, лежавшее на умершем, переходит на наследников во всей своей целости со дня открытия наследства. Обязанность исполнения лежит на

них в той же мере, в какой лежала на умершем, и не следует думать, что она

начинается для них со дня предъявления обязательства или с требования, к ним обращенного (Касс. реш. 1868 г., № 714).

Право кредитора на претензию должника. Закон предоставляет взыскате- лю защищать свои интересы по исполнению решения о взыскании, присутство-

вать при исполнительных действиях, делать замечания на опись, оценку и про- дажу и участвовать в поверке расчета о разверстке взысканной суммы между кредиторами (Касс. реш. 1872 г., № 302).

Кредитор одного из наследников, буде раздел между ними произведен к ущербу его, может предъявить отдельный иск против раздела (2 Сб. Сен. реш.

V, № 1295); может находиться при описи имущества, производимой в удовле- творение его претензии, возражать и жаловаться по случаю как описи, так и

торга; может, в ограждение своего интереса, оспаривать распоряжения исполни- тельные при обращении взыскания на имение должника другими лицами (там

же, № 1301).

237

В Касс. реш. 1879 г., № 26 возбужден вопрос: имеют ли истцы, кредиторы Ягницкого, право предъявить к конторе банка самостоятельный иск, имеющий предметом: 1) признание банка должным Ягницкому денежную сумму, 2) при- суждение этой суммы непосредственно им, кредиторам Ягницкого? Признано, что как Ягницкий не объявлен несостоятельным, а кредиторы не имеют от него ни доверенности, ни иных оснований законно представлять его на суде, то и не имеют права на предъявление иска.

При действии прежнего порядка судопроизводства, по силе 70 ст. Зак. Суд. Гражд. (соответств. ст. 601 Зак. Суд. Гражд. изд. 1892 г.), место, произво- дившее взыскание, обращало на удовлетворение кредитора не только имущест- во должника, но и законные требования сего последнего на казне и частных лицах, следовательно кредитор получал право ходатайствовать об осуществле- нии взысканий должника на третьих лицах в личное себе удовлетворение и в этом отношении мог считаться преемником прав своего должника; а потому взыскание должника с третьих лиц не может считаться погашенным силой дав- ности, когда кредитор его имел по сему взысканию своевременное хождение (Касс. реш. 1878 г., № 116).

По делу гр. Завадовского признано, что кредиторы должника, не признан- ного еще несостоятельным, не имеют права принимать участие в тяжбе его с

сторонними лицами об имуществе (реш. Сен. в Ж. М. Ю. 1862 г., № 5. То же

призн. в реш. 1 Общ. Собр. Сен. 1874 г., по делу Вердеревского, 2 Сб. Сен. реш. V, 1214).

Хотя конкурсное управление служит представителем всех займодавцев, но каждый из них, когда считает свои интересы недостаточно охраненными со

стороны сего управления, относительно признания или опровержения посту- пивших претензий, не лишен, за силой 21 и 23 ст. Уст. Суд., права защищать

свои интересы в суде самостоятельно, – не прежде, однако, прибавляет Сенат, как и общим собранием займодавцев подтверждено будет решение конкурса

(Касс. реш. 1875 г., № 843; 1878 г., № 5).