§ 58 Ограничения права собственности по русским законам: хозяйственные, по свойству и положению имения. – Право участия общего. – Бечевник. – Специальные ограничения по роду и взаимному отношению имуществ. – Водяное право. – Право соседства. – Право прохода и проезда

Обращаюсь к существующим в нашем законодательстве ограниче- ниям, имеющим важность для гражданского права. Ими устанавливает-

510

ся, во-первых, – общее участие в выгодах чужого имущества в пользу всех без изъятия.

Правило 448 ст. Зак. Гр. о праве владельца проходить и проезжать к своим

землям и промыслам, в том виде, как оно выражено, имеет общий смысл: т.е.

По делу Богуславского Гражд. Касс. Депарамент разъяснил, что земля под большими дорогами, составляя часть имений, через которые проходят дороги,

принадлежит собственникам этих имений, но право собственности их на землю

под дорогами не полное, ограниченное в пользовании, владении и распоряже- нии правом участия общего (Зак. Гр., ст. 433); посему владельцы не имеют пра- ва на такое пользование, которое нарушает неприкосновенность большой доро- ги как пути сообщения (реш.

В решении Сената 1868 года (Касс. реш. № 399) признано, что определе- ние мир. судьи о предоставлении крестьянам права проезда по дорогам через чужую дачу только в одну сторону с тем, чтобы дорога была не шире 3-х ар- шин, – нарушает силу 449 и 450 ст. Зак. Гр.

До 1867 года имела силу 436 ст. Зак. Гр., по смыслу коей проез- жающие и прогоняющие скот по большим дорогам имели право пользо- ваться не только травой, растущей по дороге, но, в известное время, и лугами по обе стороны дороги. Для этой цели частные владельцы таких лугов не должны были запирать их ранее Троицына дня, отпирать же могли не позже первого сентября по большой дороге на версту и по проселочной на полверсты. Также если луга уже скошены и хлеб сжат с пашни, то все свободно могли ими пользоваться без платы для корма скоту. Но в 1867 году 436 ст. Зак. Гр. отменена вовсе (П. С. З., № 45017).

См. 572 ст. Уст. Пут. Сообщ., Ук. 1865 г. П. С. З., № 41979, о праве пасть-

бы на полях общего севооборота в неразмежев. имениях Ю. З. Края. Еще 290 ст. Уст. Лесн., изд. 1893 г., в силу коей калмыкам во время зимовки в займищах, принадлежащих казенным и помещичьим селениям, дозволяется, для топлива, резать камыш и собирать валежник и подсохший лес. Подобное правило для

511

киргизов в 297 статье. О разрешении собирать бесплатно мох и лишаи в казен- ных лесах. Уст. Лесн., ст. 327.

По берегам рек сплавных и судоходных, также по озерам и разли- вам, где есть судоходство или гонка леса и дров, полагается из владель- ческой дачи вдоль реки десятисаженная полоса земли для бечевника, для бечевой тяги судов и плотов, и для прочих надобностей судоходст- ва. На реках судоходных и сплавных бечевник полагается словом закона (Пут. Сообщения, 359)1.

На водных путях, сплавных только временно, помощью прибылой воды, и бечевник полагается временный в виде тропы, которая может быть расширена до

2 сажен там, где это нужно, по распоряжению Министра Путей Сообщения (Уст.

Пут. Сообщ., ст. 359, дополн. по Прод. 1893 г.)

Эта полоса земли состоит в общем пользовании проходящих и про- езжающих, так что сему пользованию должно уступить пользование са- мого владельца (Уст. П. С. 350, 362 и 438); и если бы от заведений самого владельца бечевник испортился, то он обязывается исправлять его. Здесь не должно быть построек. Полоса бечевника исключается из общего сче- та дачи при межевании. Управление и надзор за бечевником зависит от управления путей сообщения; но содержание бечевников распределено между казной и владельцами. Именно на казне лежит обязанность содер- жать только искусственные бечевники, т.е. нарезанные и обделанные вдоль искусственных каналов и шлюзованных вод; в населенных местно- стях содержание набережных или бечевников лежит на попечении сих местностей; затем остальные бечевники содержатся на счет земской по- винности. В городах, местечках и торговых селениях, где окажется на- добность, часть бечевника обращается под участки для устройства при- станей, которые отдаются городскими или сельскими обществами, либо землевладельцами, с торгов, в содержание пароходным компаниям (Уст. Пут. Сообщ., ст. 365 по Прод. 1893 г.). Устройство пароходной пристани на прибрежье бечевника допускается не иначе как за плату в пользу при- брежных собственников (ср. Касс. реш. 1879 г., № 284). Но взыскание с судоходцев прибрежным владельцем (гор. Самара) платы за складку това- ров на бечевник Сенат признал незаконным, противным правилу 365 ст. Уст. П. Сообщ. Касс. реш. 1880 г., № 275.

1 Реки разделяются на судоходные и сплавные (Уст. Пут. С. 359). Судоходными назыв. те, по коим производится судоходство или сплав во все лето, а сплавными те, по коим производится один только сплав лесов, и то весной, по прибывке воды, или осенью (П. С. 82, З. Гр. 434, 438).

512

Поскольку закон не отрицает права собственности прибрежных владель- цев на бечевник, то при отчуждении его владельцы не лишаются права на возна- граждение (Гос. Сов.).

Касс.

1878 г., № 259. Прибрежные владельцы, из земель которых отошло опре- деленное законом пространство под естественный бечевник, т.е. под бечевник,

идущий вдоль природой образованных вод (рек и озер), не лишаются прав своих

на это пространство земли, а лишь ограничиваются в пользовании оным и это ограничение положительно выражено в 438 ст. Х т. I ч. и 358 ст. Уст. Пут. Со- общ. Всякое распространительное толкование статей этих было бы несогласно с точным смыслом оных; посему не может быть допущено, без согласия собст- венника берега, устройство парома владельцем противоположного берега или вообще другим посторонним лицом.

1873 г., № 860. На основании правил XII т. Уст. Пут. Сообщ. протяжения бе- чевников оставляются свободными от всяких в пользу обществ, городов, владель-

цев или казны сборов, пошлин и акцизов, за что бы то ни было. Право это объяс-

нено и повторено в ст. 358, 386 и 387, и засим в ст. 388 постановлено, что изъятия из означенного правила могут быть допущены только с Высочайшей воли, т.е. по Высочайше дарованным преимуществам городу, лицу или сословию.

Если в даче находится озеро, в коем рыбная ловля принадлежит ко- му-либо постороннему или оставлена для вольного промысла, прибреж- ные владельцы должны оставить при берегах 10 сажен для пристанища ловцам и обсушки снастей (441), но кроме этого назначения, коего ис- ключительно касается повинность, промышленники не вправе извлекать из предоставленного пространства никаких иных выгод, коими может пользоваться только собственник земли (Сборн. Сен. реш. II, № 509).

Простирается ли повинность, означенная в 441 ст. Зак. Гр. и на морские берега, состоящие в частных владельческих дачах? По буквальному смыслу

закона не простирается, ибо закон говорит только об озерах, а не о морских бе- регах.

для Азовского моря, что «морские берега, хотя бы в соединении были с вла- дельческими дачами, принадлежат всем вообще, рыболовством на открытом

море занимающимся, которые могут строить на тех берегах, для сохранения своей рыбы, временные заведения, и владельцы не должны им в том препятст-

вовать», но это правило относится исключительно к береговым владельцам об- ласти войска Донского и составляет специальный закон казачьего положения.

Кроме того, в Уставе 1865 года о каспийских рыбных промыслах (см. Уст. Сельск. Хоз., изд. 1893 г.) положено, что на всем пространстве, предоставлен-

ном вольному промыслу, берега моря, хотя бы состояли в частном владении,

513

должны оставаться свободными на 1 версту для пристанища и заведений; но и это правило специального закона, и, сверх того, в указе, коим утвержден Устав, предположено вознаградить частных владельцев за эту полосу как за имущест- во, отходящее от них для общественной пользы. Стало быть, и это правило ис- ключительное. Вообще же, так как в законе не выражено прямого ограничения права собственности на морские берега, состоящие в частном владении, надле- жит признать это право полным. Такого толкования держится и судебная прак- тика. (См. дела Толстой, Олив и Попова в 1 Об. Собр. Сен. 1870 г.)

Прибрежные владельцы на реках судоходных не должны устраи- вать таких заведений, которые могли бы препятствовать свободному судоходству, например, не должны строить мельниц, плотин, заколов и других перегородок, от коих реки засариваются и делаются неудобными к судовому ходу (438. Уст. Сельск. хоз. изд. 1893 г., ст. 277, 278, 330, 331). На малых, но судоходных речках владельцы не должны строить мостов на козлах, жердях и слабых сваях; но могут строить или посто- янные мосты, кои не препятствовали бы сплаву бревен и дров, или со- держать разводные, живые мосты и перевозы (З. Гр. 440). Наконец, на некоторых реках, например, впадающих в Волгу между Рыбинском и Тверью, владельцы мельниц, в случае мелководья, обязаны спускать воду по требованию начальства путей сообщения (439 ст.

В 1878 году изданы утвержденные Министром Путей Сообщения времен- ные правила для плавания по внутренним водным путям. Для Мариинской сис- темы постановлено: прибрежным жителям строго воспрещается на каналах

держать рыбные садки и озерные лодки (Полн. Собр. Зак., № 58817 § 92). См. еще ук. 1879 года (Полн. Собр. Зак., № 59410) о постепенном закрытии плаву-

чих мельниц на судоходных реках в Ц. Польском.

Законом 1892 года постановлено, что при выполнении средствами казны работ по содержанию в исправном и удобном для судоходства состоянии русла рек, ведомству путей сообщения предоставляется уст- раивать в черте бечевника древесные рассадки и иные сооружения, не- обходимые для улучшения русла рек и укрепления берегов, и пользо- ваться с этих рассадок лесным материалом для выправительных работ.

Во-вторых, независимо от этих общих ограничений права собст- венности, установленных для пользы общей, установлены ограничения в пользу некоторых, определенных лиц. Ограничения эти, подобно пер-

вым, проистекают не из личных отношений и обязательств, а из реаль-

ных свойств имущества и из тех территориальных отношений, в кото- рых состоит одно имущество к другому. Ограничения эти относятся к трем главным предметам: 1) к водяному праву; 2) к праву соседства;

к праву прохода и проезда.

514

Водяное право. Текучая вода посреди дачи, состоящей в частном владении, входит в состав частного имущества, но по свойству воды власть над таким имуществом никак не может быть полной, неограни- ченной властью в том же смысле, в каком разумеется власть над землей. Вода, переходя из одной дачи в другую, сообщается от одного владель- ца другому в непрерывном течении. От истока до устья неразрывное сцепление частей ее постоянно возобновляется и поддерживается. Вся- кая перемена и задержка вверху тотчас ощущается и производит подоб- ное же действие внизу, и наоборот, всякое изменение внизу тотчас же сообщается верхним частям; наконец, всякая перемена в течении воды, возвышение или понижение ее уровня оказывает действие на берега. Это естественное свойство воды придает ей, как предмету права, со- вершенно особое юридическое значение. Посредством текучей воды, береговые дачи на всем ее протяжении вступают в необходимую взаим- ную связь, так что между владельцами берегов возникают общие инте- ресы и общие ограничения, взаимные права и взаимные обязанности по отношению к воде. Право на воду по существу своему – право, ограни- ченное тем интересом, который та же вода имеет и для других берего- вых владельцев. Отсюда происходит стеснение береговых владельцев в пользовании водой и в устройстве по берегам ее заведений, действую- щих силой воды. Ср. Касс. реш. 1875 г., № 332.

Вода имеет многообразное и весьма важное значение для матери- альных интересов человека во многих отношениях. Таковы, например, интересы земледелия, промышленности, торговли; вода нужна для ох- ранения собственности. В иных случаях необходимо воспользоваться благодетельной, производительной, движущей силой воды; в других – необходимо отвращать вредное действие воды, укреплять от нее берега, отводить ее в случае накопления, осушать от нее землю для хозяйствен- ных целей. Но по свойству воды, один владелец не всегда может распо- рядиться ею для своего интереса, не задевая интереса других владель- цев, для которого та же самая вода важна, может быть, в другом отно- шении. Отсюда происходят частые столкновения взаимных интересов по отношению к воде, между соучастниками в пользовании ею. Это со- стязание и столкновение тогда только может быть приведено к единству и согласию, когда в каждом из заинтересованных лиц возможно ясное сознание не только своего интереса, но и прав и обязанностей, с ним соединенных. Рано или поздно приходит время этому сознанию выра- зиться в законе. В нем нет еще ощутительной надобности, покуда нет еще живого движения в сельском хозяйстве, в промышленности и тор- говле. Но по мере того как это движение усиливается, по мере того как

515

выходят из покоя, входят в обращение и приобретают определительную ценность естественные произведения и силы, – интересы, соединенные с ними, становятся сложнее и разнообразнее, и оказывается необходи- мость определить законом взаимные права и обязанности владельцев по отношению к воде.

В Италии, ранее, чем в других странах Европы, появилось правильное

сельское хозяйство; в Италии же ранее, чем где-либо, появились попытки уста- новить правила о пользовании водой. Новейшими исследованиями открыты следы водяного права у древних этрусков; и некоторые места в сочинениях римских классиков показывают, что римляне не оставили этого важного пред- мета без внимания. С упадком сельского хозяйства в Италии, при императорах и при подневольной обработке земли, нельзя было ожидать развития водяного права. Зато в средние века сельское хозяйство в Италии достигло замечательно- го развития. Главными двигателями этого дела были монастыри, наполнявшие всю Италию. В монастырском хозяйстве осушение и орошение земель стало делом первой важности; для этой цели проводились правильные канавы, и предпринимались значительные сооружения. Под влиянием монастырей, водя- ное право еще в XI, XII и XIII столетиях достигло в Италии значительного раз- вития. Явилось множество местных уставов водяного права, и вся Италия по- крылась обществами или товариществами землевладельцев, составлявшимися для орошения и осушения земель и для устройства предохранительных плотин (consorzi d’acque). Наибольшей полнотой и развитием в этом отношении отли- чается венецианское право; венецианский устав о воде, изданный в XVI столе- тии, и до сих пор считается образцовым в своем роде. Италию по всей справед- ливости называют родиной водяного права, и итальянские статуты послужили главным источником европейского законодательства о воде, особенно с того времени, как утвердилось в Италии чужое владычество – сначала французов, потом австрийцев, и издан в 1814 году австрийским правительством полный устав водяного права для Ломбардо-Венецианского королевства.

В последнее время, особенно в Германии, законодательство обратилось к разработке водяного права; повсюду принялись пополнять и приводить к единст-

ву прежние отрывочные правила о пользовании водой или издавать вновь целые

уставы. Чем более стали обращать внимание на развитие земледелия и заботиться об успехах его, тем более усиливалась деятельность правительства по этому предмету. Пруссия подала пример в 1811 году уставом о мельничной воде; за этим уставом, после многих попыток, следуют с 1843 по 1853 год подробные уставы о правах береговых владельцев, о плотинах, об осушении и орошении земель и о товариществах владельцев для провода и отвода воды. Водяные уставы великого герцогства Гессенского, Баденского, Саксен-Веймарского, королевства Ганновер- ского и Саксонского относятся к 40-м и 50-м годам, и с большей или меньшей подробностью определяют юридические отношения владельцев между собой и к государству в пользовании водой. Но самый полный устав о воде издан в 1852 году в Баварии. Баварское право поставило себе задачей систематически совместить в своем уставе и разрешить вполне все вопросы, какие только возни-

516

кали на практике и могли быть предвидены. Во всех этих уставах государственная власть предоставляет себе обширное право вмешательства в частные отношения, соединенные с пользованием водой, и ставит под свой контроль воды, находя- щиеся в частном владении: всего строже и последовательнее это понятие о воде выразилось в саксонском уставе. Во Франции нет полного, общего устава о водя- ном праве; но довольно много отдельных постановлений по этому предмету, на- чиная с XVII столетия. Вслед за изданием гражданского кодекса, в котором по- мещено несколько статей о водах и водяных повинностях, законодательство обра- тило особенное внимание на ту часть водяного права, которая состоит в связи с предметом, особенно важным для сельского хозяйства во Франции, – с осушением болот, о котором издавна заботилось французское правительство. Осушение болот прямо объявлено делом государственным, которое может и должно совершаться даже против воли частных владельцев. Последние законы об этом предмете во Франции относятся к 1847, 1855 и 1856 годам, и самый важный из них – закон о дренаже: каждому владельцу предоставлено проводить для этой цели канавы че- рез чужие дачи, которые должны во всяком случае нести такую повинность за положенное вознаграждение.

У нас в России законодательство едва коснулось этого предмета, столь важного в хозяйственном отношении. Оно коснулось его настолько, насколько

оказалось нужно в том состоянии, в котором находилось и до сих пор находится

наше сельское хозяйство. Неудивительно, что с издания Уложения до нашего времени закон наш обращал внимание почти исключительно на отношения бе- реговых владельцев, возникающие по поводу устройства мельниц и подтопа лугов. Это – отношения самые обыкновенные в нашем хозяйственном быте, и вместе с тем самые важные случаи столкновения между владельцами по поводу воды. Всякому известно, что неопределенность этих отношений и крайняя мед- ленность и неясность в разрешении споров по этим предметам составляют одно из бедствий, угрожающих сельскому хозяину в России. Реки наши обставлены мельницами, неодинаковой силы и конструкции, на каждой мельнице требуется известный уровень воды, необходимый для того, чтобы она могла действовать; между мельниками-соседями необходимо соглашение по этому предмету; но такого соглашения почти никогда не бывает. С возвышением уровня воды на плотине поднимается вода вверху и затопляет береговые земли верхних вла- дельцев. Отсюда родятся бесчисленные, непрерывные споры между мельниками и береговыми владельцами. В нашем законе издавна существует правило, «что владелец земли и покосов, вверху реки лежащих, имеет право требовать, чтобы сосед запрудами не поднимал речной воды, не подтоплял его лугов и пашен, и не останавливал действие его мельницы», стало быть, владелец берега либо обоих берегов не вправе строить или перестраивать у себя плотину, когда от того произойдет подтоп для верхних владельцев. Этого правила, вполне соглас- ного со справедливостью, было бы вполне достаточно, когда бы среда, в кото- рой и органы, посредством которых оно должно применяться к делу, представ- ляли возможность и удобство к его применению. Но в настоящем положении нашем верное и справедливое применение справедливого закона в высшей сте-

517

пени затруднительно, чтобы не сказать – невозможно. За исключением мельниц, или вовсе ничтожных или устроенных капитально, в огромных размерах, у нас нет почти ни одной старой мельницы, которая не выдержала бы процессов о подтопе и о возвышении воды, нет ни одного уровня, который можно было бы определить и восстановить с полной достоверностью. Судебные места наполне- ны тяжбами о подтопе земель и мельниц, и эти тяжбы, едва не более, чем все другие, представляют обширное поле для произвола, именно вследствие факти- ческой неопределенности: оттого тяжбы этого рода почти никогда совершенно не оканчиваются и готовы возобновляться всякий раз с наступлением следую- щей весны или осени. Не темноте или не полноте закона следует приписать это, а совсем другим причинам. Начало закона твердо, но для применения его в слу- чае спора требуется основательность и скорость в решении. Есть ли подтоп? В какой мере? От какой именно причины происходит? То событие, которое слу- жит ему причиной, относится ли к нарушению права, и в какой мере? – Вот главные вопросы, которые распределяются в подобных делах между следовате- лем и судьей. На эти вопросы в настоящем положении прямых ответов нет, или есть ответы формальные или неясные. Разрешение всех этих вопросов затруд- няется особенным свойством того предмета, к которому они относятся. При существующих климатических и топографических условиях воды наши в выс- шей степени изменчивы, и это изменение зависит от множества разнообразней- ших естественных причин. Но к естественным причинам присоединяются и с ними смешиваются причины искусственные – поднятие воды посредством ме- ханических построек и перестроек, которые делаются большей частью произ- вольно, вне всякого контроля, иногда скрытно или притворно. Для того, чтобы распознать в каждом случае все эти причины и определить, которая из них и в какой мере должна быть признана решительной, – для этого требуется кроме близкого знакомства с местностью, с природой реки и берегов ее – еще и техни- ческое знание, в котором мы вообще нуждаемся; требуется непременно свое- временность в исследовании, которое должно быть произведено именно в ту минуту и при тех естественных условиях, при которых совершилось явление, подавшее повод к жалобе. Прошла эта минута, произошла решительная переме- на погоды, наступило иное время года, совершилось новое, едва заметное, мо- жет быть, для постороннего, изменение в конструкции заводского механизма, – и следователю придется уже производить свой опыт при других условиях, встречаться с явлениями вовсе непохожими на те, которые были во время пред- полагаемого нарушения или подтопа. Этому следователю нередко приходится ехать на место издалека и ждать, пока окончатся другие дела, другие исследова- ния: пройдет несколько месяцев, – и придется ждать времени года и состояния погоды для удобного исследования, а тогда могут наступить другие препятст- вия; так затягивается иногда на год и более исследование события, которое, совершившись, большей частью не оставляет по себе видимых следов того, что когда-то было. При таких условиях трудно ожидать верности в исследовании; еще менее можно рассчитывать на правильность его, если, как по большей части случается, исследование производится чиновником, который, как бы ни был

518

опытен в других отношениях, не имеет понятия об исследуемой местности и вовсе незнаком с техникой и приемами мельничного производства. Оконченное следствие поступает в суд и проходит через все судебные инстанции от уезда до столицы. В судебных делах предположение об основательности суждения о правильности решения обыкновенно усиливается по мере того, как дело восхо- дит до высшей инстанции; но в делах этого рода скорее следует допустить об- ратное предположение: столичные судьи, как бы ни были обширны юридиче- ские их сведения, какой бы ни обладали они твердой и испытанной юридиче- ской логикой, большей частью наименее способны разобрать и разъяснить себе бытовую сторону того дела, о котором должны судить: они вовсе незнакомы с местностью, в которой возникло дело, и по большей части вовсе не имеют све- дений о технической его части, не имеют о ней самых простых понятий, извест- ных не только мельнику, но и простому сельскому жителю. Наконец, так или иначе, дело решено. Но и судебное решение в этих делах редко получает в дей- ствительности такую твердость, чтобы могло послужить твердой опорой для сторон и обеспечением от дальнейших недоумений и споров о том же предмете. Сказано решение о праве, но это решение непременно будет неверно и обман- чиво, если неверны, обманчивы и шатки те фактические условия, которые пред- полагались и положены в основу суждения о деле. Нередко, едва прошло не- сколько месяцев, как возникает уже новое производство о воде и о подтопе, начинается вновь исследование, дело снова восходит в суд, несмотря на оконча- тельное решение и на те заорленые столбы, которые ставятся для означения нормального уровня воды: случается, что и эти указатели водяного права изме- няют свой вид так же незаметно, как изменяется конструкция водяного меха- низма. Между тем, в течение исследований, преследований и в течение всего сложного производства, продолжаются подтопы, изменяется на всякий лад уро- вень воды, усложняются ссоры владельцев, подаются новые жалобы и завязы- ваются новые узлы нескончаемого тяжебного производства, и нетрудно пред- ставить себе, как страдают от всего этого интересы сельского хозяйства.

Потребность новых, более определительных постановлений о водяном праве возникла у нас в некоторых только местностях, по особым условиям местного

сельского хозяйства – именно в Крыму, где был составлен в 1838 году особый

комитет по сему предмету, и в Лифляндии, где на ландтаге 1850 года составлен был проект устава о воде. Остзейский проект, рассмотренный в Министерствах Внутренних Дел и Государственных Имуществ, напечатан в 3-й книжке Ж. М. Г. И. 1861 года. Неизвестно, было ли ему дано движение в законодательном порядке.

В последнее время издано обширное положение о пользовании водами в Закавказском крае (Собр. Узак. 1891 г., № 97). На основании сего положения право владельцев на воды, когда они выходят за пределы одного владения, ог- раничивается правом участия других владельцев в пользовании водой для оро- шения земель, для питья, домашних нужд населения и водопоя, а также для вододействующих и промышленных заведений. Право пользования ороситель- ной водой признается принадлежностью владения землей и посему не может быть уступаемо отдельно, помимо сего владения; оно удостоверяется особым

519

свидетельством, выдаваемым инспектором вод; в свидетельстве определяется размер пользования водой, т.е. доля воды, предоставляемой в пользование, са- мый же порядок пользования устанавливается приговорами сходов соучастни- ков в пользовании. При уменьшении или увеличении воды в естественных во- довместилищах изменяется и количество отпускаемой соучастникам воды. Все пользующиеся водой из оросительных каналов и водопроводов участвуют лич- ным трудом или деньгами в расходах по содержанию и заведыванию водными сооружениями. Актами укрепления прав на воду служат записи из книги ведо- мостей, признанных по водному округу прав пользования водою.

Владельцы земель обязаны, за вознаграждение, пропускать через свою землю воды, проведение коих для орошения и других нужд населения окажется необходимым, а также пропускать лишнюю воду с орошаемых земель. Для вы- вода воды всем имеющим право пользоваться водой предоставляется примы- кать плотины к чужим берегам, с вознаграждением владельца берега и с надле- жащего разрешения. Отвод земель под каналы и другие сооружения произво- дится также за вознаграждение владельцев, по правилам об экспроприации. Владельцам предоставляется право потребовать выкупа участка, если предпо- ложенное проведение воды сделает невозможным пользование им. Право на воду теряется, если канал или водопровод по вине тех, кому они принадлежат, останутся без употребления в течение пяти лет.

Заведывание оросительными водами поручается инспектору вод, назна- чаемому Министерством Земледелия и Государственных Имуществ, а заведы- вание ирригационными системами принадлежит инженер-гидравликам. Сверх сего, для разрешения некоторых дел по орошению в Тифлисе составляется один раз в год съезд инженер-гидравликов под председательством инспектора вод. Воды разделяются на округа, которые образуются из вод реки или другого во- довместилища, служащих для питания одной оросительной системы; делами округа ведает совет выборных от соучастников в пользовании водой в округе (магал), окружной старшина (мираб), надсмотрщики канав (джувары) и водные старосты. Все они определяются по выбору. За неправильное или небрежное исполнение обязанностей должностные лица водного округа подвергаются штрафам, которые обращаются на нужды орошения в округе.

Независимо от вышеизложенных постановлений, в Закавказском положе- нии о пользовании водами имеется целый ряд временных правил для определе- ния существующих ныне прав пользования оросительной водой. Права эти оп- ределяются особыми присутствиями – окружным и главным; из них в первое также передаются из судебных мест производящиеся там нерешенные дела о правах пользования водой.

Вот общие ограничения, которые существуют по водяному праву в нашем законодательстве.

Во время сплава воды сплавной реки должны быть обращаемы на пользу общую (Уст. П. Сооб. 82, Зак. Гр. 434, 438).

520

Владелец земель и покосов, вверху реки лежащих, имеет право тре- бовать, чтобы сосед запрудами не поднимал речной воды и не подтоплял его лугов, пашен, проезжих дорог и бродов, и не останавливал действия его мельницы (442 Зак. Гр. Уст. Сельск. Хоз. изд. 1893 г. ст. 23, прил. II: ст. 33; Уст. Строит. Т. XII ч. I, ст. 506, 507; Касс. реш. 1875 г., № 754)1.

Если берег принадлежит разным владельцам, то владелец одного берега, строя мельницу, не имеет права примыкать плотину к берегу противоположного владельца без его согласия. Если же согласие дано,

то право возникает по договору (442), даром или из платежа. Но каждый

владелец пользуется береговым правом и рекой до середины. Стало быть, все примкнутое к берегу в пределах владения естественного пред- ставляется собственностью того, к чьему берегу примкнуто. Итак, если бы мельница построена была на одном берегу, а плотина ее примкнута к другому, и между береговыми владельцами возник бы спор о том, кому принадлежит мельница, как имущество нераздельное, то в этом случае закон отдает предпочтение праву той стороны, к которой примкнуто мельничное строение, а другой стороне предоставляется право требо- вать платежа за примкнутие, если она не потеряла сего права десятилет- ней давностью (443).

442 статья имеет предметом определение прав участия в пользовании реч- ной водой и берегами реки всех вообще прибрежных владельцев. Она предос- тавляет владельцам на несудоходных реках делать запруды, с тем, чтобы ниж-

ние не подтопляли верхних, но и верхние не могут лишить нижних сего права изменением естественного течения речной воды. Касс. реш. 1875 г., № 332;

1881 г., № 84.

1885 г., № 34. По делу Кокоревой, Гражд. Касс. Департ. по вопросу, до ка- кой высоты владелец внизу лежащей дачи имеет право поднять воду в реке, –

нашел, что по точному смыслу ст. 238 гл. Х Уложения 1649 г., на коей основана

442 ст. Зак. Гражд., право владельцев требовать понижения воды может возник- нуть только в том случае, когда от произведенного поднятия воды последует вред лежащим близ берегов реки пашенным землям или сенным покосам, а как такой вред может быть лишь тогда, когда река от искусственного поднятия воды выйдет из своих берегов, то посему всякое другое требование о понижении во- ды, когда таковая не вышла из пределов русла реки, не может подлежать удов- летворению.

1874 г., № 27; № 823. Точный смысл 442 и 443 ст. X т. I ч. показывает, что для признания существующим права частного участия в пользовании берегом

посторонней дачи необходима наличность договора или добровольного соглаше-

1 Посему владелец обоих берегов не вправе строить у себя плотину или мельницу либо перестраивать, если от сего может произойти подтоп для верхних владельцев.

521

ния между собственниками противоположных береговых дач, о дозволении одно- му примкнуть плотину к земле другого, безвозмездно или за известную выгоду.

Относительно пользования водой со стороны временнообязанных кресть- ян в даче, из которой произведен им надел, в ст. 102 Мест. Полож. для велико-

русских губерний 19 февраля 1861 года сказано: кроме беспрепятственного

употребления воды для домашних, хозяйственных и промышленных надобно- стей крестьяне могут пользоваться водами в границах их надела, для устройства запруд и водоемов, для проведения воды в свои усадьбы и поля, для постановки на реках (кроме судоходных) мельниц, приводимых в движение течением воды, без устройства плотин, и для устройства нужных для хозяйственных надобно- стей малых неторговых пристаней и перевозов. На этом основании и согласно с существующими узаконениями крестьяне могут пользоваться водой, не подтоп- ляя соседних земель и не причиняя вреда помещичьим заведениям, приводимым в движение водой. Но для устройства вновь плотин и водоемов, и для отведения воды на свои угодья крестьяне испрашивают разрешения помещика. Там, где существует искусственное орошение (Таврическая и степные губернии), новые отводы для напускной поливки могут быть делаемы с разрешения помещика.

Правилами 1870 года о разведках и отводах для разработки минералов в губерниях Царства Польского (Полн. Собр. Зак., № 48499) постановлено, что

владелец отвода не вправе отказывать в дозволении смежным отводам пользо-

ваться его каналами, шахтами, машинами и т.п., служащими для спуска воды, пока они находятся в действии, если это пользование необходимо для сущест- вования рудников, и его руднику не вредно. Споры о вознаграждении за такое пользование разрешаются административным порядком, но не изъемлются и из судебного рассмотрения. Владелец рудника вправе, за соответственное возна- граждение, производить на землях и в рудниках других владельцев вспомога- тельные подъемные устройства для спуска воды, проведения воздуха и т.п., без вреда для чужого рудника. Рудопромышленнику дозволяется, для отвода воды из своего участка, проводить водоотливную штольню и за пределами своей от- водной площади.

О пользовании водой и обязанностях владельцев отведенных площадей из казенных земель под горную разработку см. Уст. Горн., изд. 1893 г., ст. 326 и след., 400, 405, и след.

О пользовании водой на золотых приисках на казенных и кабинетских землях см. Уст. Горн., изд. 1893 г., ст. 517–532.

В 1881 году (Полн. Собр. Зак., № 549) утвержден устав первого товарище-

ства для осушения и орошения земель и вообще улучшения почвы.

Право соседства (ст. 445 Зак. Гр. и след.). Хозяин дома может требовать: чтобы сосед не пристраивал кухни или печи к стене его дома; не лил воды и не сметал сора на дом или двор его; не делал ската кровли на двор его; не делал окон и дверей в брандмауэре, отделяющем кровлю смежных зданий.

522

Если сосед строит дом на самой меже двора, то не должен выво- дить окна на двор или на крышу соседа без его согласия. Согласие это закон признает уступкой прав собственности, и потому оно должно быть изъявлено записью, совершенной у крепостных дел, и может быть отменено подобной же сделкой. Если же не было согласия, то окна за- кладывать, а если оно дано, то ни сам допустивший, ни преемники его не вправе уже заслонять окна новым зданием или брандмауэром (446). А если дом строится не на самой меже, а с отступлением, то можно вы- водить окна и без согласия соседа, только сосед в свою очередь может затенять окна стеной или высоким строением (447). Вообще владелец имущества вправе устранить всякое стороннее лицо, след. и соседа, от самовольного участия в пользовании его имуществом (441–452 ст. Зак. Гр.), например, может запретить соседу устраивать в своем заборе воро- та и калитки с выходом на его землю (ср. Касс. реш. 1869 г., № 514).

Вот что определено у нас законом относительно ограничений по праву соседства. Подробности таких ограничений в разных законода- тельствах определяются весьма разнообразно, ибо многие из них роди-

лись из местных обычаев и из нравов прежнего времени. Особенности

местных обычаев выразились, например, в подробностях французских постановлений относительно mur mitoyen.

Некоторые ограничения владельцев по праву соседства выражены в мест-

ном положении для великорусских крестьян, по поводу отделения крестьянской земли от помещичьей. Таково, например, ограничение крестьян в праве возво- дить на своей земле некоторые строения без согласия помещика. См. общ. крест. пол. ст. 3; местн. Великорос. пол. ст. 75, 77, 106. Ср. Касс. реш. 1871 г.,

№ 236; 1879 г., № 174.

1874 г., № 433, 1872 г., № 1236; 1873 г., № 507. Изложенное в 106 ст. Местн. Полож. о крест. Великоросс. губ. и введенное в общие гражд. законы,

как один из видов права участия частного (дополнение к ст. 445, т. Х, ч. 1 по

Прод. 1863 г., соответств. прим. к 445 ст. Зак. Гражд., изд. 1887 г.), воспрещение возводить крестьянские постройки ближе известного расстояния от помещичьих строений и лесов сохраняет свою силу и после прекращения обязательных от- ношений между помещиками и временнообязанными крестьянами.

1873 г., № 780. Из смысла ст. 442–451, т. Х, ч. 1 оказывается, что закон ог- раничивает право собственности правами участия частного, устанавливая их в

пользу соседей недвижимых имуществ, ибо в некоторых случаях собственник

недвижимого участка не иначе может извлекать из него пользу, осуществлять свое право собственности, как с ограничением права собственности соседа и в таких случаях право участия частного устанавливается самим законом, а не со- глашением соседних собственников.

В деле Лейбовой, Гражд. Касс. Департамент разрешал вопрос: вправе ли владелец дворового места в городе, образовавшегося из части смежного места,

523

требовать заделки окон дома, возведенного на пограничной черте смежного дворового места, или заграждать эти окна своей постройкой, если дом построен и окна пробиты во время принадлежности всей, впоследствии разделенной, усадьбы одному собственнику? По мнению Департамента, вопрос сей не разре- шается ни 446 ст. Зак. Гражд., ни другими постановлениями; но по общему смыслу законов (531 и 690 ст. Зак. Гражд.) нельзя допустить, чтобы собствен- ник, продав или иным образом уступив выстроенный им дом с частью дворово- го места и оставив за собой остальную часть, мог затем сделать оный непригод- ным для жилья, лишив его света возведением на остающейся за ним части дво- рового места здания, заслоняющего окна отчужденного дома, или предъявлени- ем к приобретателю требования о заделке окон в приобретенном доме, как об- ращенных на чужой двор. Отсутствие в сем случае особых соглашений относи- тельно окон между соучастниками в сделке об уступке одним другому дома, находящегося в вышеизъясненном положении, ведет к заключению, что воля хозяина состояла в том, чтобы и впредь сохранялось то состояние недвижимо- стей, из которого проистекает сервитут, т.е. повинность, лежащая на одном не- движимом имуществе для пользования и употребления другого имущества, принадлежащего другому собственнику. По сим соображениям указанный выше вопрос разрешен отрицательно (реш. 1889 г., № 40).

1875 г., № 144. Точный смысл примечания к 447 ст. Х т. 1 ч. заключается в охранении домов, построенных до 1834 г. как на меже, так и отступя в свой

двор, с окнами, пущенными на соседний двор; с этой целью соседнему владель-

цу разрешается на своей меже строить только каменное строение, но не дере- вянное и не брандмауэр; если же сей последний строится не на меже, а внутри своего двора, то можно возводить беспрепятственно как каменные, так и дере- вянные постройки, а также и брандмауэр.

1873 г., № 824. 353 ст. Уст. Строит. XII т. 1 ч., определяющая две сажени расстояния между каменными зданиями, внутри двора возводимыми, относится лишь к тем случаям, когда владелец двора возводит несколько построек внутри своих меж, и вовсе не касается расстояний между зданиями двух соседних вла- дельцев.

Право прохода и проезда. Правом прохода и проезда частного называется право, по силе коего землевладелец должен дозволять дру- гому проезд и проход через свою дачу, когда ему нет другого пути для прохода к собственной земле и собственному промыслу. Это право име- ет важность в хозяйственном отношении, особенно между общими вла- дельцами одной дачи, причем право проезда может быть отяготительно для того участка, на котором лежит.

По нашим законам вообще владелец, пользующийся землями и промыслами в казенных и частных дачах, имеет право проходить и про- езжать к оным (448), например, на отхожие пашни, сенные покосы, в леса и другие угодья, для прогона скота к реке на водопой. Дороги для такого прогона должны быть не уже 3-х сажен, подобно проселочным

524

(449). Поэтому назначение подобных дорог, особенно к водопою, со- ставляет предмет особой важности при определении и размежевании общих дач; но и независимо от размежевания, возможен, на основ. 448– 450 ст., и особливый иск о понуждении подлежащего владельца дачи к предоставлению проезда или к отводу дороги, когда владельцу угодья нет способа к проезду иным путем (Касс. реш. 1875 г., № 137). При на- значении сих дорог не должно занимать усадебных мест и повреждать строения (450; см. еще ст. 149 Уст. наказ. мир. с. о непроезде через мес- та, обнесенные оградами или канавами). Еще случай назначения вновь подобных дорог: когда через изменение течения больших и малых рек или речек, служивших границей владения, которая-либо сторона ли- шится водопоя (451).

Ср. ст. 33–36 и 40 местн. Великорос. пол. 19 февраля 1861 г. об обязанно- сти помещика, при наделе землей временнообязанных крестьян, относительно

водопоя, оставления прогона для крестьянского скота и пользования выгоном. См. еще ст. 40–42 Полож. о крест. государевых, дворцовых и удельных.

442–451 ст. Зак. Гр. имеют в виду общее правило о том, что каждому соб- ственнику недвиж. имения должна быть предоставлена возможность осуществ-

лять свое право собственности. Посему ст. 448 может иметь применение не только к дачам, вне города лежащим, но и к землям, расположенным в городе.

Касс. реш. 1881 г., № 173.

По остзейскому праву собственник может в границах своей земли всяче- ски обзаводиться и строиться, даже во вред соседу, может возводить строения,

хотя бы от того у соседа отнимался вид, может проводить у себя канавы и кана-

лы, хотя бы отнималась у соседственного имения влажность (Остз. св. зак. гражд. 878–880). Однако же остзейское право обильно ограничениями в праве пользования собственностью, по многим предметам, причем особенные права и обычаи разных местностей представляют множество отличий. Относительно построек замечательно запрещение разрушать или сносить остатки древних замков, крепостей и других памятников древности. Остз. зак. гражд. 979–1039, 1044–1065, 1067–1071.

448 и 449 ст. 1 ч. Х т. касаются таких владельцев, которые пользуются землями и промыслами в чужих дачах. Но если бы кто, имея собственную дачу

и проезд на нее по обыкновенной и общей дороге, стал домогаться, для удобства

своего и выгоды, чтоб ему предоставлен был особый проезд на землю его через чужую дачу, то такое требование не оправдывается приведенными статьями. Вообще большая или меньшая выгодность дороги не служит основанием к тре- бованию о проложении дороги через посторонние дачи. 1872 г., № 427.

1873 г., № 931. По многократным разъяснениям Правительствующего Се- ната право на требование владельца известной дачи проезда к оной через владе- ния других лиц принадлежит, по силе 448 ст. Х т. 1 ч., неотъемлемо ему только в том случае, если к этой даче не существует другого пути.

525

В деле Рубинштейнов возник вопрос: вправе ли хозяин дворового места, окруженного с трех сторон дворовыми местами соседей и с четвертой стороны которого, выходящей на улицу, построен дом без ворот, требовать прохода и проезда в свой двор через двор которого-либо из соседей? Гражд. Касс. Деп. вопрос сей разрешил отрицательно (реш. 1886 г., № 87).

Примечание. Право соседства получило особенно важное значение в по- следнее время в больших городах. С умножением населения городские участки приобрели огромную ценность, и поднялись повсюду огромные дома, в которых строители стараются возвышением этажей вознаградить себя за тесноту площа- ди, на которой дом выстроен. В таких обстоятельствах, при тесноте построек, право пользоваться свободным светом, право затенять свет от соседних окон – получает особенную ценность. При возведении новых зданий возникает множе- ство спорных вопросов, восходящих до судебного разрешения, так что в боль- ших городах, в Париже, например, и особенно в Лондоне, суды наполнены тяж- бами по сему предмету. Лет двадцать или тридцать тому назад можно было еще на нескольких страничках изложить постановления, до сей статьи относящиеся, а ныне пишутся и издаются о сем целые трактаты; и подробное изучение поста- новлений и судебных решений, например, о праве выводить окна и застраивать свет, становится необходимостью не только для юристов, но и для архитекторов и для частных домовладельцев в больших городах.

Вышеприведенные ограничения суть общие, т.е. законом устанав- ливаемые вообще для всех владельцев, состоящих по своему владению в реальном отношении к другим владельцам. Обращаемся теперь к дру- гим ограничениям, которые составляют принадлежность или право из- вестной дачи либо известного лица, и происходят не от общего закона смежных отношений, но от специального акта воли государственной и частной. Разряд сей будет соответствовать так называемым – в чуже- странных правах – сервитутам, а у нас право это называется правом угодий в чужих дачах.

Примечание 1. В этой части нашего законодательства весьма трудно обоз- наться, имея в виду римскую систему сервитутов, принятую им и во всех запад-

ных законодательствах. Под понятие о сервитутах подходит у нас только отчас- ти право участия частного (442–451 ст.), поскольку оно определяется законом –

по воде, по соседству и по проходу и проезду. Помимо законного определения, частной волей, односторонней (дарение, завещание) или обоюдной (договор),

могут быть установлены ограничения вотчинного права, делающие собствен- ность неполной, но эти ограничения, по системе нашего законодательства, не

имеют свойства сервитутов: они не имеют вещного, реального свойства, какое должно принадлежать определенному праву в чужом имуществе (jus in re

aliena). В этих отношениях, по нашему закону, личное, договорное, преходящее право смешивается с правом вещным, так что невозможно бывает отличить

одно от другого. Наше вотчинное право закон определяет такими резкими чер- тами, что в нем не остается места для тех тонких, но весьма определительных

526

видов юридического отношения, которые совмещают в себе римское и западное право в чужой вещи. Этот недостаток закона отзывается весьма чувствительно в хозяйственных отношениях. Владелец недвижимого имения весьма часто лишен у нас возможности утвердить и обеспечить для имения отношение, существенно необходимое для хозяйственных потребностей, или для равномерного распре- деления хозяйственных ценностей в имении: для этой цели недостаточен дого- вор, недостаточно обязательство, возлагаемое на лицо, следовательно неверное, преходящее, зависящее от случайностей. К ограничениям права собственности, при передаче его, закон наш относится строго и недоверчиво; трудно обвинять и практику за то, что она держится того же направления, может быть еще усили- вая отрицательный смысл закона в его применении. Установление вещных сер- витутов в завещании у нас не допускается, ввиду 1011 статьи зак. гражд., указы- вающей завещать благоприобретенное имущество либо в полную собствен- ность, либо во временное владение; практика склоняется вообще к тому взгляду, что всякие ограничения права собственности действительны только в лице по- мещика, на время жизни его: для вещных ограничений не остается места. Даре- ние с вещными ограничениями тоже сомнительно в своей силе, так как 975 и 976 статьи зак. гражд. указывают на условия, относимые к лицу одаренного. Договоры такого рода не имеют законного места в нашей системе договорных отношений. Г. Кавелин в любопытной статье своей по этому предмету (О не- полном праве собственности по своду законов, Журн. гр. и торг. права 1872 г.,

№ 2) приводит пример сделки, существенно важной для хозяйства и оказавшей- ся невозможной к утверждению, – сделки помещика с бывшими его крестьяна-

ми, выкупившими надел, о взаимном навсегда запрещении открывать кабаки в

черте взаимных владений. См. там же другие примеры.

Пожалуй, судебная практика могла бы, допустив широкое толкование за- кона, несколько пособить этому недостатку: но и это пособие было бы случай-

ное и неверное. Невозможно ожидать от практики твердого и последовательно-

го развития таких начал, которые не выражены определительно в законе. Прак- тика получает органическую силу и способность к органическому развитию, поскольку может черпать то и другое из закона: немудрено, что наша практика шатается и бродит, по необходимости.

Один из обыкновенных у нас договоров – договор об уступке права на за- топление берегов и земель верхнего владельца возвышением воды на мельнице или заводе нижнего владельца; но это право, большей частью срочное и опреде- ляемое временной потребностью, соединено у нас с лицом контрагента и не находит себе места в системе вещных сервитутов.

Ближе подходят к этому понятию договоры, имеющие вид решительной продажи бессрочного права на затопление земли. Такие договоры заключаются

иногда казной, железнодорожными управлениями и т.п., взамен полного отчуж-

дения земли, потребной под воду или подлежащей затоплению. В пример мож- но указать на уступку подобного права помещиком Волковым Вышневолоцкому водохранилищу: вместо того, чтобы уступить в казну право собственности на количество десятин, подвергающееся затоплению вследствие потребного для

527

действия возвышения воды в бейшлоте, – владелец уступает ему на вечные вре- мена право затоплять землю до определенной черты.

Примечание 2. Наш закон различает право участия общего (434–441 ст.) от права участия частного (442–451 ст.). Не следует смешивать одно с другим.

Одно – есть право общее, следовательно безличное, установленное в пользу

всех без изъятия (ст. 433). Другое – есть особливое право, принадлежащее из- вестному лицу вследствие известного хозяйственного отношения, по земле и по воде, к соседу или к другому владельцу. Первое может быть защищаемо и вос- становляемо не только судебно-гражданским иском, но и кроме иска, админист- ративным распоряжением подлежащей власти, действующей для ограждения общей пользы, общего интереса. Второе защищается и восстановляется не иначе как по иску гражданскому. К первому – не может применяться понятие о владе- нии и его последствиях, в смысле частного, гражданского владения: таким пра- вом владеют все непрерывно и безразлично, во всякое время и повсюду, в силу общего закона – особливого же владения никто не имеет. К последнему, напро- тив того, можно применить понятие о владении, о защите владения, об утрате владения и самого права.

Это различие иногда упускается у нас из виду: например, мировые суды, по закону ведущие дела лишь о праве участия частного, принимают к своему веде-

нию безразлично и дела о праве участия общего, и прилагают к ним понятия о

владении, о давности и т.п. (Примеры см. в Касс. реш. 1870 г., № 53 и 441. – На- против, различие признается в реш. 1870 г., № 1196 и 1209.)

1873 г., № 829. Собственник мельницы, более 10 лет подтоплявшей земли верхних землевладельцев, не приобретает тем права на подтоп, и терпящие от

этого подтопа нарушение своих прав всегда могут просить о спуске воды на мельнице.

1876 г., № 152. По силе 423 и 424 ст. Х т. I ч. собственник недвижимого имущества имеет право владеть и пользоваться всеми принадлежностями оного

и в том числе водой, находящейся в пределах земли, составляющей его собст- венность. Ограничение права собственности правом постороннего участия со-

ставляет изъятие из общих правил, определяющих пространство прав собствен- ника недвижимого имущества. Посему право участия частного не может быть

подразумеваемо. В каждом данном случае это право может быть признано при- надлежащим постороннему лицу лишь при установлении оного или силой зако-

на или по договору. В законе нет воспрещения владельцу пруда отводить в свой сад часть воды из пруда, которая прежде того проходила вся в канаву, на коей

соседом устроена мельница.

1875 г., № 426. Хотя право пользования для прохода и проезда установ- ленной по плану дорогой принадлежит всякому, без разрешения на то владель-

цев земель, по которым она пролегает, но право на земли, прилегающие к доро-

ге, принадлежит исключительно их владельцам и закон не предоставляет права, по желанию всякого постороннего лица, пользующегося дорогой, огораживать эти земли и тем нарушать право владельца и стеснять его интересы. Хотя же в 435 ст. Х т. I ч. и содержится правило об ограждении дач, прилегающих к боль-

528

шой дороге, их владельцами, но о применимости этого правила и к малым (про- селочным и полевым) дорогам ни в 435 ст. Х т. I ч., ни в 802–806 ст. ХII т. I ч. Уст. Пут. Сообщ. не постановлено.

1878 г., № 268. Право участия частного, имея значение ограничения права собственности в недвижимом имении одного владельца в пользу недвижимого имения другого соседнего владельца, как таковое, – ни в способах, ни в разме- рах своего пользования, – не может быть поставлено в зависимость от воли того лица, в пользу которого оно установлено. Посему право собственника дома, стоящего на меже, на окна, выходящие на двор соседа, существовавшие в его доме до 1734 г., т.е. до издания закона, выраженного в ст. 446 т. Х ч. I, не может быть толкуемо в распространительном смысле, и собственник, допустив капи- тальную перестройку своего дома, не может увеличивать существовавшего чис- ла и размера окон.

1875 г., № 278. Из 432 и последующих статей 2 главы, 2 раздела, 2 книги

I ч. Х т. видно, что частное участие в пользовании и выгодах чужого имущества тогда только признается законным, когда оно установлено или силой положи- тельного закона или же соглашением с собственником имения, выразившимся в договоре или ином законном акте; не вытекая же ни из одного из указанных оснований, оно не подлежит и охранению правительственной власти, как само- управное.