<<
>>

§ 9 Критика гражданской формы брака. – Вопрос о введении ее в русское законодательство. – Браки у раскольников и вопрос о законности сих браков.

Гражданская форма брака появилась на Западе вследствие издавна существующего там раздвоения между церковью и государством. Цер- ковная форма казалась достаточной, покуда это раздвоение не достигло

69

еще до явного разногласия и не потребовалось отделение одной области от другой.

Когда единство католического вероисповедания было нару- шено появлением новых вероучений, брачная форма господствующей церкви оказалась недостаточной, и необходимость привела к установле- нию гражданской формы брака для тех лиц, которые по своему вероуче- нию не могли исполнить церковного обряда. Но и в пределах церкви, считавшейся господствующей в каждом государстве, между государст- вом и церковью умножались столкновения. В протестантстве эти столк- новения разрешались удобнее, так как здесь в основной идее церковное дело и устройство церковное признано было делом государственным. Но церковь католическая, постоянно противополагая духовное мирско- му и церковное государственному, никогда не отлагая стремления воз- выситься над государством и народом, не переставала включать в свое призвание отдельные от государства политические цели.
Для государст- ва стало потребностью искать выхода из непрерывной борьбы с церко- вью и политические меры свои оправдать теорией борьбы отделения церкви от государства. Эта теория необходимо должна была коснуться и брака, по поводу беспрерывных пререканий о браке между церковью и государством. Так, мало-помалу и брак, как учреждение, органически связанное с государством, взят государственной властью в исключи- тельное свое ведение, и гражданская форма брака явилась в смысле об- щей обязательной, или дозволенной и произвольной формы.

Католическая церковь не может примириться с обязательным граж- данским браком и признает его не чем иным, как плодом неверия и произ- ведением революции.

Это объяснение не оправдывается историей, кото-

рая обнаруживает первые попытки к установлению этой формы в эпоху

владычества церковного, и гораздо ранее революционного периода. Исто- рия обнаруживает, что гражданский брак на Западе был необходимым последствием издавна продолжавшихся враждебных отношений между государством и церковью. Но только такой необходимостью и оправдыва- ется это учреждение. Там церковь едва ли вправе возражать против него, потому что сама в нем повинна; но нельзя не сознаться, что учреждение это глубоко противоречит коренным основам здравого религиозного чув- ства в народе и само в себе заключает внутреннее противоречие, подобно тому историческому отношению церкви и государства, из которого оно возникло. И потому невозможно согласиться с мнением тех, кои почита- ют учреждение гражданского брака желательным и полезным и для тако- го народа, коего история, к счастью, не представляет печального раздвое- ния между церковью и государством. Было бы неблагоразумно, без вся- кой необходимости, прививать к простому быту столь искусственное уч-

70

реждение, может быть и безнравственно было бы прививать к сознанию народному чуждую ему мысль о раздвоении, которого он не понимает. Где масса народная принадлежит к единому вероисповеданию, глубоко слившемуся с национальностью, где народ и не слыхивал о политической борьбе между церковью и государством, где нет никакой причины желать и никакого повода возбуждать разделение той и другого, там нельзя и придумать ничего лучше и соответственнее святости брака и практиче- ским потребностям быта народного, как существующая церковная форма.

В последнее время в обществе нередко слышатся вопросы: отчего бы не ввести у нас гражданского брака? Подобный вопрос, сколько можно заметить, возбуждается по большей части от недоразумения, недоразуме-

ние же происходит от неясности в понятии о гражданской форме брака.

Многие не различают в своей мысли гражданского брака от свободы бра- ка и требуют для России гражданской формы брака потому только, что, по мнению их, где есть гражданский брак, там непременно должны быть устранены многие, ныне признанные препятствия и ко вступлению в брак и к расторжению его, там брак становится в общий разряд договоров, свя- зывающих волю сторон условно и временно.

Такое мнение неоснователь- но вообще, и в особенности неосновательно в применении к нашему оте- честву. Опыт показывает, что и гражданскую форму брака закон граждан- ский может обставить условиями совершения и расторжения крайне стес- нительными и сложными, когда понятие о браке не сведено вовсе с дог- матической и церковной основы. Правда, что брак не считается таинством с протестантской точки зрения: он признан святым, но мирским и граж- данским делом. Возможно ли предъявить такое требование и провозгла- сить такое начало у нас, не отрекаясь от церкви, к которой мы себя при- числяем, не соблазняя и не нарушая всенародного верования в авторитет вселенского соборного учения? (Притом еще, по нашему церковному учению, таинство брака совершается не так, как у католиков, – соглаше- нием сторон и пассивным присутствием священника, а священнодействи- ем по чину церкви). Возможно ли у нас перенести в гражданский закон условия совершения и расторжения брака по одному произволу законода- теля, не справляясь с уставами церкви и не повторяя того, что постанов- лено в соборных определениях? Если же немыслим у нас такой переворот без отречения от церкви, то к чему послужило бы нам установление обя- зательной гражданской формы брака? Разве к соблазну и к отягощению народному. К соблазну, потому что совесть народная не поймет и не при- мет раздвоения между государством и церковью в деле, которое церковь признала таинством. К отягощению, потому что сложные и строгие фор- мальности, неразлучные с гражданской формой брака, непременно пре-

71

вратятся в канцелярские формальности, и в руках чиновников, не всегда способным разуметь смысл порученной им буквы, непременно станут источником и предлогом всякого рода затруднений, проволочек и притя- заний; наконец непременно соединятся с пошлинами и поборами, о кото- рых не имеют и приблизительного понятия те, кому теперь иногда прихо- дится, в исключительных случаях, роптать на притязательность в делах брачных сельского духовенства.

Представим себе брачное дело, отрешен- ное от естественной среды своей, от прихода, и перенесенное в другую официальную среду, напр., в квартал, в волость, в округ мирового судьи и т.п.1 Очевидно, что в этом кругу все действия и формальности, предше- ствующие браку, соединятся с канцелярским хождением по делу, которое для народа станет несравненно отяготительнее нынешних объяснений и переговоров с церковным причтом, поставят между просителем и глав- ным совершителем обряда бумагу и канцелярию, в которой каждый из мелких чиновников захочет питаться от своего дела.

Всякий, кому известна наша история и знакомы условия нашего народного быта, конечно, согласится в том, что существующая церков- ная форма брака одна только у нас и возможна, и права, и соответствует верованиям и потребностям народным; следовательно, нет нужды и ос- нования оставлять или изменять ее. Практическая необходимость отсту- пить от нее может представиться только в тех случаях, когда вступаю- щие в брак принадлежат к вероисповеданию, не признаваемому государ- ством. Такие случаи у нас именно могут представиться, и о них остает- ся сказать несколько слов.

Известно, что у нас есть целый ряд людей, которые, не принадлежа к числу иноверцев, не принадлежат и к православной церкви. Таковы наши раскольники. Государство не признавало у них правильного церковного

1 Любопытен в этом отношении циркуляр итальянского министра юстиции Вилиани к гражд. властям, в сент. 1874 г. Правительство сознается, что по введении нового закона об обязательном гражданском браке, вступающие в брак во множестве избегают этой формы, довольствуясь церковным обрядом, несмотря на то, что одна только гражданская форма дает браку значение законного. Таким образом, оказывается в Италии огромное число браков, совершенных в последние годы – до 120.000, заключенных с брачным на- мерением, но незаконных в юридическом смысле, со всеми последствиями. Это явление не могло не произвести опасения в правительстве, и само оно, разыскивая причины ук- лонения от гражданской формы, сознается, что главные причины были следующие:

«расходы на гербовую бумагу, неудобство отправляться в дальние конторы для записки гражд.

актов, иногда в другой конец города, и в присутственные часы, затруднительные

для рабочего класса; необходимость многих предварительных хождений, справок и фор- мальностей и бумажной переписки». Министр подтверждает префектам озаботиться о

возможном устранении всех подобных неудобств.

72

союза и церковного устройства, подобно тому как признает то и другое у иноверцев разных исповеданий; следовательно, в раскольнике качество гражданина, относительно государства, совершенно и вполне разобщалось с качеством члена известной церкви: перед лицом государства раскольник представляется гражданином только в тех чертах, которые не касаются церкви. Отсюда происходила странная аномалия: всякое состояние и дей- ствие, коего юридическое значение состоит в связи с церковным установ- лением, было лишено сего значения для раскольника, ибо закон не призна- ет его связи с церковью. Таким образом, брак у раскольников лишен был значения законного брака, если он не освящен венчанием в православной или единоверческой церкви; к детям, рожденным от таковых неосвящен- ных браков, не прилагались гражданские законы о правах наследства. Рас- кольничьим наставникам запрещается выдавать свидетельства о браках, и хотя раскольничьи жены вносятся полицией в обывательские книги, но при сем не дозволялось упоминать о браках. Итак, хотя, по свидетельствам полиции, жены и дети раскольников поповщинской секты причисляемы были к семействам, но на сем только основании запрещено было присутст- венным местам признавать жен и детей законными, без метрических сви- детельств; между тем раскольникам вовсе запрещено было вести метриче- ские книги, следовательно, нельзя было иметь и метрических свиде- тельств. При таких условиях семейные отношения раскольников представ- лялись не более как фактическим состоянием, не имевшим юридической твердости и определенности. Не говоря уже о невыгоде, происходившей от сего для самих раскольников в гражданском быту, – такое состояние ока- зывалось крайне неудобным и для государства, ибо с государственной точки зрения невозможно допустить, чтобы столь значительное число гра- ждан оставалось вне закона во всех своих семейственных отношениях.

В этом состоянии бесправия было внутреннее противоречие, которое рано или поздно должно было разрешиться в законе. Как скоро брак совершен по взаимному согласию сторон, с сознанием святости, постоянства и не- разрывности союза, между лицами, которые, не принадлежа к признанной церкви по своему верованию, не подчиняются церковному обряду венча- ния, возникает вопрос: при каких условиях брак сей может быть признан законным? Вопрос этот во всяком случае требовал разрешения, и тем на- стоятельнее, чем далее расширялся круг лиц, для коих по общественному их положению имеют особенную важность гражданские права, соединен- ные с законностью брака и рождения. Вопрос этот разрешен с изданием, в 1874 году, новых правил о раскольничьих браках.

История раскольничьих браков. Раскольники-беспоповцы, отвергнув всякую возможность правильного священства в церкви, должны были логически прийти и

73

пришли к мнению о невозможности совершения правильных таинств и, следова- тельно, правильных браков. Отсюда возникло, посреди Федосеевского толка, уче- ние о том, что сам брак есть скверна и что строгое девство составляет всеобщую обязанность в тесноте жизни пред кончиной мира. Это учение, противореча по- требностям природы, конечно, не могло выдержать себя в действительной жизни, и противодействием ему явилось в поморском толке другое учение о необходимости законности брака – даже помимо правильного священства. Таково было (1728 г.) учение Алексеева, что благодать брака зависит не от венчания, но от благослове- ния Божия, начально данного первой чете, и потому для законности брака доста- точно взаимного согласия с соизволения родителей и с согласия общенародного; следовательно, законны и браки, заключаемые в государственной церкви. Под покровом этого учения стал распространяться обычай венчаться в церкви право- славной (венчавшиеся назывались новоженами). В церкви православной с 1722 го- да указами постановлено было венчать раскольников не иначе как с присоедине- нием к православию, но это правило в действительности большей частью не со- блюдалось, что и давало возможность беспоповцам без насилования совести до- бывать себе венчание. Но как не всегда возможно было достигнуть этой цели, и, с другой стороны, не все решались венчаться в церкви, признаваемой расколом за еретическую, то учение Алексеева оказалось недостаточным, и во второй полови- не XVIII века образовалось наряду с прежним новое, более свободное учение о браке, проповеданное настоятелем московской Покровской часовни поморского толка Емельяновым. По мнению его, участие церкви и ее пастырей в заключении брака вовсе несущественно, а для законности брака потребны только: согласие сторон, благословение родителей, обручение, свидетели и законные лета. Учение Емельянова, распространяясь между поморцами, выразилось еще явственнее и полнее, когда его начал развивать в своих сочинениях позднейший (в начале ны- нешнего столетия) учитель поморского толка, Павел Любопытный. В силу этого учения, которое в сущности сходится с началом так называемого гражданского брака, в Покровской часовне устроилось учреждение для совершения браков по- средством записки в «брачную» книгу, и этой записке поморцы всячески стара- лись придать полуофициальное значение у гражданских властей. В Москве, в Пе- тербурге и по городам завелись при часовнях и в частных молельнях книги для записки браков; образовалась и форма брачных контрактов (в виде клятвенного письма, адресованного к общественному собранию), которыми стороны удостове- ряли торжественно свой союз в присутствии свидетелей, а по местам заключались браки и вовсе безявочно, лишь по благословению родителей, при пособии домаш- него обряда, соединяемого с символическими действиями (самокруты). Итак, на- ряду с Федосеевским обычаем беспорядочного совокупления, отвергавшего брак, и кроме браков по венчанию в православной или единоверческой церкви (облег- ченных в царствование Императрицы Екатерины II временной снисходительно- стью церковной и гражданской власти) образовались во множестве так называе- мые бессвященнословные браки. Однако законность сих последних браков госу- дарственная власть постоянно отрицала, признавая их сопряжениями любодейны- ми, а детей, рожденных от такого брака, – незаконными. При Екатерине II граж-

74

данское правительство удерживалось от преследования подобных браков, но в нынешнем столетии стало действовать против них строже, и уголовным преследо- ванием, и решительными постановлениями, что рожденные от сих браков дети лишаются наследства и фамилии. Большая или меньшая строгость правительства относительно сих браков ослаблялась по временам по различию обстоятельств и личных воззрений; но после 8-й ревизии приняты были решительные меры к пре- дупреждению самого совершения бессвященнословных браков. В 1839 году пред- писано свидетелей браков подвергать суду и поступать с ними как с совратителя- ми; сведенных не признавать мужем и женой, а приглашать их к узаконению сво- их браков венчанием в единоверческих церквах, или в православных церквах об- щего чина; церковная же власть расторгала подобные браки, если одна из сторон присоединялась к православию. В 1850 году, по поводу 9-й народной переписи, велено у беспоповцев, вовсе отвергавших брак, показывать детей по ревизии неза- коннорожденными, а матерей не записывать женами раскольников, но вносить в списки семейств, к коим они принадлежат по рождению, и это распоряжение при- менялось к раскольникам, состоявшим в свободных браках. Что касается до со- вершения, равно как и до узаконения раскольничьих браков венчанием в право- славной церкви, то и этот способ открыт был для желающих им воспользоваться не безусловно, ибо в некоторых епархиях церковная власть допускала подобное венчание без присоединения к православной церкви и без обязательства воспиты- вать детей в православии, а в других то и другое строго требовалось; в граждан- ском же законе было выражено и доныне остается (Зак. Гр. 30 ст. изд. 1842 г., 33 ст. изд. 1887 г.) положительное правило: если раскольники, вступая между со- бой в брак, пожелают венчаться в православной церкви, то пред венчанием надле- жит обязывать брачующихся присягой быть в правоверии твердыми и с расколь- никами согласия не иметь. К сожалению, безусловная строгость этого правила многих должна была отвратить от венчания и лишала единственного средства к узаконению брака. На браки раскольников поповцев, приемлющих священство (хотя и не признаваемое православной церковью), гражданская власть смотрела снисходительнее, давая возможность супругам и детям их считаться законными по ревизской записи и полицейским свидетельствам; но эта снисходительность про- должалась лишь до 1853 года, когда состоялось Высочайшее повеление: требовать от поповцев в доказательство законности брака и рождения метрических свиде- тельств, которых они, не имея законной метрической записи, представить не мог- ли (см. о сем книгу г. Нильского: Семейная жизнь в русском расколе; статью Фук- са: О сводных браках в «Этнографическом Сборнике» 1862 г. и ст. Муллова в

«Архиве» Калачова 1860, № 11).

19 апреля 1874 года состоялось В. у. мн. Г. С. (П. С. З. № 53391) об уста- новлении метрических книг для записи браков, рождения и смерти раскольни-

ков. Постановления эти по различию их содержания помещены в Законах Граж-

данских (изд. 1887 г., ст. 78 и прим.), в Законах о Состояниях (ст. 1093, прило- жение) и в Законах Гражданского Судопроизводства. В отношении условий и порядка метрической записи брака, рождения и смерти, означенные постановле- ния заключаются в следующем.

75

Браки раскольников приобретают в гражданском отношении, чрез за- пись в установленные для сего особые метрические книги, силу и последствия законного брака.

Воспрещаются и не подлежат записи в метрические книги такие браки раскольников, кои возбранены Законами Гражданскими (т. Х, ч. I, ст. 3, 4, 5, 12, 20, 21 и 23).

Раскольник, желающий, чтобы брак его был записан в метрическую книгу, должен уведомить о том письменно или словесно полицейское или воло-

стное управление постоянного своего места пребывания, с означением имени,

прозвания и состояния обоих супругов.

По такому уведомлению (ст. 3) полицейское или волостное управление составляет особое каждый раз объявление и выставляет оное, в течение семи

дней, на видном месте, при дверях управления.

Все, имеющие сведения о препятствиях к записи объявленного брака в метрическую книгу, обязаны дать знать о том полицейскому или волостному

начальству на письме или на словах.

По истечении семи дней с того дня, когда объявление было выставлено, волостное или полицейское управление выдает лицу, заявившему желание запи- сать свой брак в метрическую книгу, свидетельство о том, что установленное ст. 4 объявление было сделано, а равно о том, не было ли с чьей-либо стороны заявлено о каком-либо законном препятствии к означенной записи, и если такое заявление было сделано, то в чем именно оно состоит.

Для записи брака в метрическую книгу оба супруга должны лично явиться в указанное ниже (ст. 21) полицейское управление и представить выдан- ное им свидетельство о сделанном объявлении (ст. 6). Независимо от сего, каж- дый из супругов должен представить двух поручителей для удостоверения ими, что брак, о котором заявляется полиции, не принадлежит к числу воспрещенных законом (ст. 2). Данное поручителями показание излагается на письме и подпи- сывается ими, а в случае неграмотности их – теми, кому они доверят.

Лица, желающие записать свой брак, обязаны представить разрешения, установленные ст. 6 и 9 Законов Гражданских (т. Х, ч. 1).

Предварительно записи брака в метрическую книгу от обоих супругов

отбирается подписка в том, что они принадлежат к расколу от рождения и не состоят в браке, совершенном по правилам православной церкви или по обрядам другого, признаваемого в государстве исповедания. Предшествовавшее записи брака исполнение соблюдаемых между раскольниками брачных обрядов веде- нию полицейских чинов при сем не подлежит.

Если к записи брака в метрическую книгу представится законное препят- ствие, то полицейское управление, остановив сию запись, составляет о том опре-

деление, которое может быть обжаловано в порядке, ниже указанном (ст. 30).

Существование брака раскольников считается доказанным со дня запи- си в метрической книге. Но если, по обжаловании в установленном порядке оп- ределения полицейского управления о препятствиях к записи (ст. 10), определе- ние сие признано будет неправильным, то брак, по просьбе о том одного или

76

обоих супругов, считается имеющим законную силу не со дня действительного внесения оного в метрическую книгу, а со времени первоначального о нем заяв- ления (ст. 7). О сем делается особая отметка в метрической книге.

Брак, записанный в метрической книге, может быть расторгнут только по суду, в случаях, определенных в ст. 45 Законов Гражданских (т. Х, ч. 1).

Браки, воспрещенные законом (ст. 2) или же заключенные между ли- цами, которые не принадлежат к расколу от рождения, или состоят в браке, со-

вершенном по правилам православной церкви или по обрядам другого, призна- ваемого в государстве вероисповедания, считаются незаконными и недействи-

тельными, хотя бы и были записаны в метрической книге.

Несоблюдение при записи брака в метрическую книгу правил, установ- ленных выше ст. 3–6 и 8, подвергает виновных законной ответственности, но не

разрушает самого брака. Полицейские чины подлежат ответственности также и

в случае неотобрания ими от вступающих в брак подписки, упомянутой в ст. 9.

Дети раскольников подлежат записи в метрическую книгу в таком только случае, если брак их родителей записан в такой книге.

Примечание. Дети, рожденные от раскольнических браков до издания на- стоящего закона, а также в течение первых двух лет после издания оного, могут

быть записываемы в метрическую книгу и в том случае, когда родились прежде записи брака их родителей, если происхождение их от брачного союза, впослед-

ствии записанного, равно как время их рождения, будут удостоверены означен- ными в ст. 18 свидетелями.

Записанные в метрической книге дети раскольников признаются за- конными (т. Х, ч. I, ст. 119).

Заявления о рождении для записи в метрической книге, принимаются по- лицией от самих родителей или одного из них лично, или, по поручению их, от

кого-либо другого, с тем, однако, чтобы действительность такого поручения была удостоверена двумя свидетелями. В случае смерти обоих родителей заявления при-

нимаются от опекунов малолетних и вообще от лиц, принявших их на воспитание.

Действительность происхождения детей от брака, записанного в метри- ческую книгу, равно как и правильность заявления о времени рождения должны

быть подтверждены показаниями не менее двух свидетелей, которыми могут быть

и упомянутые в ст. 17. Само же обстоятельство, что брак родителей записан был в метрической книге, удостоверяется представлением выписи из оной или справкой в самой этой книге, буде книга находится там же, где заявлено о рождении.

По прошествии одного года со дня рождения, оно уже не записывается в метрической книге, и законность оного может быть доказываема лишь по суду,

на основании ст. 35 настоящих правил. Это не распространяется на случаи, ука-

занные в примечании к ст. 15.

Запись о смерти вносится в метрическую книгу по заявлению родст- венников умершего или посторонних, подтвержденному показаниями не менее

двух свидетелей.

Метрические книги о рождении, браке и смерти раскольников ведутся в городах и уездах местными полицейскими управлениями, а в столицах – уча-

77

стковыми и частными приставами по формам, утвержденным министром внут- ренних дел.

В метрической записи о рождении означаются: имя рожденного, имена, отчества, фамилия и звание родителей его, время рождения, время заявления

полиции о рождении, лица, заявившие об оном, и бывшие при том свидетели.

Всякая запись в метрических книгах подписывается чинами полиции, пред которыми сделано заявление о рождении, браке или смерти, а также лица- ми, сделавшими заявление и бывшими притом свидетелями, если они грамотны. Подписи сделавших заявление и свидетелей в самой метрической книге не тре- буется, когда о рождении или смерти заявлено на основании следующей 24 ст.

Раскольникам, живущим в селениях, предоставляется делать заявления о рождении и смерти в волостном правлении, которое заносит оные в особую

книгу, наблюдая притом правила, изложенные в ст. 22 и 23. О сделанных заяв-

лениях волостное управление обязано ежемесячно сообщать в подлежащее по- лицейское управление для записи таких заявлений в метрические книги.

В конце каждого года метрические книги представляются уездными

полицейскими управлениями в губернское правление (в Петербурге и прочих градоначальствах – в управление градоначальника, а в Москве – в канцелярию обер-полицейместера) для надлежащего обревизования и хранения оных.

Выписки из метрических книг составляются по формам, утвержденным министром внутренних дел, и выдаются частным лицам, по просьбам их, из по-

лицейских управлений и губернских правлений (в Петербурге и прочих градо-

начальствах – из управления градоначальника, а в Москве – из канцелярии обер- полицейместера), смотря по тому, в каком из сих установлений находится в то время метрическая книга, из которой делается выпись.

Метрические выписи о рождении выдаются или самому лицу, рожде- ние которого записано в книге, или родителям его, опекунам или попечителям;

посторонние, для получения метрической выписи о чьем-либо рождении, долж-

ны быть уполномочены законной от того лица доверенностью.

28). Выписи из метрических книг выдаются и по требованиям присутст- венных мест и должностных лиц.

Вторичная выпись из метрических книг о рождении выдается только в

случае утраты или истребления первой.

Жалобы на неправильные действия полицейских управлений, как по ведению метрических книг, так и по выдаче из них выписей, приносятся: на

уездные полицейские управления – губернскому правлению, на участковых при-

ставов в С.-Петербурге и на полицейские управления прочих градоначальств – градоначальнику, на участковых приставов в Москве – обер-полицейместеру, на московского обер-полицейместера – генерал-губернатору, а на губернские прав- ления, с.-петербургского и других градоначальников – 1-му департаменту Пра- вительствующего Сената, с соблюдением притом общеустановленного для жа- лоб на полицейские места порядка.

78

В журнале «Знание» 1874 г. (№ 1) напечатана любопытная статья г-жи Ефи- менко: Народные юридические воззрения на брак. Автор, приводя, на основании решений, постановленных волостными судами, и собственных наблюдений, кре- стьянские обычаи, в которых выражается народное воззрение на договорную сто- рону брака, приходит, на основании этих данных, к выводу, составляющему основ- ную мысль статьи. «Истинный взгляд народа на брак далек от того, что представля- ется обществу под именем народных воззрений на брак, как на акт исключительно религиозный, как на таинство. В древнерусском обществе брачное право определя- лось не одними каноническими постановлениями, но и греко-римским граждан- ским законодательством; да и к этим правилам практика относилась довольно сво- бодно. Причины к разводу допускались довольно широкие, и для развода требова- лось только согласие духовного отца, что продолжалось до исхода XVIII столетия. Но эти рамки казались народу слишком тесными и вызывали, как выражается ав- тор, борьбу духовенства с народом за ограничение свободы в браке. При Петре светская власть принимает в свое ведение брачное законодательство и ограничива- ет церковную юрисдикцию; но в то же время происходит еще большее стеснение брачного права, и наше светское законодательство о браке становится на строго религиозную почву. За всем тем народ остался вполне при своем старом воззрении на брак, как на гражданский акт, лишь освящаемый благословением церкви.» В доказательство автор указывает на действующие в народе формы брачного сговора, на обычное значение приданого, кладки и подарков, на употребительные в народе и удовлетворяемые народным судом иски об убытках от нарушения брачного дого- вора, и наконец на обычай вольного развода, по местам существующий. Автор не отрицает, что в этих обычаях выражается крайний материализм и что в брачном соглашении, как оно принято у крестьян, не остается почти места идее духовной связи в браке, и личность невесты едва ли чем отличается от вещи, служащей пред- метом договорных соглашений. Глубокая рознь лежит между идеализмом закона и материализмом жизни. Для жизни закон остается мертвой буквой, и потому следу- ет, по мнению автора, законодателю принизить свой идеал брака и поставить его в соответствие с народным воззрением и обычаем…

При всем уважении к добросовестности изложения этой статьи и к доброму намерению автора невозможно согласиться с основной его мыслью. Если встать на его точку зрения, пришлось бы переделывать законодательство не в одном брачном праве, но и во всех других статьях, где только закон ставит перед собой нравственный идеал, нравственную норму истины; пришлось бы вообще отрицать в законе тот самый элемент, который составляет высшее оправдание и коренную сущность всякого закона, т.е. правду нравственную, духовную и ставить его в подчинение другому, также необходимому, но в сущности подчиненному элемен- ту всякого закона – элементу экономическому и материальному. Всякий закон запретительный (не делай, не прикасайся) во имя высшего духовного начала встречает противодействие в среде, для которой он постановлен, и со стороны тех побуждений природы, которые он призван ограничить своей заповедью. В этом и состоит нравственное, воспитательное действие каждой заповеди; она производит раздвоение первобытного понятия между законным и незаконным, между правдой

79

и неправдой. Без сомнения, закон не должен оставлять без внимания материаль- ные условия среды и понятия, в ней господствующие, о тех отношениях, для кото- рых закон постановлен; но жертвовать этим условием – высшей целью закона, и нравственной его нормой жертвовать материальным требованиям – значило бы унизить сам закон и отнять у него главную его силу. В народе, вследствие разных причин, и главным образом вследствие неразвитости экономических его понятий, могут образоваться самые ненравственные обычаи. Надуть друг друга в одном отношении считается бесчестным, в другом отношении – молодецким делом, в котором все смеются над обманутым. Красть лес у одного – напр., у своего брата – считается недобрым делом, у другого – напр., у соседнего помещика – считается делом обычным, безобидным; наняться на работу, взять деньги и потом перейти к другому, кто даст больше – считается иногда в рабочем классе делом незазорным и безответственным. Неужели закон должен применяться к этим понятиям, суще- ствующим в среде, и принижать до их уровня свою неизменную норму твердости договорных отношений? В нынешнем экономическом состоянии у простого наро- да преобладает хозяйственное понятие о браке и о женщине. Женщина в доме считается прежде всего рабочей силой; браки заключаются в соображении с этим только понятием; родители выбирают детям невест и женихов сами, не справляясь с их волей и склонностью; дурной муж отпускает или выгоняет жену, дурная жена убегает от мужа как вздумается; муж (чему бывали примеры) уступает свою жену по договору другому и т.п. Неужели брачный закон наш должен сообразоваться и с такими понятиями о браке? Эти понятия, без сомнения, изменятся, с изменением экономического быта, с развитием духовной природы, – и тогда высокая норма законная станет для него понятна; она же, сама по себе, соответствуя неизменной истине, не может изменяться. Автор упомянутой статьи приводит с некоторой иронией помещенное в этой книге (§ 3) определение брака: «удовлетворение со- гласной с разумной природой человека потребности общения всех органических, внутренних и внешних сил, дарованных человеку для развития, труда и наслажде- ния в жизни», и спрашивает: подходит ли что менее, чем это определение, к явле- ниям окружающей нас жизни. Без сомнения, не подходит, как не подходит к дей- ствительности всякая идеальная норма отношений, – но следует ли, что от этой нормы надобно отказаться? В сфере международных отношений, равно как и ча- стных гражданских, происходят беспрерывно обманы, насилия, нарушения дове- рия: неужели вследствие того закон должен признать нравственное начало бес- сильным и призрачным и строить свои определения исключительно на мотивах материального интереса? Общественная нравственность может дойти в обществе в ту или иную пору до крайнего упадка, выражающегося в крайнем умножении пре- ступлений против собственности, чести и жизни, и сами эти преступления в боль- шей части случаев могут быть объясняемы состоянием среды, в которой они про- исходят, недостатком воспитания, грубостью нравов, господством материальных интересов: неужели законодатель должен изменить вследствие того вечную норму правды и не угрожать карой тому, что заслуживает кары как преступление? Не- возможно признать такую аргументацию истинной; следуя ей, пришлось бы мало- помалу снять узы со всего и уничтожить всякие грани. Тогда сам закон во что

80

превратился бы? Указывают обыкновенно на практическую недействительность запрещения, говорят, что вредно поднимать нравственную меру слишком высоко, когда действительность слишком мало ей соответствует. Зачем, спрашивают, за- кон ставит брак священным и неразрывным союзом любви, когда на деле этот союз беспрерывно разрушается преступлением, или под лицемерным покровом этого союза супруги живут в отчуждении и вражде между собой? Можно ответить: затем, чтобы начало правды стояло высоко, ввиду всех, не подвергаясь колебанию и сомнению; затем, чтобы ввиду его не забывалась и не засыпала совесть в общест- венном и в частном сознании; затем, чтобы преступник закона в самом преступле- нии своем не лишился возможности чувствовать, что он совершает неправду. Спус- тите высокое знамя правды с закона, снимите этот свет, высоко поставленный, – лучше от того не будет и с утилитарной точки зрения, т.е. браки не станут от этого совершеннее, в семьях не больше будет любви и мира, но совесть лишится своего твердого мерила, не будет в законе того жала, которое призвано будить ее. В борьбе между законом и действительностью многие видят лицемерие и полагают, что за- кон, возвышая меру долга, вводит подзаконных людей в лицемерие и в соблазн. Нет, не к лицемерию надобно причислять желание укрыться от обличения, затаить и покрыть действия, сознаваемые незаконными: в этом выражается сознание не- правды, как выражается стыд в стремлении прикрыть грязь и наготу. Лучше ли будет, когда грязь и нагота станут являться на вид без стыда и без сознания?

Однако необходимо оговориться. Писатели, направляющие возражения свои против наших законов о браке и о применении их, смешивают обыкновенно в од- ном осуждении и с одной точки зрения все принадлежности этих законов, не раз- личая, что составляет сущность брака, как таинства церковного, и что принадле- жит к сущности гражданских отношений между супругами, определяемой граж- данским законом. Приходят обыкновенно к одному выводу: требуют секуляриза- ции брака в России и, на основании ее, реформы существующих гражданских от- ношений между супругами. Так и в упомянутой статье автор жалуется, главным образом, на то, что гражданское законодательство наше отрицает юридическую силу записи или условного соглашения о браке и не дает места иску об убытках от нарушения подобного договора, тогда как обычай народный в действительной жизни допускает и то и другое. Но вместе с тем, и с той же точки зрения, автор относится и к существующей у нас форме церковного брака и церковного развода, утверждая, будто бы и то и другое несоответственно с народным сознанием. Оче- видно однако же, что одно есть дело веры и права церковного, другое – дело чисто гражданского закона. Отменить первое, т.е. признать брак гражданским договором и перенести в гражданский закон условия совершения и расторжения брака, – у нас, в России, повторим, невозможно, не отрекаясь от церкви, к которой мы себя причисляем, не соблазняя и не нарушая всенародного верования в авторитет все- ленского соборного учения. Но затем, как гражданское соглашение о браке, в мате- риальных его принадлежностях, так и определение гражданских отношений в бра- ке между супругами составляют предмет гражданского законодательства, и по этому предмету остается место поверке, изменению и усовершенствованию суще- ствующих постановлений, в разное время состоявшихся. Иные из них состоялись

81

независимо от церковного закона, другие – по выводам из церковного закона, мо- жет быть неверным и ошибочным, может быть и по таким предметам, в коих цер- ковный закон не связывает гражданского законодателя. Критика этих постановле- ний тогда только может быть верная и плодотворная, когда каждое из них будет разобрано само по себе, в связи с историческими и общественными своими усло- виями: но если на каждое из них смотреть с одной точки зрения и требовать их отмены во имя одного и того же начала секуляризации брака, то постановка во- просов будет неверная и пристрастная.

Так, нельзя не согласиться с г-жой Ефименко, что наш гражданский закон действительно оставляет без внимания требования действительной жизни, когда

безусловно отрицает юридическую силу всяких гражданских записей и условий

брака, и отвергает иски, возникающие из нарушения таких условий. Но и возбуж- даемый ею ныне вопрос de leqe ferenda нельзя решить на основании одних только обычаев, существующих в среде крестьянского сословия. Нельзя отрицать и того, что он связан существенно и с вопросом о свободе брачного союза, которую закон по справедливости должен охранять. Петровский указ о запрещении брачных за- писей с зарядами требует пересмотра, но несправедливо было бы осудить этот закон заранее потому только, что он не согласен с народным обычаем. Быт народ- ный в эпоху Петровского преобразования состоял, да и ныне во многом состоит, вне действия общего гражданского закона, и указ Петра Великого вызван был злоупотреблениями, происходившими в среде тех сословий, для которых общий гражданский закон был писан. Каковы были эти злоупотребления и до чего дохо- дили, при помощи записей, обманы в браках, – это можно видеть из сочинения Котошихина о России в царствование Алексея Михайловича.

<< | >>
Источник: Победоносцев К.П.. Курс гражданского права. Часть вторая: Права семейственные, наследственные и завещательные. 2003

Еще по теме § 9 Критика гражданской формы брака. – Вопрос о введении ее в русское законодательство. – Браки у раскольников и вопрос о законности сих браков.:

  1. § 7 Совершение брака. – Необходимость определительной формы брака. – Римская форма. – Христианское венчание. – Германские народные формы брака. – Неопределительность формы брака и брачного суда на Западе. – Новый взгляд на брак в лютеранской церкви. – Постановление Тридентского собора о форме брака. – Церковный обряд брака у лютеран. – Начало гражданской формы брака в Англии. – Шотландские браки. – Гражданский брак во Франции. – Принятие этой формы в других государствах. – Гражданская форма брач
  2. § 11 Ведомство бракоразводных дел в России. – Признание брака недействительным и законные причины к сему. – Порядок производства сих дел и последствия приговора об отмене бра- ка. – Расторжение брака и законные его причины. – Порядок производства сих дел. – Примирительная деятельность суда и особенные затруднения в церковном судопроизводстве. – Иноверческие дела о разводах.
  3. § 3 Сущность и идея брака. – Нравственное его значение. – Таин- ство в браке. – Историческое развитие идеи брака. – Много- женство, многомужие и одноженство. – Идея, семейное, обще- ственное и религиозное значение брака в Древнем мире. – Религиозный обряд брака у древних. – Строгая форма брака. – Освящение брака в христианстве. – Церковное понятие о браке на Западе и Востоке. – Секуляризация брака и подчинение его гражданскому закону и суду после реформации и революции. – Брачный закон и суд в Р
  4. § 10 Прекращение, расторжение и разлучение брака. – Участие общественной власти в делах о разлучении брака. – Ведомство сих дел и особливые правила процесса. – Различие между отменой брака и разводом. – Безусловные и относительные поводы к отмене. – Действие принуждения и заблуждения. – Последствия отмены. – Мнимозаконный брак. – Различие между разводом и разлучением супругов. – Поводы к расторжению брака. – Действие прелюбодеяния в браке. – Отличие французского и прусского закона о разводе и ра
  5. § 16 Понятие о законном рождении и законных детях. – Удостоверение законности рождения. – Римское предположение о законности детей, рожденных в браке. – Постановление русского закона о сем предмете. – Право отца и родных оспаривать законность. – Отличия в иностранных законодательствах.
  6. § 4 Законные условия для вступления в брак. – Первое условие – свободное сознание сторон. – Понятие о принуждении. – Обычай женить и выдавать замуж в семье и в отношениях вотчинной власти. – Право государства принуждать к браку. – Историческое значение авторизации к браку. – Требование родительского согласия по иностранным законодательствам. – Ограничение свободы в браке со стороны государства и общины. – Постановления русского закона. – Хозяйственное значение брака в крестьянском быту и его пос
  7. § 8 Значение формы в договоре. – Римская стипуляция и правила иностранных законодательств. – Историческое значение формы в русском законодательстве. – Правила о совершении актов. – Отсутствие руководящего начала. – Колебания судебной прак- тики и наклонность ее к формализму. – Значение явки в актах договора. – Домашние акты. – Словесные соглашения. – Можно ли доказывать их свидетелями? – Гербовый сбор.
  8. 2. Формы гражданского законодательства Украины
  9. § 60 Общее свойство сих ограничений и виды их. – Владение заповедными имениями. – Новый русский закон о заповедных имениях. – Жалованные майораты. – Вакуфы
  10. § 23 Происхождение русской формы иска о защите владения в полицейском производстве. – Изменение в новом законодательстве
  11. § 62 Договор товарищества и значение его в русском быте. – Общие законодательные формы не исчерпывают всего содержания товарищества. – Особенные виды товарищества, упоминаемые в нашем законодательстве. – Артель, как явление русского быта и как учреждение.
  12. § 31 Понятие о безличных обязательствах. – Бумаги безыменные, или на предъявителя. – Облигации, акции и билеты. – Происхождение сих актов. – Выпуск их, изъятие из обращения, передача, свободное обращение, амортизация. – Потерянные бумаги. – Акты сего рода по русскому законодательству.
  13. 3. Иные федеральные законы (гражданское законодательство)
  14. § 23 Замена одного исполнения другим. – Замена вещи ее ценой. – Определение цены при возвращении. – Русский закон по поводу возвращения имения законному владельцу. – Случаи сей замены в русском законе.
  15. § 35 Неустойка по русскому законодательству. – Законная и добровольная. – Неустойка по договорам с казной.
  16. § 68 Личная и вещественная ответственность по взысканию. – Сущность закладного права. – Первые его формы у римлян. – Меновая форма залога в новых законодательствах. – Ипотека. – Форма ее в римском и в новых законодательствах. – Ручной заклад. – Английские формы залога. – Одностороннее удержание движимого имущества в обеспечение
  17. § 27 Усыновление по русскому закону. – Формы усыновления и его действие. – Приписка в податных классах. – Усыновление в прибалтийских губерниях.