§ 38 Изменение старых понятий о переходе вотчинного права. – Формы приобретения по нынешнему закону. – Ввод во владение по новому нотариальному уставу. – Невыгоды от неизвестности о правах. – Попытка к регистрации поземельной собственности в России. – Вотчинная записка в прибалтийских губерниях

Таким образом, начавшаяся с XVII столетием борьба между прежним порядком справки и вотчинной записки и новым порядком крепостного совершения актов и вотчинной инвеституры окончилась к XIX столетию в пользу последнего порядка, который и получил исклю- чительное господство.

341

1836 году возник законодательным порядком вопрос, разрешенный уже, как мы видели, в Уложении, – вопрос о том, которого из покупщиков имущества считать законным собственником, если имущество продано по двум купчим в двои руки, вопрос этот разрешен был совершенно противоположно Уложению.

В законе нашем остается следующее общее положение, извлечен- ное редакторами Свода не из специального указа, но из общих сообра- жений, и содержащееся в 707 ст. I ч. X т. Св. Зак., под коей не приведе- но цитат. «Укрепление прав на имущества производится: 1) крепостны- ми, нотариальными, явочными или домашними актами; 2) передачей самого имущества или вводом во владение оным». Из самого изложения сей статьи видно, что в ней нельзя найти положительного и твердого руководящего правила о том, с каким именно действием соединяется у нас понятие о переходе права собственности. В числе признаков укреп- ления поставлены наряду – и совершение явочного и совершение до- машнего акта, и передача и ввод во владение: стало быть, не сделано вовсе существенного различия между совершившимся соглашением сторон, на коем основывается передача (causa traditionis), и осуществле- нием (реализацией) сего соглашения, выражающимся в действии пере- дачи. Во всяком случае из приведенной статьи никак не следует вывод, будто бы у нас (в 707 ст.) «выражено значение ввода во владение, как передача права на недвижимое имущество и укрепление сего права». Между тем такой вывод можно встретить и в русской юридической ли- тературе и даже в официальных актах (например, в толковании новых правил о порядке судопроизводства охранительного: Судебн. Уставы издан. Государствен. Канцелярии 1867 г., ч. I, кн. IV). Выше изъяснено, почему ввод во владение – сам по себе не может служить единственным формальным признаком совершившегося перехода вотчинного права: потому что с соблюдением или с опущением этой формальности закон не связывает практического последствия; это не то, что правило транс- крипции: «что записано в книгу, то крепко безусловно и для сторон и для третьих лиц; что не записано, то крепко лишь между сторонами».

342

Впрочем, относительно ввода во владение изданы в 1866 году но- вые правила (Полн. Собр. Зак., № 43187), применительно к новому по- рядку судопроизводства. Удостоверение в законности и действительно- сти акта, равно как в отсутствии запрещений и споров и распоряжение о вводе во владение возложено на окружной суд, и совершение ввода, как и вообще всякое исполнение по решению суда, должно производиться судебным приставом – в присутствии приобретателя имения и свидете- лей: к сему действию приглашаются (но не ожидаются непременно) все смежные владельцы, сельский староста и пр. Ввод совершается возве- щением о новом владельце, прочтением акта и составлением вводного листа за подписью всех присутствовавших. Совершение ввода отмеча- ется на самом акте укрепления; об учинении ввода отмечается в реестре крепостных дел и публикуется в сенатских объявлениях. Ввод может быть учинен и через посредство мирового судьи или земского началь- ника, по желанию приобретателя, но во всяком случае по определению суда. Важнейшее в практическом отношении постановление нового за- кона есть следующее: «отмеченный в реестре крепостных дел день ввода во владение недвижимым имением считается началом действи- тельной передачи и укрепления права на имущество». Правило это в сущности новое, хотя в нем и сделана ссылка на старую 707 ст. 1 ч. Х т. Из него следует заключить, что сделанная в реестре отметка ввода слу- жит законным признаком приобретения вотчинного права на имущест- во. Стало быть во всяком случае, совершен ли будет в действительности ввод или только составлен вводный лист формальным порядком, отмет- ка ввода в крепостном реестре есть действие существенное.

Таково настоящее положение в нашем законодательстве важного вопроса о приобретении вотчинного права.

29 апреля 1866 года. Выше показано, что у нас в законах гражданских

не было определено положительно, когда именно совершается приобре- тение, с каким действием оно связано. Выдача акта от крепостных дел, передача акта из рук в руки – все это действия негласные, неопределен- ные по времени, а важно именно то, чтобы минута перехода была опре- делена точно и ясно; чтобы форма, с которой связан переход, была вер- ным и исключительным его признаком. Новый закон говорит – правда, что началом передачи считается день ввода, отмеченный в реестре; но нигде не выражено, что эта форма передачи есть единственная, исклю- чительно законная: и вопрос о том, возможно ли признать передачу со- вершившейся, когда ввода и отметки вовсе не было, – остается еще не разрешенным по новым правилам охранительного производства, а в

343

общей системе законов гражданских не находим постановлений о том, какое юридическое значение имеет так называемая передача, какие особенные права и в каком отношении предоставляются ею приобре- тателю при существовании акта, на основании коего досталось ему имение.

По новым правилам, так же, как по старым, суду предоставлено удостоверяться в том, что акт совершен правильно и что нет на имении запрещения и спора. Но ни с совершением акта, ни с этим удостовере-

нием не соединяется поверка оснований вотчинного права; само при-

сутственное место не имеет в своем распоряжении данных для этой по- верки, а требовать от передатчика, чтобы он предъявил доказательства на свое вотчинное право, – это было бы стеснительно для свободы гра- жданских сделок. Этого не допускает и закон, ибо такая поверка была бы не справкой, а ревизией вотчинных документов. Акт записывается в книгу, но это след только единичного соглашения сторон, а не след, оставленный предшествующей историей имущества. Купчая могла быть совершена в каком угодно месте, вовсе и не в том ведомстве, где состо- ит имущество; центрального места для явки совершенных актов – нет, а на самом имуществе не остается следов перехода.

Вследствие этих причин у нас еще в большей степени, чем было прежде во Франции, право собственности находится в неопределенно- сти и подвержено случайностям и обманам, так что мы еще с большей уверенностью можем повторить о себе слова, сказанные Дюпеном о Франции: «у нас кто покупает имение – хотя бы даже купил с аукцион- ного торга, – не может быть уверен в том, что у него не отнимут куп- ленного; кто платит за имение, не уверен, что ему не придется платить в другой раз; кто отдает деньги взаймы, даже под залог имения, не может считать себя вполне обеспеченным в том, что получит их обратно». Прекращение этой неопределенности было бы истинным благодеянием

344

для общественного и для частного кредита; нам кажется даже, что по- куда она существует, нельзя нам и надеяться на утверждение и развитие у нас поземельного кредита, к чему, как видно, начало стремиться в по- следнее время правительство; нельзя надеяться и на успешное примене- ние к этому кредиту предполагаемых новых форм закладного права.

Не должно думать, однако же, что исправление этого существенного не-

достатка в нашем юридическом быте – дело простое и легкое, что стоит только перенести в наше законодательство готовую, хотя бы и совершеннейшую фор- му, организовать учреждение, установить правило для того, чтобы из неизвест- ности и беспорядка произвести порядок и определенность.

Личные права несравненно способнее поддаваться определениям, лишь бы эти определения истекали из сущности того юридического отношения, которого касаются. Но вещные права, и в особенности поземельная собственность, далеко не так податливы, потому что предмет их – вещь, имеющая материальную при- роду, которая не зависит от определений и принимает их только тогда, когда сама вызывает их и на них указывает. Вещь имеет материальный вид, матери- альные границы, и от определенности этих границ зависит и определенность самой вещи, следовательно, и определенность права, соединенного с обладани- ем ею. Свойство это в особенности принадлежит земле, потому что земля сама по себе не имеет особенности и получает ее лишь вследствие искусственного обособления, ограничения чертой, определяющей пространство, на которое простирается и действует право лица владеющего; следовательно, покуда эта черта не определена с несомнительной точностью, до тех пор земля не получила еще вполне свойства особенности и цельности, дозволяющей определить право известного лица на известное пространство и ясно отличить его от права других известных лиц на другие известные пространства. Выше мы имели случай упо-

345

мянуть о двух главных деятелях в развитии понятия о собственности, т.е. о на- чале личном и начале экономическом. Первым определяется внутреннее содер- жание права – пространство власти, принадлежащей собственнику над вещью, особенность и самостоятельность личности и принадлежащего ей права; вторым определяется особенность вещи, составляющей предмет права. Только при со- вокупном действии того и другого начала право частной собственности дости- гает полной своей определенности: в противном случае, как бы ни были реши- тельны определения закона о власти собственника, как бы ни было твердо осно- вание его права, право это не будет еще вполне точное и определенное, если владение его не имеет определенных границ в самой вещи, на которую прости- рается.

Для того, чтобы какая бы то ни было система вотчинной записки могла быть с успехом применена к поземельной собственности и служить действи- тельным средством для удостоверения и утверждения вотчинных прав, необхо- димо, чтобы каждое отдельное имение, к которому относится записка, пред- ставляло само по себе целую известную единицу, вмещало в себе известное про- странство, могло быть определено с точностью как в целом материальном со- ставе своем, так и в отдельных частях и принадлежностях, из которых составля- ет целое. Для достижения совершенства в приложении этой системы нужно, кроме того, чтобы каждое имение имело вполне известную, в возможной точно- сти и на одинаковых началах определенную экономическую ценность: но до такого состояния нигде еще не достигла поземельная собственность, так как нигде еще не сделано полной и всесторонней кадастровой оценки, и потому это последнее требование, покуда представляется еще идеалом, достижение коего будет делом позднейших поколений. Для нас покуда речь идет не о совершенст- ве системы, а только о возможности практического приложения к нашей позе- мельной собственности тех начал, на которых эта система основана. Такое при- ложение, если должно быть действительным приложением начала, практически плодотворного, а не одной только голой и бесплодной формы, едва ли возможно там, где нет возможности удовлетворить первое существенное требование, вы- ше нами указанное. Если существует неизвестность относительно материально- го пространства и материального состава каждого отдельного имения, то как бы определительно ни означались переходы этого имущества и лежащих на нем вещных повинностей и обязательств, – право, связанное с обладанием таким имуществом, все-таки будет определено только наполовину: в нем все-таки ос- танется еще значительная доля неизвестности материальной: определитель- ность права будет только формальная, следовательно односторонняя и не пол- ная. Между тем известно, что именно в материальной, фактической неизвест- ности заключается главная причина недоумений и споров, что она большей ча- стью распложает процессы и затрудняет скорое их разрешение, запутывая такие узлы, которые часто невозможно разрешить при помощи самой лучшей системы доказательств. Для пояснения вышесказанного припомним, что далеко не все дачи у нас обмежеваны генерально, что во многих дачах существует еще черес- полосное владение разнопоместных владельцев, что виды вотчинных прав и

346

вотчинного владения, исторически образовавшегося, до сих пор чрезвычайно разнообразны, и до сих пор еще судебные места принуждены разрешать множе- ство споров между казной и частными лицами о том, следует ли землю признать личной собственностью по актам, или по давности, или землей казенной, обще- ственной. В судах лежит еще без разрешения целая масса дел, имеющих вели- чайшую важность для частной поземельной собственности в огромной средней и степной полосе России, – дело об отделении земель однодворческих от поме- щичьих, дел, производящихся иногда с 1799 года. В дачах, генерально обмеже- ванных, открываются ошибки прежнего межевания. В дачах, размежеванных специально, участки единственного владения беспрерывно дробятся по наслед- ству и продажам: а между тем при разделах и продажах весьма редко случается, что участки, вновь образовавшиеся, немедленно отделяются особой межой и переводятся на особый план. Покуда владение целой дачей или участками, со- стоящими в разных дачах генерального межевания, сосредоточено в одних ру- ках, подчинено одному хозяйственному распоряжению и воле одного вотчинни- ка, до тех пор владение остается спокойным, и внутри его пользование тем или другим участком, той или другой принадлежностью дачи, тем или другим угодьем совершается по старине или по воле одного помещика; но как скоро раздробится это цельное владение на разные части, и место одного вотчинника займут многие, возникают недоумения и споры о принадлежностях той или другой дачи, поднимаются продолжительные розыскания о том, к какой даче исстари тянула такая-то пустошь, какие крестьяне пользовались таким-то лугом и т.п. Эти недоумения усложняются еще весьма обыкновенной у нас неточно- стью в означении принадлежностей и составных частей отчуждаемого имения по купчим и крепостным актам, смешением имен, беспорядком хозяйственного управления в имениях. Подобных споров возникает множество, как известно всякому, кто знаком с практикой наших судов. Известно также, как часты слу- чаи недостатка земли по документам, оказывающегося уже после приобретения и ввода во владение. Один из самых обыкновенных у нас способов приобрете- ния есть покупка имения с публичного торга. Здесь главным основанием торга и главным указанием для покупщика служит опись имения и свидетельство, по коему оно было заложено в кредитном установлении. В тех и других показыва- ется количество наличного владения на основании дознания полиции; те и дру- гие, к сожалению, нередко разноречат и с вотчинными актами, и с действитель- ным владением, так что покупщик, воображавший себя владельцем известного и верного количества, оказывается владельцем неизвестного и неверного, участ- ков, состоящих в чужом владении, пустошей, которые отыскиваются в чужой даче, или вовсе не отыскиваются; либо, вступив во владение, открывает значи- тельный недостаток земли в купленном имении. Случаи, подобные вышеприве- денным, в нашем юридическом быте составляют обыкновенные явления: они указывают нам на существенный недостаток этого быта, на неопределенность материальную, фактическую. Отрицать этот недостаток, устранить от себя ра- боту об исправлении его или предоставить улучшение действию времени и об- стоятельств, и несмотря ни на что, уверовать безусловно в действительность

347

нового законного определения, новой законной формы, новой известной меры, которой придется мерить величину неизвестную, – вот один, может быть, самый легкий, но зато и наименее надежный путь к исправлению. Другой путь несрав- ненно труднее, гораздо медленнее, но зато и надежнее. Для того, чтобы истре- бить зло, необходимо проникнуть до источника его, привести в известность основные и существенные, а не одни только формальные его причины, и бо- роться с неизвестностью там именно, где она зарождается. Мы заботимся о при- ведении в известность и об утверждении прав поземельной собственности, и на первых шагах к этой цели встречаемся с неизвестностью юридической, фор- мальной, – с отсутствием или неполнотой юридического сознания и определе- ния: не забудем, что корень этой юридической неизвестности следует искать в неизвестности материальной, фактической, и что только прекращение послед- ней укажет нам на истинное средство к исправлению первой. Много остается еще нам сделать в этом отношении: придется пересмотреть и поверить не одну только часть гражданского права, но все определения и формы, имеющие связь с установлением, обеспечением и приобретением права собственности, а глав- ное – необходимо будет привести в известность главнейшие основания права собственности в России и главные виды землевладения во всех частях ее. Одной из главных целей генерального межевания было – совершить ликвидацию част- ной поземельной собственности по всей России: это великое дело должно было увенчаться специальным межеванием и понудительным размежеванием разно- поместных дач. Ликвидация эта, как известно, далеко еще не окончена, и едва ли суждено ей совершиться в скором времени. Ожидать ее окончания до тех пор, пока можно будет приступить к установлению новых форм передачи вот- чинных и вещных прав, – едва ли возможно: нам предстоит удовлетворить на- сущную потребность, прекратить, насколько возможно в настоящем положении, существующую неопределенность и неверность вотчинного права. По нашему мнению, возможно приступить к этому немедленно; но прежде введения новых форм необходимо построить для них по возможности твердое материальное основание, т.е. собрать верные сведения о каждой даче частного владения, по крайней мере в тех местностях, в которых предполагается ввести новый поря- док, отделив дачи, окончательно ликвидированные, от тех дач, в которых окон- чательная ликвидация вотчинных прав пока еще невозможна. Генеральным ме- жеванием, судебными производствами о дачах общего владения и о спорах вот- чинных собрано огромное количество актов, могущих служить верными дан- ными для разрешения почти по каждой даче вопроса о верности или неверности вотчинного права в данную минуту1. В большей части дач может быть, хотя с приблизительной верностью, разрешен вопрос о количестве чистого, не подле- жащего спору владения, соединенного с известным правом известного владель- ца. Вся масса этих документов и сведений находилась до сих пор в распоряже-

1 Некоторые меры по приведению в известность частных владений см. в инструкции по земским учреждениям – Полн. Собр. Зак. 1870 г., № 48234, и в форме губернаторских отчетов – там же № 48502.

348

нии официальных делопроизводителей, которые, к сожалению, не всегда (чтоб не сказать в редких случаях) способны были извлечь из нее ясный образ вот- чинного права по каждому имению: к этим документам и сведениям они, по необходимости, должны были относиться лишь с формальной точки зрения и в мере того специального вопроса, для разрешения коего надлежало рассмотреть их. Но если бы люди опытные и юридически образованные взялись за пере- смотр этой массы с общей целью извлечь из нее существенные сведения для определения материального состава и вотчинного права в дачах частного владе- ния, то задача оказалась бы разрешимой. С первого взгляда кажется, что для этого потребовался бы огромный труд и что встретились бы непреодолимые препятствия; но припомним, что при таком исследовании вовсе нет нужды ни в какой ревизии вотчинных документов, а достаточно только иметь в виду но- вейший, последний акт, которым определяется право владельца, как-то: оконча- тельное решение, бесспорную купчую, раздельный акт и т.п., – собственно для того, чтобы можно было сказать: какое право, какое владение в данную минуту представляется определенным или бесспорным, и какое должно быть причисле- но к спорным или неизвестным. Надобно будет только указать на факт, а не поверять и определять право: точно то же следует сказать и об определении границ или количества владения и составных частей дачи по планам и актам бесспорным. Здесь не должно еще быть речи о хозяйственных описаниях или оценках: это задача последующего времени. На первый раз собранными сведе- ниями обозначится юридический титул каждого имения и степень его бесспор- ности, равно материальное пространство вотчинного владения и степень его бесспорности. В этом виде следует извлеченные сведения сделать известными владельцам и всем сторонним лицам через предъявление и публикацию, для того, чтобы все, до кого дело касается, могли сообщить свои замечания и возра- жения, указать на новые документы, споры, требования и т.п., не для суждения о праве, но для того, чтобы собранные сведения могли иметь надлежащую пол- ноту. Затем уже, по истечении определенного срока, сведения эти должны по- служить основанием описательных статей или листов для каждого отдельного имения. На первый раз то уже будет важно, что бесспорное и ясное отделится от спорного или неясного. Потом, после некоторого срока, необходимо будет про- извести одновременную поверку всех листов, и наконец уже приступить к при- ведению в действие транскрипционной системы. До сих пор не было еще сдела- но серьезного, практически обдуманного и единой мыслью направленного при- ступа к этому важному делу, и трудно ожидать его, покамест мы еще не разбе- ремся во множестве новых вопросов поднятых и новых учреждений, воздвигну- тых в последнее десятилетие, покамест еще не вошла в нормальный порядок свой повсюду тронутая и преобразованная организация государственных и об- щественных учреждений. Отдельные и частные попытки к приведению в из- вестность поземельной собственности (например, попытка Министерства Внут- ренних Дел к собиранию о сем сведений через нарочито отправляемых из Пе- тербурга чиновников) не приблизят еще нас ни на шаг к разрешению задачи. В последнее время, впрочем, открылось два важных способа по крайней мере для

349

подготовления материалов будущим деятелям: во-первых, приведение в дейст- вие положения о крестьянах; во-вторых, деятельность земских учреждений. И то и другое дело таково, что для хозяйственных его целей необходимо требуется приведение в точную известность частной поземельной собственности, а осво- бождение крестьян, ставя землевладельцев в новые условия хозяйства, понуж- дает их к точнейшему приведению в известность и к отграничению отдельных владений.

В 1866 году 14 апреля (Полн. Собр. Зак., № 43186) состоялось по- ложение о нотариальной части. В сем положении намечены отчасти новые начала преобразования собственности, которым предстоит даль- нейшее развитие впоследствии. Именно акты о переходе недвижимого имущества предоставляется совершать помимо крепостных дел, у вновь учреждаемых нотариусов, но сила крепостных актов сообщается им не иначе как по утверждении старшим нотариусом того округа, где нахо- дится самое имущество. Таким правилом вводится в закон новое нача- ло – поверки акта по месту нахождения имущества. Старшему нотариу- су вменяется в обязанность при самом учреждении выписи, предъяв- ляемой к нему лично или через поверенного, а не по почте, удостове- ряться, во-первых, в законности акта, во-вторых, в том, что имущество действительно принадлежит стороне отчуждающей, для чего может он, не ограничиваясь справкой с книгами и реестрами, даже требовать до- казательств на принадлежность имущества. Утвержденный акт вносится в крепостную книгу и отмечается в реестре крепостных дел: сторонам выдаются копии с выписи, а подлинник оставляется в архиве у нотариу- са. Тем же порядком утверждаются акты и делаются отметки об ограни- чениях права собственности на недвижимые имущества, именно о праве залога, об уступке прав пожизненного владения, пользования, выкупа угодий или частного участия, и о запрещении отчуждать имущество. – Независимо от сего обряда печатаются в «Сенатских ведомостях», по прежнему порядку, объявления о содержании акта и о вводе во владение.

В 1882 году (Пол. Нотар., 1781) положено, что старший нотариус, немедленно по внесении акта о переходе права собственности на иму-

щество в реестр крепостных дел, сообщает о таковом переходе, для све- дения, подлежащей земской или городской управе, по месту нахожде-

ния имущества, с точным обозначением как самого имущества, так и фамилий и званий бывшего и нового владельцев. В местностях, в коих

не введено в действие положение о нотариальной части, крепостные

установления прежнего устройства (Зак. Гражд., ст. 708, Прил. I: ст. 47)

доставляют указанные выше сведения поименованным учреждениям, по

350

принадлежности, немедленно после совершения каждого акта о перехо- де недвижимого имущества от одного лица к другому.

С преобразованием судебной части в губерниях царства польского (в

1875 году) и в Прибалтийском крае (в 1889 году), там изменен и прежний поря- док совершения актов, а именно введено в действие положение о нотариальной части, с отступлениями и изменениями, которые вызваны главным образом из- давна действующим в поименованных местностях ипотечным порядком укреп- ления прав на недвижимость и некоторыми особенностями местных граждан- ских законов (ср. Полож. Нотар., изд. 1892 г., Разд. V и VI).

1878 г., № 8. В тех случаях, когда собственник имения ограничен в праве распоряжения на известный срок, ограничения эти, не препятствуя оглашению перешедшего к нему права собственности, должны быть также оглашены при вводе во владение и упомянуты во вводном листе согласно акту укрепления, по которому имение дошло к нему с означенными ограничениями (ст. 1428, 1429 Уст. Гр. Суд.).

1878 г., № 8. Когда, при вводе во владение, нет возможности передать не- движимое имущество в фактическое владение его нового собственника, это обстоятельство не должно лишать собственника права просить о вводе его во владение, как об оглашении перехода к нему права собственности на имущест- во. Поэтому собственник, ограниченный в своих правах пожизненным владени- ем другого лица, может требовать оглашения о переходе к нему права собствен- ности на основании ст. 707 т. Х, ч. I и 1424 Уст. Гр. Суд. вводом его во владе- ние, хотя бы фактическая передача имения в его владение и не могла быть со- вершена; но при этом, в видах ограждения прав пожизненного владельца, во вводном листе должно быть упомянуто, что имение не передано собственнику потому, что состоит в пожизненном владении другого лица.

1878 г., № 190. Проверка судом представленного ко вводу акта укрепления должна касаться единственно самого порядка или обряда его совершения и дей-

ствительности самого акта. В законах не содержится никакого намека на то,

чтобы суд в охранительном порядке, без спора от кого-либо, имел право войти в рассмотрение правильности самого способа приобретения недвижимого имения, на которое совершен акт, правоспособности отчуждающего или приобретающе- го оное, прав и пределов власти в каждом данном случае компетентных в обык- новенном порядке мест и лиц, по требованию коих совершен акт, и подобных вопросов, касающихся частных интересов и правоотношений и не имеющих ничего общего с чисто формальной стороной документа. Из сего следует, что суд не должен распространять свою поверку за пределы обряда совершения акта, а обязан ограничиться рассмотрением того, совершен ли акт теми именно установлениями, которым это по закону предоставлено, насколько, по своему содержанию и форме, акт может быть признан актом укрепления заявленных просителем прав на имение, составлен ли акт сообразно правилам, предписан- ным законом для удостоверения того способа приобретения, который имел ме- сто в данном случае, и представляется ли он с формальной стороны действи- тельным, взысканы ли установленные законом пошлины и т.п. Все же вопросы

351

права, о которых упоминается выше сего, могут быть возбуждаемы не судом, а единственно заинтересованными в том сторонами и притом в установленном для сего тяжебном, но отнюдь не охранительном порядке судопроизводства.