<<
>>

1. Историографическая справка (Г. В. Жирков)

В начале XX в. в русском зарубежье сложилась такая ситуация, которая характеризовалась концентрацией политических сил, ставшей результатом усиленного гонения инакомыслия в России.

Когда после февраля 1917 г. представилась возможность вернуться на родину, 6 тысяч политэмигрантов только части европейских стран, по свидетельству посланника России в Великобритании К.Д. Набокова, выразили такое желание1. Известно, что из других стран, в том числе Америки, тоже шел поток возвращающихся в Россию политиков.

Одна из недавно вышедших книг по истории русской эмиграции называется «Русская эмиграция до 1917 года – лаборатория либеральной и революционной мысли»2. В таком названии есть доля преувеличения значения двух оттенков политических идей. Впрочем, в самих статьях сборника оттенков представлено больше. В частности, оригинальное эссе Антонеллы Саломони посвящено толстовцам. Определяя это течение мысли как христианский анархизм, А. Саломони замечает: «Сегодня мы можем изучать христианский анархизм прежде всего благодаря журналам “Свободное слово” (1898–1905 гг.) и “Свободная мысль” (1899–1901 гг.), которые Бирюков и Чертков издавали в годы эмиграции в Англии и Швейцарии»3.

Воронежская исследовательница С.Н. Гладышева относит эти издания к либерально-демократическим4. В первом случае превалирует духовно-философский аспект, во втором зафиксирована некая общественная позиция.

Этот пример различного понимания одного течения мысли свидетельствует о возможности по-разному толковать такие субъективные явления, как идеи. Дело историка не только констатировать эти моменты, но и видеть их нюансы, грани, аспекты.

Хотелось бы подчеркнуть, что процесс дифференциации политической мысли в России шел особенно активно именно в начале XX столетия, когда в стране появляются политические партии.

В исторической литературе сложилась тенденция видеть преобладание в это время социалистической мысли, что хорошо укладывалось в рамки официальной идеи о росте роли в революционизировании России такого течения, как большевизм. Эта же тенденция окрасила и работы по истории русской эмиграции XIX в., где в центре внимания оказалась лишь яркая фигура А.И. Герцена, ставшего предтечей русской социалистической мысли. Все остальные деятели эмиграции попали в ее тень или вообще выпали из истории. Тенденция эта по-прежнему жива. Так, судя по названию современной монографии об основной неофициальной печати России «Издательская деятельность русских несоциалистических партий начала XX века»5, можно подумать, что в начале века существовала мощная социалистическая пресса, хотя в действительности ее в стране почти не было.

А вот что, например, пишет А. Саломони по поводу анализируемого ею предмета: «Распространение толстовской мысли представляет собой важную веху в глубоком кризисе европейского самосознания конца XIX в.»6. Этому же посвящена ее основная работа7. На каких весах можно взвесить значимость идей большевизма, конституционных демократов, христианского анархизма или толстовства и др.?

Таким образом, читатель, студент, сталкиваясь с комментарием позиции тех или иных изданий, должен учитывать субъективность самих комментариев и направления журнала или газеты. Такой подход к историческим фактам и явлениям несет в себе неполное, а порой и искаженное знание. Его можно исправить, лишь рассматривая, как данное явление сложилось исторически. Так, последователи Л.Н. Толстого были названы «толстовцами» в ходе их критики на страницах церковной периодики8. Изначально термин нес в себе некий негатив, но время сделало его нейтральным: в его употреблении сложилась определенная традиция. Другая судьба сложилась у такого распространенного термина, как «троцкизм», появление которого Л.Д. Троцкий приписывал П.Н. Милюкову9. На самом деле термин получил гражданство и реальное наполнение позднее и с явно негативной окраской как некое противопоставление ленинизму – при помощи И.В.

Сталина и его окружения, оппонентов и противников Троцкого. До сих пор сохранился этот оттенок термина, поэтому при его использовании необходим комментарий.

Наконец, следует помнить и еще об одном преувеличении, сопутствующем исторической литературе прошлого и являющемся ее наследием, когда вся политическая мысль сводилась к эмиграционной, а роль политиков в России, лидеров кадетской партии преуменьшалась. В связи с этим приведем слова Е.Д. Кусковой, участницы революционного движения, о П.Н. Милюкове: «Не знаю, какое отношение было у Павла Николаевича к русскому монархизму, когда он произносил свою знаменитую речь в Государственной думе о направлении внутренней политики Двора и правительства (“Глупость или измена?”). Я нахожу, что при тогдашних обстоятельствах эта речь носила революционный характер и гораздо больше подняла революционное настроение русского общества, чем все подпольные манипуляции большевиков»10.

Конечно, деятельность русской эмиграции была одним из важных факторов революционизирования России, но, возможно, не самым важным. Не следует забывать о влиянии общецивилизационных процессов (миграции, урбанизации, капитализации, развитии научно-технического прогресса и др.); воздействии бурно развивающихся в стране политических партий и их печати; работе революционного подполья; просветительской деятельности литераторов, публицистов, церковников, ученых; неумелой внутренней политике самодержавия и др.

Социалистическая мысль русской эмиграции, ее журналистика в советский период интенсивно исследовались. Наиболее изученным ее течением является большевизм и его периодика: практически о каждом издании имеется литература11. Тем не менее необходим новый анализ как самого большевизма, так и его периодики, поскольку существующая литература идеологизирована, роль большевизма и его журналистики в революционизировании России начала XX в. преувеличены. Не точно и не полно раскрыты такие явления, как раскол социал-демократии на большевиков и меньшевиков, непримиримость их борьбы и др.

Все это наложило отпечаток на изображение в литературе даже такой исторической фигуры, как В.И. Ленин: настолько ли он был непримирим, как это показано в многочисленных произведениях?

Достаточно вспомнить его реальные взаимоотношения – от идейной борьбы к сотрудничеству – с Л.Д. Троцким, тоже всегда претендовавшем на лидерство. В.И. Ленин отстаивал Л. Д. Троцкого в редакции «Искры», когда тот не понравился Г.В. Плеханову; при активном участии В.И. Ленина Л.Д. Троцкий становится сначала наркомом по иностранным делам первого советского правительства, а затем получает ключевой пост тех лет наркома по военно-морским делам. Или такой эпизод. В условиях эмиграции, где всякие мелочи воспринимались болезненно, сталкивались амбиции, циркулировали и муссировались слухи, большое значение имели симпатии и антипатии и т.д., В.И. Ленин резко полемизирует по ряду проблем с молодым и талантливым Н.И. Бухариным, их отношения доходят до крайности, близки к разрыву. Н.К. Крупская, например, характеризует одно из писем Н.И. Бухарина как «ругательное»12.

25 мая 1916 г. Бухарин посылает из Христиании В.И. Ленину большое письмо, в котором специально останавливается на своих с ним «разногласиях» и объясняет, что не хотел порвать отношения и «самым серьезным образом решил уехать при первой возможности в Америку»13. Ленин сразу же поддерживает идею, посылая в ответ письмо размером более 4 страниц и предлагая в нем подробную программу работы Бухарина в Америке. Как раз в это время оттуда вернулся А.Г. Шляпников, в письме к которому Ленин делает такую приписку: «Напишите откровенно, в каком настроении уезжает Бухарин? Будет писать нам или нет? Будет исполнять просьбы или нет? Переписка (с Америкой) возможна только через Норвегию: скажите это ему и наладьте»14. Этот эпизод свидетельствует, что В.И. Ленин, ставя перед собой определенную общезначимую задачу, поступался своими эмоциями, субъективным отношением к определенным людям, с которыми имел дело.

Читатель, обращаясь к фактам истории, особенно при работе с литературой, созданной в советское время, без сомнения, должен учитывать такого рода нюансы.

Другое течение социалистической мысли – социалисты-революционеры (эсеры) – освещались в научной литературе только критически, хотя их деятельность имела больший размах и не меньший успех, чем социал-демократическая пропаганда и агитация. В связи с этим в настоящем пособии предлагается более подробная информация об эсеровской периодике. К сожалению, все пробелы, оставленные своеобразным исследованием истории журналистики в прошлом, восполнить пока не удалось. Наряду с социалистами в оппозиции к царскому правительству, самодержавию оказались те, кто ратовал за их ограничение, за конституцию, кто осуждал непримиримость Русской православной церкви к инаковерию, оттенкам православной веры и др. До сих пор не получили настоящий оценки влияние на социальную жизнь общества журналистики кадетов, деятельности Л.Н. Толстого и его сподвижников по раскрепощению духовной жизни народа, не раскрыта творческая деятельность крупных публицистов и литераторов, оказавшихся в эмиграции и т.д. В последнее время сделаны первые шаги в исследовании этих пластов журналистики русского зарубежья, например, изданий последователей Л.Н. Толстого15.

В этой главе дан раздел о «толстовской» журналистике и ряд очерков об изданиях, не получивших освещения в литературе и показывающих многообразие оттенков русской политической мысли, депортированной за рубеж и сохраненной для потомков эмиграционной журналистикой начала XX в.

--------------------------------------------------------------------------------

1 См.: Колоницкий Б.И. Эмиграция, военнопленные и начальный этап германской политики «революционизирования» России (август 1914 – начало 1915 г.) // Русская эмиграция до 1917 года – лаборатория либеральной и революционной мысли. СПб., 1997. С. 198.

2 В целом ряде статей этого интересного сборника авторы приводят сведения и об изданиях эмиграции (см. статьи Л.Ю. Гусмана, А. Саломони, В.Ю. Черняева, Б.И. Колоницкого и др.).

3 Саломони А. Эмигранты-толстовцы между христианством и анархизмом (1898–1905) // Русская эмиграция до 1917 года...

С. 117.

4 Гладышева С.И. Периодические издания «Свободного слова» (1898–1905): История, особенности функционирования. Автореф. канд. дис. Ростов н/Д., 1999. С. 3.

5 Шевцов А.В. Издательская деятельность русских несоциалистических партий начала XX в. СПб., 1997.

6 Саломони А. Указ. соч. С. 112.

7 Salomoni A. Il pensiero religiose politico di Tolstoj in Italia (1886–1910). Firenze, 1996.

8 См.: Пругавин А.С. О Льве Толстом и толстовцах: Очерки, воспоминания, материалы. М., 1911.

9 Троцкий Л.Д. Моя жизнь: Опыт автобиографии. Т. 1. М., 1990. С. 254.

10 Последние новости. 1924. 5 дек.

11 Андронов С.А. Боевое оружие партии: Газета «Правда» в 1912–1917 гг. Л., 1962.

12 См.: Зародов К. Ленинская газета «Пролетарий» (1905). М., 1955; Костин А.Ф. Боевой орган революции: К 70-летию газеты «Вперед». М., 1975; Сазонов И.С. Большевистская печать Петрограда в 1917 г. Л., 1963.

13 Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 49. С. 541 (Комментарий).

14 ЦХИДНИ. Ф. 2. Оп. 5. Ед. хр. 682. Л. 2; Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 49. С. 309–310, 302.

15 Гладышева С.Н. Указ. соч.

--------------------------------------------------------------------------------

--------------------------------------------------------------------------------

<< | >>
Источник: Г.В. Жирков. Журналистика русского зарубежья XIX–XX веков. 2003

Еще по теме 1. Историографическая справка (Г. В. Жирков):

  1. § 37 История вотчинной записки в России. – Явка актов в приказах. – Справка. – Юридическое и финансовое ее значение. – Аналогия нашей формы с западными. – Изменение старой формы при Петре I. – Новый крепостной порядок и новое значение справки и отказа. – Форма нового отказа и ввода во владение
  2. Справка:
  3. Историческая справка
  4. Молитва как средство социальной защиты (справка)
  5. 5. Духовная журналистика (Г. В. Жирков)
  6. 5. В борьбе за демократию (А. Ф. Бережной, Г. В. Жирков)
  7. 6. Ведущие газеты русского зарубежья (Г. В. Жирков)
  8. 3. Основные журналы русского зарубежья (Г. В. Жирков)
  9. 1. Типологические особенности журналистики русского зарубежья (Г. В. Жирков)
  10. Г.В. Жирков. История цензуры в России XIX - XX вв., 2001
  11. Г.В. Жирков. Журналистика русского зарубежья XIX–XX веков, 2003
  12. Социальные стипендии
  13. Основания