<<
>>

10.3. Модели революций

Термины "кризис" и "революция" в настоящее время широко используются при описании процессов развития науки и техники,

культуры и образования, экономики и менеджмента. В одних областях кризис считается необходимым этапом развития, в других его стремятся избегать.

Отсутствует единство также в оценках хода и результатов революций в социально-политической сфере.

П. Сорокин проанализировал 1622 социальных кризиса и революции с 600 г. до н.э. по 1925 г. и вывел закон поляризации. Во времена революционных изменений почти в каждой области со-циокультурной жизни имеет место как конструктивный, так и деструктивный эффект. Причем если революция приходится на период подъема, то доминирует конструктив, а если на период упадка, то доминируют деструктивные эффекты.

Сторонники революционных преобразований считают, что источником всех негативных явлений, связанных с революцией, являются происки реакции. Сорокин же утверждает, что каждый революционный период неизменно распадается на две стадии: 1) собственно революционные события; 2) стадия реакции или обуздания, неразрывно связанная с первой.

Когда реакция сходит на нет, можно говорить о завершении революции. На первой стадии революционные события приводят общество в состояние хаоса, но угроза голода, нужды, эпидемий заставляет даже самых отчаянных прекращать революционный дебош. Лозунги свободы сменяются требованиями порядка, нередко диктаторского. Начинается вторая стадия революции, во время которой не только происходит реставрация многих дореволюционных институтов, но и закрепляются эволюционно полезные завоевания революции [15].

В 60-е годы был опубликован ряд работ, исследовавших революционные ситуации с помощью концепции депривации — не-равенства доступа к социальным благам. Оценка депривации обычно делается людьми на основе сравнения своих социальных условий с социальными условиями других индивидов или групп.

Теория растущих ожиданий (относительной депривации) утверждает, что стихийный взрыв возможен тогда, когда длительный экономический рост или рост уровня демократии резко сменяется спадом. Состояние обманутых ожиданий вызывает фрустрацию (стресс), которая обуславливает рост агрессивности. Можно сказать, что когнитивный дисбаланс — осознаваемый разрыв между ожиданиями и возможностями их удовлетворения, создает психологическую напряженность, приводящую при определенных условиях к социальному взрыву [6].

Одной из первый моделей, объясняющей революционный взрыв ростом ожиданий, была модель Дж.Дэвиса. По мнению

Дэвиса, сами по себе плохие условия и даже ухудшение условий, как правило, не приводят к восстанию. Он предложил так называемую модель "кривой J" (рис. 10.4) для прогнозирования вероятности восстания.

Рис. 10.4. Прогноз революционного потенциала

Сплошная линия на рис. 10.4 показывает реальное изменение экономических условий S, а штриховая — динамику ожиданий P. Если в период экономического роста начинается неожиданный спад и различие между ожиданиями и ре-альными условиями достигает критической величины, происходит социальный взрыв. Причем революция может произойти в течение короткого промежутка времени — не более двух лет. По истечении этого срока люди склонны смириться с ситуацией [19].

Из модели Дэвиса ясно, почему радикальные реформаторы стараются на первых, шоковых этапах реформ сделать жизненный уровень большинства населения как можно более низким. Чем ниже стартовый уровень жизни, тем меньше вероятность его резкого падения на последующих этапах. Даже при наступлении небольшого спада воспоминания об ужасных условиях недавнего прошлого парализуют массовые акции протеста.

Понятно, что однофакторная модель не может адекватно объяснить решения, принимаемые индивидом. В более развернутых психологических моделях восстания учитываются влияния страха, разочарования, желания перемен, негативного прошлого и надежды на успех.

Недостатком психологических моделей является чрезмерное акцентирование индивидуального уровня.

Такие модели не объясняют, почему объединяются разрозненные индивиды, как происходит политическая мобилизация.

В 70-80-е годы значительное внимание уделялось теориям, изучающим революционные процессы на уровне социальных систем. При макроуровневом анализе рассматривались такие факторы, как кризис легитимности власти, наличие революционной идеологии, роль иностранных государств и др.

В последние годы предпринимались попытки синтезировать микро- и макроуровневый подходы. Так, Коульман построил модель революции, содержащую 18 факторов [18]. Значительно более изящную модель предложила Теда Скокпол (рис. 10.5).

Представленная на рисунке модель показывает, что вероят-ность революции в странах третьего мира определяется взаимодействием трех ключевых факторов:

С — степени вовлеченности в систему управления социально мобилизованных групп;

P — степени проницаемости страны (наличие труднодоступ-ных территорий, отсутствие развитой транспортной сети);

В — степени бюрократизации госадминистрации и армии.

Интересно, что показанное на рисунке направление роста бюрократизации ведет к снижению вероятности революции для стран с диктаторским режимом и колоний. Для стран с авторитарным режимом и неявно управляемых колоний направление этой оси меняется — рост бюрократизации повышает вероятность революционных событий [21].

Рис.10.5. Модель революций в странах третьего мира

Большое число моделей революции построено на базе маркси-стского подхода. Так, Дж.Тернер смог в сжатой табличной форме представить взаимодействие основных факторов, вызывающих ре-

волюционный взрыв. Значительно удобнее таблицу Тернера [16] визуализировать в форме причинно-следственной диаграммы. Анализ диаграммы позволяет быстро заметить ее главный недос-таток — отсутствие петли положительной обратной связи, без которой невозможно раскручивание "маховика" революции. Уточненная модель представлена на рис. 10.6.

Рис. 10.6. Марксистская модель революции

В марксистской модели кризиса эта петля может выглядеть следующим образом: подрыв доверия к власти стимулирует рост требований и ожиданий, растет готовность к насильственным действиям, что ведет к усилению кризиса легитимности власти. Уси-

ление кризиса легитимности заставляет власть предпринимать попытки сбить растущую волну требований и применять репрессии. Последнее еще больше подрывает доверие к власти и т.д. [20].

Приведенные примеры показывают, что анализ кризисных ситуаций вызывает значительный интерес у политологов и социологов, однако в имеющемся концептуальном аппарате нет средств для анализа нелинейных, быстротекущих, катастрофических процессов. Новые подходы, базирующиеся на идеях современного естествознания, будут рассмотрены в следующей главе.

<< | >>
Источник: Ю.М. Плотинский. Модели социальных процессов. 2001

Еще по теме 10.3. Модели революций:

  1. РЕВОЛЮЦИЯ СЕКСУАЛЬНАЯ
  2. Революция
  3. Консервативная революция.
  4. Модель личности журналиста: профессиональные, социально-гражданские, нравственные, психологические и социально-демографические характеристики. Модификация общей модели для разных специализаций (репортер, аналитик, расследователь, публицист, ведущий-модератор и т.п.).
  5. Пивная революция
  6. РЕВОЛЮЦИЯ
  7. Кто делал революцию в России?
  8. РЕФОРМЫ И РЕВОЛЮЦИИ
  9. Революция (годичный гороскоп)
  10. Первая коммуникационная революция XX в.
  11. Вторая коммуникационная революция
  12. Третью коммуникационную революцию
  13. четвертая коммуникационная революция
  14. Проблема народа и революции в «Современнике»
  15. Февральская революция и развитие печати в России
  16. ГЛАВА 1. ПРЕССА РОССИИ ПОСЛЕ ФЕВРАЛЬСКОЙ БУРЖУАЗНО-ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ
  17. Журналистика в период Октябрьской социалистической революции и гражданской войны (1917–1920 гг.).