<<
>>

Глава 4. Психологические механизмы выбора брачного партнера

Freud'ом выделялись два типа выбора объекта, на основе которых происходит нормальное или патологическое развитие, оказывающее, с нашей точки зрения, существенное влияние на выбор брачного партнера во взрослом периоде жизни:

анаклитический (нуждающийся в поддержке раннего родительского типа);

нарцисстический, в содержании которого возможны следующие варианты:

а) человек может любить себя таким, каким он является в

настоящий момент;

в) он может любить себя в своем прошлом имидже;

с) он может любить себя таким, каким ему хотелось бы быть;

d) он может любить в другом какую?то воображаемую часть себя.

Анаклитический выбор непосредственно связан со следующими характеристиками объекта:

а) осуществляющая заботу, поддержку и протекцию женщина; в) защищающий мужчина;

с) обладающие теми же свойствами преемники прежних объектов.

Freud (1915) рассматривал нарциссизм как необходимую промежуточную стадию при переходе от ауто?эротизма к алло?эротизму, то есть к объектной любви.

Это состояние на «пол?пути» в норме необходимо. Однако, во многих случаях происходит застревание на нем в течение слишком долгого времени и в результате нарцисстические характеристики переносятся на более поздние периоды развития (фиксационный механизм).

Freud считал, что нарциссизм связан с «добавлением» к ауто? эротизму «нового психологического действия». Нарцисстический либидинозный катексис является состоянием, реализуемым в раннем детстве, и в своих основных чертах сохраняется в дальнейших возрастных периодах (катектический механизм).

Таким образом, по Freud'у, наиболее ранней примитивной формой отношений индивидуума с окружающей его средой является ауто? эротизм, за которым следует нарцисстическая стадия, на основе которой

развиваются объектные отношения.

Это развитие формирует выбор объекта по нарцисстическому типу.

M.Balint (1959) развивает теорию выбора объекта, параллельно критикуя положение Freud'а о «первичном нарциссизме». Автор пишет:

«В течение всех 50?ти лет со введения психоаналитической концепции

нарциссизма, не были описаны никакие новые клинические наблюдения для доказательства существования или неприемлемости первичного нарциссизма».

В качестве альтернативы Balint предложил теорию «первичного отношения к среде или теорию «первичной любви».

Balint исходит из положения о том, что плод находится в состоянии гармонии со средой в организме матери, но эта гармония строится на постоянном взаимодействии, экстремальной зависимости от среды. Зависимость в это время еще более выражена, чем в периоде после родов. Для благополучия плода чрезвычайно важно, чтобы среда соответствовала его нуждам. Серьезные несоответствия между потребностями и возможностью их обеспечения могут представлять опасность для жизни.

Биологическая ситуация становится основой катексирования среды плодом. Своеобразие процесса заключается в том, что в этом периоде среда, окружающая плод, для него недифференцирована, в ней нет еще объектов как таковых; отсутствует структура; не установлены жесткие границы между плодом – среда и плод проникают взаимно друг в друга и находятся в состоянии «гармонического смешивания» (плод, амниотическая жидкость, плацента). Концепции первичного нарциссизма противоречит то, что ребенок рождается уже в состоянии интенсивных отношений со своей средой как биологически, так и либидинозно.

Роды нарушают равновесие, так как среда резко изменяется, заставляя младенца находить новые способы адаптации. Нарастает отделение младенца от среды. Из «первичной средовой субстанции» начинают проявляться различные объекты, принимающие все более четкие контуры. Младенец постепенно распознает эти объекты, включая самого себя. Либидо не находится уже в состоянии непрерывного гомогенного течения от id к среде и обратно, оно начинает фиксироваться на возникающих объектах.

В тех многочисленных новых ситуациях, когда встречи с объектами оказываются для младенца болезненными (в контрасте с гипотетической гармонией пре?натального периода), либидо может снова возвратиться в ego.

Balint считает, что такой возврат способен ускорить развитие, используя при этом попытку восстановить прежнее чувство «Единства», присущее первым стадиям после рождения. Автор выделяет несколько форм либидинозных катексисов, наблюдаемых в раннем младенческом периоде:

а) остатки первоначальных средовых катексисов, перенесенные на возникающие объекты;

в) другие остатки первоначальных средовых катексисов, возвратившиеся в ego в качестве вторичных «успокоителей» фрустрации (например, нарцисстические и ауто?эротические катексисы);

с) ре?катексисы, излучаемые из вторичного ego?нарциссизма;

d) развитие окнофилических и филобактических структур.

В окнофилических структурах первичные катексисы, хотя и смешанные с тревогой, прилипают к возникающим объектам. В результате объекты чувствуются, воспринимаются как безопасные и

комфортные. В то же время пространство между объектами чувствуется угрожающим и ужасным.

В филобактическом мире безобъектные пространства сохраняют первоначальные катексисы и переживаются как безопасные, комфортные и дружеские. В то время как сами объекты чувствуются угрожающими, опасными, предательскими.

Окнофилическая реакция на возникающие объекты проявляется примыканием к ним, эти объекты непроецируются. Без них возникает чувство неуверенности и потерянности. Таким образом создаются условия для гиперкатектирования объектных отношений. В предыдущих исследованиях мы описывали реализацию этого механизма в различных вариантах нарушения привязанности и блокировки интимности.

В филобактическом варианте имеет место гиперкатектирование своих собственных ego функций; создаются предпосылки для самостоятельного развития различных навыков, независимых от объектов.

Balint полагает, что на основе окнофилии и филобактизма формируется, с одной стороны, Эдипальный комплекс, с другой – «зона творчества».

Зона творчества начинает развиваться с регрессивного отхода от объектов, воспринимаемых как фрустрирующие, к гармоническому смешиванию ранних состояний. Возврат к ранним состояниям дает шанс создать новую, лучшую реальность, чем та, которая

связана с фрустрирующими объектами. К сожалению, этот шанс очень часто не используется, более того, регресс оказывается стойким и деформирующим психику.

Анализируя психодинамику объектных выборов, Balint обращает внимание на то, что некоторые из реальных объектов, в противоположность фрустрирующим и\или индифферентным, становятся источником удовлетворения. Часть среды сохраняет часто некоторые из первоначальных «первичных катексисов». Они становятся «первичными объектами». Отношения с первичными объектами и\или с их дериватами во взрослых периодах жизни будут всегда отличаться от отношений с другими объектами, находясь одновременно в некоторой зависимости от них.

При окнофилии объект воспринимается в виде витальной экзистенциально важной поддержки. Угроза отделения от объекта вызывает тревогу, в качестве защиты человек стремится к прилипающим симбиотическим или зависимым отношениям. В то же время возможна ситуация, когда объект воспринимается в качестве «первичной субстанции» внутриутробного периода, оказывается настолько насыщенным свойственными последнему катексисами, что автоматически лишается прав на самостоятельное существование. У него не может быть желаний, стремлений, отличающихся от таковых у индивидуума. Объект должен просто «быть здесь», присутствовать, жить жизнью индивидуума. Мы наблюдали варианты таких отношений при аддикции созависимости.

В этой системе отношений только один из партнеров может иметь интересы, желания, другой партнер?объект лишается всего этого.

В случае возникновения какого?нибудь столкновения, потери гармонии в отношениях между субъектом и объектом, у первого из них возникают признаки агрессивности и дезинтеграции: «как будто весь мир, включая себя, разрушился; как будто субъект оказался поглощенным…агрессивно?деструктивными импульсами».

Психическое состояние такого субъекта, по словам Balint’а, выражается следующим образом: «Я должен быть любим и опекаем во всем каждым…значимым для меня без того, чтобы кто?нибудь потребовал от меня какого?то усилия или ожидал, что я рассчитаюсь за это. Исключительно мои собственные желания, интересы и нужды имеют значение, никто из значимых для меня людей не может иметь каких?либо интересов, желаний и нужд, отличающихся от моих, и, если они имеют какие?нибудь, они должны подчинять их моим без какой?либо платы; в

действительности для них должно быть удовольствием и радостью совпадать с моими желаниями. Если это случится, я буду хорошим, довольным и счастливым, и это все. Если же так не случится, это будет ужасно как для мира, так и для меня».

Окнофилия, по Balint’у, приводит к следующим последствиям: 1.переоценка объекта;

2.относительное подавление развития личностных навыков,

которые могли бы сделать индивидуума независимым от его объектов.

Филобактизм, как второй тип примитивных отношений с объектами, предполагает, что объекты рассматриваются как индифферентные или даже как потенциально опасные, которых следует избегать. Однако способность к избеганию требует личностных навыков умения сохранить в себе или восстанавливать свободу действий в безобъектном пространстве, например, уметь отстраниться от неприятных межличностных контактов, уходя в себя и сохраняя единство с теми объектами, которые относятся к классу потенциально первичных: горы, море, лес, вся природа.

Окнофилия во взрослом периоде может оказывать сильное влияние на особенности межличностных отношений, в частности, определять выбор брачного партнера, который в этом случае носит «невротический» характер (невротический механизм). Выбранный партнер в реальности не соответствует придуманному имиджу, что вскоре приводит к конфликту интересов.

Один из механизмов конфликтов между брачными партнерами связан с тем, что в бессознательном остаются интернализованные Self?объектные отношения с первичными объектами любви, имевшими место в раннем возрасте.

Эта сохраняющаяся бессознательная связь может иметь значение в выборе партнёра, определять характер брачных связей и конфликты, возникающие внутри этих связей. В данной ситуации можно говорить о действии такого защитного механизма, как проекционная идентификация, связанная с желанием человека вместе с выбором партнёра реактивировать, возродить ощущения, связанные с ранним опытом переживаний в отношениях с первичным объектом любви и проецировать на партнёра эти переживания. То есть, происходит проекция части Self–объектных отношений на другую личность (проективный механизм).

Подобная динамика прослеживается на примере инцестных отношений в детстве. Лица, являющиеся жертвами таких отношений,

выбирают в ряде случаев себе партнёра, проецируя на него часть Self? объектных отношений, связанных с первичным переживанием инцеста. Они бессознательно идентифицируют свой объект выбора с первичным образом сексуального агрессора, что накладывает определённый отпечаток на зарождающиеся отношения, способствуя развитию, различных конфликтов и фригидности. Такие люди часто становятся жертвами сексуальных агрессий. Внешне это выглядит как случайность, хотя, на самом деле, на бессознательном уровне прослеживается наличие амбивалентного отношения к сексуальной агрессии, что способствует созданию потенциально опасных ситуаций.

В брачных взаимодействиях можно обнаружить содержание проецированного материала, представляющего высококонфликтные элементы отношений между супругами с их первичными объектами с отражением явлений, имевших место в ранних периодах жизни.

Брачные отношения могут провоцировать и «экстернализировать» аспекты старых, иногда очень ранних конфликтогенных отношений. В то же время искажённым образом они обновляют бессознательные потребности, стремления к потерянным инфантильным привязанностям, объектам, по отношению к которым возникает различная степень ностальгических эмоций.

Поэтому внутри брачных диад развивается бессознательная игра взаимных проекций, которая может в результате роста напряжения перерасти в сознательное столкновение, результатом которого становится декомпенсация брачных отношений.

Несмотря на то, что причины брачных конфликтов различны, самыми значимыми из них являются те, которые имеют глубинную психологическую обусловленность, находящуюся в прямой зависимости не столько от текущей ситуации, сколько от индивидуального развития каждой личности, механизмов защиты, бессознательных ожиданий от партнёра, которые могут не удовлетворяться. Эти причины порождают существование большого количества несчастных людей с высокой степенью тревожности, с выраженным чувством вины. Такие люди вместо того, чтобы получать от жизни удовольствие, чувство комфорта, счастья, входят в ситуацию драматического столкновения, приводящего к распаду брачной диады и разводу.

Анализ происходящего на уровне сознания недостаточен, кажущаяся «понятность» причин конфликта не отражает его настоящего содержания. Остается нераспознанной бессознательная часть, приводя,

например, в дальнейшем к повторению ситуации в случае выбора следующего партнёра.

Значение вышеперечисленных бессознательных механизмов в ряде случаев не учитывается даже специалистами, участвующими в решении семейных конфликтов, по причине их недостаточной профессиональной компетентности в решении такого рода проблем.

Между тем, распознавание внутренней бессознательной динамики проецированных частей ранних Self?объектных отношений во многом помогает в разрешении межличностных столкновений, способствуя переходу конфликтующих сторон в новую плоскость коммуникаций и установлению гармоничных социальных связей.

Нами наблюдалось значительное количество супружеских пар, демонстрирующих роковое расхождение между реализуемым и бессознательно желаемым, что становилось основной причиной брачных несоответствий.

Бессознательные ожидания и потребности, предъявляемые к партнёру, могут носить разнообразный характер. Один из частных вариантов – наличие бессознательного желания «получить» в браке нового родителя. Молодая женщина, рано потерявшая отца, после нескольких неудачных связей вступает в брак с более старшим по возрасту мужчиной, проявляя бессознательную потребность приобрести в нём эквивалент своего отца. Её желание не удовлетворяется, так как этот мужчина имеет аналогичное стремление видеть в жене свою мать. Результатом брака является разочарование и неудовлетворённость друг другом, так как женщина не получает ожидаемой от мужа защиты, а муж– ожидаемого от жены материнского внимания.

Иногда выбор брачного партнёра осуществляется с целью удовлетворить инфантильные стремления, вызывающие чувства стыда и страха, что может иметь, в частности, инцестное содержание.

Например, дважды разведённый молодой человек, проявляющий высокий уровень тревожности и депрессию, подтверждённые объективным обследованием, сообщает, что причина двух неудачных попыток сохранить брак заключалась в том, что он воспринимал себя в браке в качестве жертвы. После фазы начальной влюблённости у него появлялась импотенция, становящаяся причиной разводов.

В то же время, наряду с импотенцией, появляющейся при общении с женой, параллельное вступление в сексуальные связи с другими партнёршами половых нарушений не вызывало.

В ходе анализа выяснилось, что у мужчины существует бессознательное стремление видеть в жене мать, воспоминания о которой связаны с запретными инцестуозными желаниями. Результатом возникшей амбивалентности между желанием обладать матерью и запретом, вызывающим чувство стыда и страха, являлось сексуальное нарушение, проявлявшееся только при общении с женой.

При анализе семейных отношений целесообразно получение информации от обеих сторон, что позволяет увидеть ситуацию в другом ракурсе и предоставить партнерам возможность убедиться в том, что в любом конфликте виноваты оба участника брачной диады.

Первичные отношения, фиксация на первичных объектах, особенно в проблемных ситуациях, позволяют определить линию психологического развития личности. Существующие отклонения в развитии личности в силу своей выраженности могут приводить к постоянному совершению ошибок, связанных с невозможностью найти себя, обрести свою идентичность и установить прочные супружеские отношения, что проявляется в следующих вариантах:

.аддиктивные отношения; созависимость;

.варианты с наличием скрытых причин, при которых скрывается нечто очень важное, какое?то событие, оставившее след и интернализованное в психике на последующие жизненные периоды.

К сожалению, специалистами обращается мало внимания на варианты, характеризующиеся наличием инцестных отношений между братом и сестрой. В этих отношениях, иногда продолжающихся годы, чаще всего в качестве агрессивной стороны выступает брат.

Следствием таких отношений является появление различных форм невротического реагирования и разнообразных видов психологических защит у их участников.

Диагностическая трудность при обращении таких людей к специалистам заключается в предъявлении ими жалоб на что угодно, только не на истинную причину (инцест), спровоцировавшую патологический симптомокомплекс. Последний может проявляться диссоциативными, конверсионными, ипохондрическими, психосоматическими симптомами и др.

Выявление инцеста представляется в этой ситуации чрезвычайно важным, в частности, потому, что второй участник инцестных отношений продолжает на протяжении длительного времени участвовать в жизни сиблинга, во многом определяя её.

Это связано с тем, что эти отношения в некоторых случаях строятся не только согласно модели жертва–агрессор, но имеют и другой компонент, отражающий существующую между сиблингами взаимную зависимость, а иногда и романтическую любовь.

Зависимость, строящаяся на привязанности, обладает значительной силой, особенно в случаях, где брат значительно старше сестры и располагает большими материальными возможностями. Если, помимо этого, брат для сестры является ещё и авторитетом, то его влияние на её будущий брачный выбор будет значительным.

Чаще всего брат выступает как помеха в брачном выборе сестры, препятствуя её вступлению в брак. Возможна и другая ситуация, при которой происходит прямая стимуляция братом вступления сестры в брак с косвенным подбором для неё неадекватного мужа, с ориентацией на скорый развод.

Ситуация, негативно влияющая на будущее замужество, может иметь место во взаимоотношениях мать–дочь, приводящих к формированию у дочери психологической концепции «I am only a daughter».

Мать, воспитывая дочь, пытается сильно привязать её к себе. Дочери внушается мысль о её чрезвычайной значимости для матери, выражающейся в том, что жизнь и благополучие матери зависят только от дочери. Если с матерью что?нибудь случится, в этом прямо или косвенно будет виновата дочь. В таких случаях мать заявляет: «Со мной это произошло потому, что тебя не было рядом». У дочери возникает чувство вины. Наблюдается хронофагия–захват матерью времени, принадлежащего дочери. Хронофагия проявляется в требованиях к дочери проводить все свободное от учебы или работы время дома.

В круг знакомых дочери, находящийся под контролем матери, входят лица, не представляющие непосредственной угрозы для отношений «мать–дочь». Попытки дочери вырваться из очерченной матерью семейной орбиты, куда?то уехать, в чём?то участвовать, иметь собственных друзей, ограничиваются матерью, для чего часто используется механизм «двойной связки» с противоречащими друг другу установками на сознательном и бессознательном уровнях.

Создаются патологические тандемные отношения. В случае возникновения угрозы замужества, мать использует извращённо– феминистическую стратегию, отражающуюся, например, в следующих обращениях к дочери: «Посмотри на историю нашего рода и семьи.

Известными в них были только женщины. Мужчины представляли слабых, безответственных и никчёмных людей».

Такие обращения провозглашаются достаточно часто и интенсивно. Вместе с тем, понимая, что в силу биологических причин, постоянно препятствовать браку дочери не удастся, мать провоцирует ее на неудачный выбор партнёра, поощряя общение дочери с выбранным самой матерью партнёром и препятствуя её встречам с потенциально

«опасными» мужчинами. Разрешение матери на общение дочери с

«неопасным» партнёром сопровождается иронически–саркастическим отношением к нему. Связь оформляется браком только в случае выполнения парой непременного условия жить вместе с матерью. Находясь рядом, мать использует тактику подрыва отношений, приводящую к окончательному распаду брака, заявляя при этом примерно следующее: « Вот видишь! Я же тебе говорила! Теперь ты поняла это на собственном опыте. Не переживай, каждая из нас должна была через это пройти».

Реализация подобной стратегии возможна и по отношению к сыновьям, которых с детства воспитывают в обстановке максимальной зависимости от матери с «профилактическим» обеспечением основных стратегически опасных позиций, таких, например, как подавление возможности становиться самостоятельным, независимым от матери. С этой целью используется проявление постоянной заботы, препятствование формированию необходимых по возрасту навыков согласно модели: «Ты не справишься, дай я тебе помогу».

Возможны случаи, когда мать заранее выстраивает стратегию жесткого привязывания к себе, используя «игру в психиатрию». При этом подчеркивается неадекватность, непрогнозируемость поступков, агрессивность, нарушение социальных правил ребенком (подростком). Последний изолируется максимально от контактов со сверстниками; по настоянию матери, неоднократно направляется на консультацию к психиатру, на которого оказывается давление с целью диагностирования психического заболевания.

Влияние трансформационных объектных отношений на выбор брачного партнера может быть проанализировано с позиций концепции Bollas’a (1987). Автор подчеркивает значение «тени объекта», возникающей в раннем возрасте. Тень падает на ребенка и оставляет следы в течение всего взрослого периода жизни. В отличие от классических психоаналитических трактовок, Bollas анализирует психологический механизм трансформации сэлфобъектных отношений и утверждает, что значение первого осознания человеком окружающего мира заключается не

в осознании объекта как такового, а в возникающем при этом процессе отношения. Иными словами, человек осознает и ощущает не сам статический объект как таковой, а чувствует определенное отношение к нему. Эти сэлф? объектные отношения всегда эмоционально оформлены и насыщены, поэтому их сколько – нибудь полная вербализация невозможна или затруднена. Например, при контакте ребенка с матерью или отцом особую значимость для него приобретает не само восприятие родителей, а переживание, которое возникает при этом контакте. Эмоционально насыщенный процесс отношений, во?первых, имеет свойственный каждой семье индивидуальный ритм, а, во?вторых, прочно фиксируется в памяти ребенка. Природа отношений с объектом имеет большее значение, чем качество самого объекта. Ребенок воспринимает мать как процесс, как ритм.

Возникающие эмоционально оформленные отношения с близкими ребенок интернализирует. Анализируя суть введения ребенком информации, автор отмечает, что при этом происходит интернализация не объекта, а процесса, который связан с отношением к этому объекту. Особое внимание фокусируется на эмоциональном аспекте интернализации, т.к. именно от него зависят периодически появляющиеся у человека эмоциональные «вспышки», находящие отражение в его поведении. Следствием проявлений интернализированной когда?то информации является ряд неосознаваемых состояний, которые характеризуются внезапным появлением определенного «настроения». Такие состояния грусти и раздражения, с точки зрения Bollas, представляют собой комплекс состояний сэлфа, связанный с тем, что происходило ранее. Их нельзя назвать пассивными воспоминаниями, т.к. они являются следствием повторного воссоздания прежде существующих переживаний.

Следовательно, появление у человека определенного оттенка настроения связано с отражением его прежнего Я. В этот момент он

«становится» тем, кем он был в детстве, пребывая в состоянии Я, которое было у него когда?то, не отдавая себе отчета в происходящем. При этом он может чувствовать себя виновным, достойным осуждения, покинутым, ненужным и, наоборот, может чувствовать себя прекрасно, «извлекая» из бессознательного грандиозное чувство блаженства, испытанного им когда? то как реакция на похвалу со стороны окружающих.

Таким образом, мы оцениваем внутренний, нераскрытый мир человека не только как мир интернализированных им объектов, образов и репрезентаций, а как мир интернализированных аффектов, которые возникали в момент межличностных отношений и генерировались этими отношениями.

Возникающее у человека несколько повышенное жизнерадостное настроение, не достигающее по своей интенсивности гипоманиакального, и противоположное дистимическому состоянию, получило название ютимического. Это настроение может быть связано с реверберацией тех положительных состояний, которые человек испытывал в ранние периоды жизни, если они были насыщены этим состоянием.

Иногда у человека может отсутствовать способность связать глубокие селф переживания с каким?то конкретным объектом. В связи с тем, что эти селф переживания способствуют развитию идентичности, Bollas называет их консервирующими, то есть сохраняющими чувство детского сэлфа. Иными словами, то, что было когда?то в детстве, интернализируется и оказывает сильное влияние на смысл дальнейшего существования человека и на выбор брачного партнера. Это особенно касается травмирующих психику событий, которые овладевали незрелым ребенком еще тогда, когда у него не было возможности символизации и интеграции этих состояний. Эти неинтегрированные состояния и связанные с ними чувства навсегда остаются в бессознании. Имеет значение характер воспитания ребенка, связанный с пренебрежением к нему, отсутствием эмоциональной поддержки, насилием, жесткостью и отсутствием эмпатии.

Мы наблюдали пациента с интенсивными слуховыми галлюцинациями, с его слов являющихся причиной распада двух предыдущих браков. Попытки терапии галлюциноза нейролептическими средствами оказывались малоэффективными. Психодинамический анализ состояния больного позволил сделать вывод, что, несмотря на усталость от голосов, они были чем?то приятны для пациента, т.к. в момент галлюциноза он испытывал положительные ощущения, напоминающие его детство. Голоса ассоциировались с голосами родителей и в этом было что?то притягательное. Пациент «цеплялся» за это состояние, т.к. оно воспроизводило те эмоциональные паттерны, которые были для него когда?то особенно приятны.

По мнению Bollas, эти первичные переживания связаны с контактами с матерью. Автор называет их трансформационными объектными отношениями. К их числу относятся отношения с объектами, которые вызывают наиболее значимые для человека ощущения. Несмотря на то, что мир взрослого человека включает в себя взаимодействие с разнообразными объектами, какой?то один из них имеет для него большее, чем другие, значение. Этот объект называется трансформационным, в силу того, что он приводит к трансформации, стимулирующей внутреннее положительное или отрицательное развитие.

Bollas считает, что на восприятие других объектов в качестве значимых влияют первичные трансформационные отношения, которые складывались у ребенка в ранние периоды его жизни. Это влияние может быть как прямым, так и косвенным, как, например, при созависимых отношениях с партнером, когда трансформационным объектом является не сам партнер, а его

«употребление» с целью удовлетворения невротических страхов и потребностей.

Трансформационным объектом может стать встреча с будущим брачным партнером, «спроецированная» на матрицу ранних отношений. В поведении взрослого человека проявляются следы таких отношений. Если мужчина встречает женщину, которая производит на него сильное впечатление, это может быть объяснено тем, что она напоминает ему какой? то трансформационный объект из детства. Возникает сильная эмоция, на основании которой устанавливается определенная связь.

Трансформационные «узлы» очень значимы для человека, т.к. они значительно изменяют его жизнь. В момент кризисов человек стремится к партнеру, вызывающему эти сильные чувства, т.к. встреча с ним выводит его на другую орбиту. Партнер может вызвать ощущение комфорта и способствовать реинтеграции нового опыта.

Bollas считает, что жизнь человека наполнена постоянным поиском новых трансформационных объектов. Поскольку таким объектом может быть созданный в воображении идеальный образ партнера, это позволяет по? новому проанализировать понимание причин одиночества, вызванного неумением совмещать мечты с реальностью и выстраивать отношения с реальными, обладающими как достоинствами, так и недостатками, партнерами.

Практика показывает, что таким «идеалом» может оказаться, например, созависимый партнер, злоупотребляющий алкоголем, что вызовет деструктивный трансформационный процесс. Аддиктивный объект (созависимый партнер) стимулирует и эксплуатирует стремление человека к трансформации, но, обещая конструктивную трансформацию, в реальности обеспечить ее не может. Качество возникших отношений и их значимость зависит от способности спровоцировать возникновение такого вида трансформации человека, который «выведет» его к источникам селфа, к первичному его переживанию. В монографии «Психосоциальная аддиктология» (2001) нами описан аддиктивный механизм выбора брачного партнера.

Встреча с трансформационным событием находится в основе сэлфа. Значимость события заключается в возвращении человека к

невербализуемым и неосознаваемым переживаниям, которые «освежают» чувство жизни и активизируют стремление жить. Происходит как бы второе рождение. Возвращение к источнику сознания в виде основных переживаний в жизни, позволяет найти в себе силы для дальнейшего личностного роста. Этот возврат делает возможным прорыв к новому уровню интеграции и трансформации, катализируя процесс развития. Bollas считает, что у каждого человека существует потенциал для этой трансформации.

Возврат внутрь себя не следует квалифицировать как регрессию в отрицательном смысле. Регрессия может иметь положительное значение. Позитивная сторона этого явления заключается в том, что регрессия на ранний уровень детской психики позволяет использовать его энергетику (источник «живой воды») и стимулировать дальнейшее развитие.

К объектам, которые могут вызывать процесс трансформации, относятся встреча с новым человеком в жизни или изменение отношений с прежним партнером.

Анализ с этой точки зрения мира сексуализированной рекламы позволяет сделать вывод о том, что в основе ожидаемого рекламного воздействия лежит попытка сделать предлагаемый товар трансформационным объектом для потенциального покупателя.

Стремление человека к поиску трансформации это часть постоянно продолжающегося процесса человеческого развития, в основе которого лежит внутренний драйв.

В то же время этот процесс может носить деструктивный характер.

Так, например, может иметь место уход в аддиктивные созависмые отношения с партнером. Временное стимулирование первичного переживания сменяется чувством пустоты, потери связи с глубинной частью своего Я, вызванное стремлением слиться с партнером и установить с ним общие границы. Возникает стремление вернуться к этому состоянию, что достигается путем реализации желания проводить с партнером практически все время.

С точки зрения Buber (1970), человек оценивает объекты, которые его окружают, исходя из двух позиций. Первая позиция включает в себя отношение «Я?Вы», а вторая, ? «Я?Оно». Таким образом, окружающий человека мир разделяется на два класса отношений ? отношения к «Вы» и к

«Оно». Несмотря на имеющееся в данном процессе разделение объектов и явлений на одушевленные и неодушевленные (люди и предметы), здесь подчеркивается другая, не менее значимая сторона позиции: различие

между отношениями «Я?Вы» и «Я –Оно» заключается не в объектах, которые человек воспринимает, а в самом Я, в разном поведении человека в отношениях «Я?Вы» и «Я? Оно». Предполагается, что в отношениях «Я?Оно» Я носит отстраненный, «глухой», невовлеченный в этот процесс характер. В случаях отношения «Я?Вы» Я приобретает признаки участия, заботы, вовлеченности и принадлежности.

При отношении «Я?Оно», человек рассматривает «Оно» в качестве объектов для достижения своих целей и беззастенчиво пользуется ими. В отношении «Я?Вы» часть, относящаяся к «Вы», признается как свободная и автономная структура второго человека. Следовательно, речь идет о различиях, касающихся не объекта, а состояний Я, возникающих по отношению к этому объекту.

Отношение «Я» к объекту как к «Оно» является типичным для созависимости, при которой отношение к партнеру носит инструментальный, манипулятивный характер.

Отношение человека к сексуальному партнеру также не всегда приобретает значение «Я?Вы». Так, например, в случае промискуитета устанавливаются инструментальные временные, поверхностные отношения с целью удовлетворения сексуальной потребности, т.к. другой характер отношений в данном случае нецелесообразен. Проблема возникает тогда, когда человек настолько вовлекается в отношения «Я?Оно», что при этом теряется способность к установлению отношений «Я –Вы». Для созависимой личности характерна потеря такой способности. Рассуждения о потере способности к установлению отношений «Я?Вы» исходят из наличия таких отношений в прошлом. Если эти отношения существовали, а потом были потеряны, их можно восстановить.

Анализ литературы и собственной практики позволяет заключить, что психологическими механизмами выбора брачного партнера являются анаклитический, нарцисстический, фиксационный, катектический, невротический, проективный, аддиктивный и механизм трансформации сэлф?объектных отношений. Психотерапия случаев сексуальной и семейной несостоятельности должна учитывать эти механизмы, порождающие большое количество серьезных психологических проблем.

<< | >>
Источник: Ц.П.Короленко, Н.В.Дмитриева. СЕКСУАЛЬНОСТЬ В ПОСТСОВРЕМЕННОМ МИРЕ. 2011

Еще по теме Глава 4. Психологические механизмы выбора брачного партнера:

  1. Глава 17 ВЫБОР ПАРТНЕРА ПО КОНФЛИКТУ
  2. ГЛАВА ВТОРАЯ БРАЧНЫЙ СОЮЗ
  3. Психологические механизмы
  4. Глава 7 БРАЧНОЕ ПОВЕДЕНИЕ
  5. Психологические механизмы
  6. Глава IX КАК СКОНСТРУИРОВАЛ БЫ МЕХАНИЗМ МЫШЕЧНОГО СОКРАЩЕНИЯ
  7. Выбор линейного мышления - это выбор прожить жизнь в танце частиц.
  8. Выбор есть. Он существует всегда. Сознание - это выбор.
  9. Глава 4. МЕХАНИЗМЫ ДАВЛЕНИЯ ТОЛПЫ НА ЧЕЛОВЕКА СОЦИАЛЬНЫЕ ОЖИДАНИЯ
  10. ГЛАВА 9 ВЫБОР СУДЬБЫ; ЛЮБОВЬ, СИЛА, ДЕНЬГИ И ЗДОРОВЬЕ
  11. 3.2. Правила поведения с партнёром
  12. Перестать сопротивляться партнеру
  13. Достоинства вашего партнера