<<
>>

1. Слово, эмоции и апперцепция

Очевидно,нетсмыслаповторятьобщеизвестную истинуотносительнотого,чтоязыкжурналистики долженбытьярким,убедительным,выразительным и т. д. Проблема заключается в том, как придать языку названные качества.

Оставляя в стороне вопрос о неоспоримой важности таланта и творческой интуиции, необходимо также вести поиск научных путей решения этой задачи. Этим занимается ряд наук - от литературоведения до психолингвистики. Обзор многообразных научных изысканий был бы под силу лишь целой группеспециалистовразличногопрофиля,поэтому мы затронем лишь некоторые, главным образом психологические аспекты проблемы слова, которые лежат как бы на поверхности, но в то же время не всегда учитываются в практике.

То, что каждое слово имеет определенное значение, а их сочетания позволяют передавать сложные мысли и чувства - это азбучная истина. Понятно, казалось бы, и то, что отдельные слова в определенном контексте способны влиять на смысл и оттенки содержания текста в целом. Но помимо всего этого есть у слов и такие качества, которые нередко на подсознательном уровне связываются у человека с теми или иными эмоциональными состояниями и тем самым незаметно изменяют восприятие содержания и смысла материала.

Более того, было выяснено, что такие эмоциональные ассоциации с отдельными словами в какой-то степени определяют, насколько часто люди этими словами пользуются как в бытовой, так и в литературной речи.

Иначе говоря, слова, по крайней мере некоторые пз них, обладают в зависимости от их смысла особым эмоционально воспринимаемым качеством, определяющим различную степень их "привлекательности" для людей. Практически это находит выражение в том, что в письменной и бытовой речи "привлекательные" слова употребляются значительно чаще, чем непривлекательные. Так, например, проведенное в 1944 г.

в США одно из многих исследований языка (на массиве 30 тыс. слов) показало, что слово "счастье" встречается в изученных текстах 761 раз, тогда как слово "несчастье"- лишь 49; слово "красота" употребляется в 41 раз чаще, чем слово "безобразное","смех"- в 2,4 раза чаще, чем "плач", "любовь"- в 7 раз чаще, чем "ненависть", "находить"- в 4,5 раза чаще, чем "терять", и т. п. Подчеркнем, что в более ранних исследованиях, так и в исследованиях, проведенных после 1944 г., описанная закономерность была подтверждена на большом количестве разнообразных текстов не только на английском, но и на французском, испанском и немецком языках. При этом изученные тексты относились к различным периодам - от конца XIX в. до наших дней. Отсюда можно заключить, что определенные предпочтения в выборе слов являются проявлениемобщечеловеческой психологической особенности. Объяснение этой особенности в следующем. Если учесть, что частота употребления отдельных слов совсем не совпадает с частотой, с которой встречаются в жизни события или качества, обозначаемые этими словами (ведь нельзя представить, что красивое встречается в жизни в 41 раз чаще, чем безобразное), то остается признать, что предпочтения в выборе слов свидетельствуют о сознательном, а чаще неосознанном стремлении людей к положительным, а не отрицательным эмоциональным переживаниям. Следовательно, и восприятие отдельных слов связано с возникновением определенных, не всегда осознаваемых эмоциональных реакций, которые накладывают отпечаток на восприятие текста в целом.

К сказанному можно лишь добавить, что в приведенных примерах мы использовали слова, эмоциональное значение которых явно связано с их смысловым содержанием. Но, как показали другие исследования, практически все слова имеют для людей ту или иную эмоционально-оценочную окраску, не обязательно связанную с их прямым смыслом. Эта окраска просто "чувствуется", но далеко не всегда поддается объяснению. Есть даже метод, с помощью которого можно выявить эмоционально-оценочную окраску отдельных слов, но он требует специального описания, приемлем в научных исследованиях и трудно применим в журналистской практике.

На практике выбор слов продолжаетоставатьсяделомтворческой интуиции, таланта и мастерства.

Мы рассмотрим лишь некоторые из психологических свойств слов и их ограниченных сочетаний в журналистской практике, в частности их свойство создавать "подготавливающую установку" на восприятие, слова, предопределяющие эмоционально-оценочную реакцию на информацию, и роль слов и словосочетаний, которые стали штампами.

Помимо понятия социальной установки в психологии известно еще понятие просто установки. Психологическая основа у них одна, а именно предрасположенность, готовность человека действовать определенным образом по отношению к какому-то конкретному объекту или в каких-то конкретных обстоятельствах. Различие же заключается в более высокой организации социальной установки, которая, как правило, бывает осознанной, включает в себя необходимый компонент знания и обязательно компонент оценочно-эмоционального отношения. Просто установка может быть осознанной, как, например, у бегуна на старте перед забегом, и очень часто бессознательной или неосознаваемой, когда мы не замечаем ее действия. И осознанная, и бессознательная установки играют огромную роль в процессах восприятия. Первая направляет наше внимание в соответствии с нашими интересами,потребностями или какими-то конкретными обстоятельствами. Скажем, открывая газету,мы в первую очередь ищем те материалы, которые нас больше интересуют. Вторая также оказывает большое и нередко "коварное" влияние на наше восприятие.

Примером может послужить эксперимент, описанный американскими психологами Дж.Бруннером и Л. Постмэном. Группе испытуемых предлагалось назвать обыкновенные игральные карты, которые предъявлялись им на очень короткий промежуток времени. Приэтом среди карт некоторыебыли необычными, так,например,шестерка червей была не красного, как обычно, цвета, а черного, восьмерка пик, наоборот, была красной. При первом предъявлении карт почти никто не заметил этого несоответствия. 27 из 28 испытуемых называли красную восьмерку пик либо восьмеркой червей, либо восьмеркой пик.

Но после того, как при повторных экспериментах испытуемые обратили внимание на "ненормальные" карты, число ошибок резко сократилось. Нетрудно понять, что причиной ошибок была привычка видеть карточные фигуры в сочетании лишь с определенными цветами. Эта привычка и сформировала соответствующую установку.

В другом эксперименте у испытуемых была специально создана установка, которая исказила их восприятие. Испытуемым, которые были разделены на 2 группы (всего 160 человек), показывали на экране в течение 0,1 с. отдельные короткие слова и просили прочитать их.Среди предъявляемыхсловбылошестьтаких, которые не имели смысла, т. е. представляли собой лишь сочетания букв и слогов. Но при перестановке или замене отдельных букв в бессмысленных словах они приобретали смысл понятий в одном случае из области животного мира, а в другом - из сферы путешествий. Поскольку эксперимент проводился в США на английском языке, то перевод использованных слов нам не поможет. В порядке иллюстрации того материала,которыйбыл использован,можно лишь создать по аналогии его русский вариант. Например, из бессмысленного слова "лсиа" при перестановке и замене букв получается "лиса" или "леса".

Одной группе испытуемых сказали, что им покажут слова, имеющие отношение к животному миру, а другой - что слова относятся к области путешествий и транспорта. В результате оказалось, что в группе, которую "ориентировали" на животный мир, 63 % испытуемых видели в бессмысленных сочетаниях названия животных и лишь 14 % "прочитали" слова, встречающиеся в рассказах о путешествиях и транспорте. У остальных возникли другие ассоциации. А во второй группе, ориентированной на путешествия и транспорт, 74 % увидели в бессмысленных буквосочетаниях слова, относящиеся к этой сфере, и 11 %- к миру животных.

Описанные эксперименты свидетельствуют о том, что люди обычно воспринимают то, что они готовы (или к чему подготовлены) воспринимать. Поэтому в психологии пропаганды такой вид установки называется иногда "подготавливающей установкой".

Внутренняя готовность воспринять и интерпретировать какой-либо объект или эпизод действительности вполне определенным образом в психологии называют апперциепцией. Она зависит от жизненного опыта человека, его развития и знаний, а также от конкретной ситуации. Апперцепция проявляется и в тех случаях, когда речь идет о понимании, толковании и оценке той или иной информации. Готовность извлечь из информации определенный смысл и вынести те или иные оценочные суждения зависит помимо всего прочего от формы и построения материала, а также от отдельных слов. Эти слова как бы заранее задают направленность нашему вниманию и подразумевают (имплицируют) конкретные эмоционально-оценочные выводы и заключения, которые в законченном виде могут даже не формулироваться.

Прежде чем переходить к анализу роли отдельных слов в тексте,остановимся на функциях заголовков сообщений, статей и очерков в газетах, так как именно они формируют в первую очередь установку восприятия. Несмотря на то что это, казалось бы, азбучный вопрос, положение с подбором заголовков остается пока неудовлетворительным. Связь между заголовками и содержанием текста часто отсутствует, а в худших случаях носит даже дезориентирующий характер. Напомним о двух основных, на наш взгляд, функциях заголовка. Первое, он должен быть достаточно "броским", "интригующим",чтобыпривлечьвниманиечитателя и заинтересовать его, так как хорошо известно, что люди начинают просматривать газету с заголовков, выбирая сначала ту информацию, с которой они заранее имели намерение познакомиться,азатемориентируясь на "вероятно" интересные сообщения. Второе, заголовок должен содержать, когда это возможно, либо основную идею информации, либо хотя бы ее часть, позволяющую судить, о чем пойдет речь. При этом читатель, даже не познакомившись с текстом, все-таки сумеет уловить его смысл. Оптимальный вариант заголовка, очевидно, должен быть таким, который одновременно передает основную мысль публикации и в то же время своейоригинальностью,яркостьюсоздаетзаинтересованность в прочтении всей информации.Наиболее простая функция заголовков - их информативность - в нашей прессе учитывается далеко не всегда.Вот лишь несколько примеров заголовков, взятых из советских и зарубежных газет за один день.

Наши газеты: "Бастуют" (кто, где, почему - из заголовка не видно); "Готовится конференция" (чья, с какими целями?); "Одобрена резолюция" (о чем, кем?); "Требования профсоюзов" (какие?) и т. п.

Как видим, ни яркостью, ни информативностью приведенные заголовки не отличаются.

Западные газеты: "Призыв ,,к гонке мира""; "Встреча ни для чуда, ни для пропаганды" (о встрече в верхах); "Живые покойники Армеро" (об извержении вулкана в Колумбии); "Ястребы советуют Рейгану порвать с ОСВ-2", "Полиция апартеида расстреливает рабочих английской фирмы" и др.

Здесь одни заголовки привлекают внимание своей необычностью, другие - достаточно информативны. И еще один пример нашего и зарубежного заголовка для одной и той же информации - о сумме расходов, которые тратятся на вооружение в мире. В нашей газете заголовок гласит: "Зловещая статистика". Для привычного читателя этот штамп может означать информацию, например, обезработице,преступности, инфляции и т. п., так же как и о гонке вооружений, т. е. определенной установки этот заголовок не создает, а из-за своей избитости и внимания не привлекает. Во французской "Юманите" та же информация была озаглавлена так: "Мировые расходы на вооружение составляют 1,6 миллиарда франков в минуту". Здесь в самом заголовке содержится основная информация, и, кроме того, цифры военных расходов переведены во франки (у нас они всегда даются в долларах), потому что это позволяетфранцузуболееощутимопредставитьвэсомость приводимых цифр, так как он лучше знает, чего стоит франк.

Речь сейчас не о том, кто "лучше", а кто "хуже", мы хотели лишь показать, что бесцветные и неинформативные заголовки, т. е. такие, которые не выполняют ни одну из двух своих основных функций, часто встречаются на страницах нашей прессы. Особенно это относится к международной информации.

В 1988 г. мы решили экспериментально проверить, какие реакции у читателей вызывают заголовки разных типов. Был составлен список из сорока газетных заголовков, взятых из советских центральных и зарубежных газет (в списке названия газет не указывались). По своему характеру эти заголовки можно отнести к трем типам, которые были условно названы "информативный", "интригующий" и "штамп". В списке заголовки были расставлены в случайном порядке. Испытуемых, которыми были студенты, аспиранты и пропагандисты (из большой строительной организации), просили ответить на два вопроса: под какими заголовками они захотят прочитать материалы и какие ассоциации у них вызывает каждый из заголовков. Как и ожидалось,большоевниманиепривлеклиинформативные и интригующие заголовки: первые позволяли осознанно выбирать публикации, с которыми возникало желание познакомиться подробнее, вторые вызывали любопытство. Анализ ответов на второй вопрос показал, что наиболее разнообразные имногочисленные ассоциации связывалисьсоригинальными заголовками.Банальные штампованные заголовки меньше всего вызвали у испытуемых желание прочитать материал, а число ассоциаций, связанных с ними, было крайне ограниченно. Мы упомянули выше о том, что заголовки могут и дезориентировать читателя, т. е. создать такую установку па восприятие сообщения,которая не соответствует содержанию сообщения или предопределяет неверные, ошибочные выводы из него. Приведем два примера. 25 апреля 1986 г. была опубликована информация ТАСС под заголовком "Политическая ошибка". В ней шла речь о выступлении на пленуме ЦК Итальянской компартии ее Генерального секретаря А. Натта и, в частности, о его оценке военного нападения США на Ливию. Судя по изложению этого выступления, оно содержало весьма резкую оценку действий США, но в то же время в эту оценку включались слова "политическая ошибка". Именно эти слова и вынесены в заголовок сообщения в нашей газете. И здесь возникает два вопроса: первый - составляют ли эти слова, весьма смягчающие характер оценки агрессивной акции США против Ливии, основную суть оценки, или они просто были упомянуты в контексте выступления А. Натта и не определяли его тон; второй вопрос - соответствует ли эта смягченнаяоценкаточкезрениясоветскойпечати. На первый вопрос мы не можем дать ответа, не имея оригинального текста выступления лидера итальянских коммунистов, и в конечном итоге это дело руководства ИКП. А вот второй вопрос имеет принципиальное значение. Вынесение в заголовок названных слов воспринимается как выражение основной позиции советской газеты, из которой можно понять, что агрессия США оцениваласьвсеголишькак политическая ошибка. На наш взгляд, это не совсем соответствовало советской точке зрения, поскольку "ошибкой" акцию против Ливии могла бы считать сама американская администрация и ее союзники, а для нас это был вызывающий акт спланированного агрессивного нападения на другую страну. Слово "ошибка" слишком смягчает ситуацию.

29 февраля 1988 г. в "Правде" был опубликован очерк под названием "Заходы с флангов", в котором анализировались попытки стран НАТО "компенсировать издержки" Договора по ракетам средней и меньшей дальности. Формула "компенсировать издержки Договора" рождена в штаб-квартире НАТО, и странность заключается в том, что она использована без кавычек в подзаголовке очерка, который гласит: "В НАТО пытаются компенсировать издержки Договора по РСД - РМД". Но ведь в этом случае читатель должен понять, что и мы признаем наличие каких-то "издержек" в Договоре и НАТО вполне логично пытается их "компенсировать". Правда, уже в тексте очерка эти слова взяты в кавычки и все поставлено на свои места. Однако заголовок, как мы подчеркивали, сам по себе несет первичнуюинформациюисоздаетсоответствующую установку на восприятие и оценку последующего материала.

В свете сказанного хотелось бы еще раз обратиться к журналистскому опыту В. И. Ленина и обратить внимание на удивительную лаконичность и в то же время яркость, энергичность и информативно-точную установочную направленность заголовков его статей.Они, как правило, отличалисьпредельно ясным соответствием содержанию статьи, ее задаче и условиям конкретной обстановки, а отсюда варьировали от выразительных, захватывающих внимание ("Кукушка хвалит петуха...","О лисе и курятнике") до ударно-мобилизующих ("Большевики должны взять власть") и спокойно-информативных ("О государстве", "К лозунгам", "О кооперации").

Язык не только выражает мысль, но и определяет зачастую, как эта мысль будет понята. Большую роль в этом отношении могут сыграть отдельные слова, которые занимают в тексте как бы особое положение и создают определенную установку на его понимание и интерпретацию. Такие слова можно назвать словами-индикаторами, явно или незаметно направляющими ход мысли * читателяилислушателя.Умелоеиточное использование слов предполагаетпомимохорошего знания языка и его формальных правил своего рода чувство языка, позволяющее уловить тончайшие оттенки не только прямого смысла слов, но и их эмоциональной и оценочной окраски. Кроме того, слова обладают такими качествами, как сила или слабость, активность или пассивность,твердость или мягкость,упругость или жесткость и т. д., и мы хорошо, хотя обычно неосознанно, это чувствуем. Возьмите, например, слово "ураган". Оно не только по своему смыслу, но и по звучанию передает ощущение силы, активности, упругости. То же самое можно сказать о таком понятии, как "восстание". В то же время мы вряд ли назовем сильными и активными слова "печаль", "беседа", "безработица". У нас нет возможности детально обсуждать психологические механизмы человеческого восприятия, которые позволяют описывать вещи и события с помощью таких качеств,которыеимвреальностинесвойственны. Впсихологииэтоявлениеназываетсясинестезией ("одновременное ощущение"). Оно выражается в способности людей характеризовать ощущения и впечатления, получаемые от одного органа чувств, с помощью ощущений, свойственных другим органам чувств. Это нам позволяет назвать музыкусладкой,выражение лица кислым, запах светлым и т. п. В конечном итоге с этим свойством человеческой психики связана метафоричность языка.

Публицист, хорошо чувствующий язык, умело пользуется словами и не только точно передает свою мысль, но и придает ей соответствующую общему смыслу эмоционально-оценочную окраску. Недостаточно тонкий подбор слов создает в одних случаях впечатление предвзятости, либо неискренности автора, в других - порождает неверную эмоциональную реакцию или диссонанс между смыслом материала и его оценочным звучанием.

К сожалению, недостатками этого рода наша печать грешит довольно часто. Возьмите, например, почти любое сообщение, в котором в том или ином контексте речь идет о действиях полиции в капиталистических странах, и в нем обязательно будут такие слова, как "ворвалась", "набросилась", "расправа", "бросила" (в машину, за решетку) и т. д., хотя реальные действия могут и не соответствовать таким "сильным" словам. Помимо того что эти слова стали затертыми штампами, они создают впечатление предвзятости газеты, с помощью которой аудитории неприкрыто навязывается определенная оценочная позиция. Более точный, гибкий и разнообразный язык ни в коей мере не "оправдывает" и не "смягчает" репрессивный характер действий полиции, а наоборот, помогает показать его более убедительно.

Если какой-либо политический деятель или чиновник в капиталистической стране выступает с заявлением, разоблачающим те или иные темные дела, то, даже если это заявление сделано по собственной инициативе и с добрыми намерениями, в нашей прессе его чаще всего обозначат словом "признание". Но ведь по своему смыслу слово "признание" означает, что человек говорит что-то вынужденно, под давлением обстоятельств, следовательно, и пользоваться этим словом нужно не всегда, а лишь в тех случаях, когда оно отражает реальное положение дел.

Выше мы отмечали, что наша пресса не создает сознательно"образврага" изСоединенныхШтатов. Однако случаи использования бестактных и неуместных слов по отношению к США как по ситуации, так и похарактерусовременныхсоветско-американских отношений еще бывают. Так, 5 авг. 1987 г. одна наша газета в короткой заметке под названием "Рискованные полеты" сообщила о катастрофе во время обычного полета американского бомбардировщика в Великобритании. Заметка начиналась словами "Чернокрылый американскийстервятник..."Спрашивается,зачембыло нужно такое выражение? Мы ведь не в состоянии войны с США, и самолет разбился не во время каких-то агрессивных действий. Хотел того автор или нет, но слово "стервятник"вданномконтекстепередаетчувство враждебностиизлорадства,которого,мыдумаем, ни сам автор, ни газета не испытывали.

Многие москвичи хорошо помнят очерк "Белый танец", опубликованный в "Московском комсомольце" 19 и 21 ноября 1986 г. Его цель была - резкое нравственное осуждение проституции и проституток. Нет оснований сомневаться в добропорядочных намерениях автора, однако вольно или невольно вместо осуждения получилась чуть ли не реклама названной профессии. Нет необходимости вдаваться в детальный анализ очерка, вероятно, он уже проделан журналистами, так как в свое время очерк стал своего рода "сенсацией". Обратим внимание лишь на один аспект, а именно на те понятия, которые автор предпочитал использовать вместо неблагозвучного слова "проститутки". Среди них были такие,как"гейша","куртизанка","жрицалюбви". Звучат красиво, в быту у нас не используются, известны нам из зарубежной, преимущественно классической литературы, ассоциируются с чем-то отдаленным, загадочным,беззаботным и красивым.Короче говоря, никаких неприятных и негативных реакций эти слова не вызывают. Чтобы перепроверить наши предположения,мы провели небольшое исследование в группе московских девушек от 20 до 25 лет. В исследовании использовался метод так называемого семантического дифференциала. Он позволяет выявить, какие эмоционально-оценочныереакциивызываютразличныепонятия. Как мы и предполагали, слова "гейша", "куртизанка" и "жрица любви" ассоциировались только с положительнымиреакциями,типа"яркое","быстрое", "приятное", "красивое", "легкое" и т. п. Так что уже одних этих слов в применении к проституткам было достаточно, чтобы создать положительный, привлекательный "образ". А все последующие громкие фразы о "символе русской женщины", "национальном достоинстве", "матерях-героинях" и т. п. звучали уже как приложение,неслишкомвлияющее навпечатление оточерка в целом,

Следуетсказать ещеободномважномвопросе. Мы имеем в виду ставшую привычной практику бросаться по любому поводу, в любом контексте не только громкими словами, которые нередко оказываются просто высокопарной и напыщенной трескотней, но и словами, требующими особой осторожности и ответственности в их использовании. Бывает, например, что речь в публикации идет о каком-нибудь взяточнике, не имеющем вообще никаких принципов, или другом преступнике, оказавшемся в руководящем кресле, и тут же пускаются в рассуждения о "ленинских нормах" работы с кадрами. Спрашивается, как вообще можно ставить в одну плоскость уголовщину и "ленинскиенормы"? То же можно сказать о неуместности ссылок на коммунистическую мораль, идеалы социализма, партийность и т. п., когда речь идет о людях, нарушающих не только этические нормы, но и законы.

<< | >>
Источник: С.К. Рощин. Психология и журналистика. 1989

Еще по теме 1. Слово, эмоции и апперцепция:

  1. АППЕРЦЕПЦИЯ
  2. АКТ АППЕРЦЕПЦИИ
  3. ТЕСТ АППЕРЦЕПЦИИ ДЕТСКОЙ
  4. Слово
  5. Эмоции
  6. Слово
  7. Слово и дело
  8. Эмоции за других
  9. Эмоции обладают силой
  10. 9. Священное слово СОЗЕРЦАНИЕ
  11. «Русское слово»
  12. «Русское слово»
  13. Слово на телеэкране
  14. Проигрывание эмоции
  15. УСПОКОЙ СВОИ ЭМОЦИИ.