<<
>>

Встреча третья

Когда в открытой двери возникло знакомое лицо и Татьяна Николаевна, смущенно улыбаясь, кивнула, здороваясь, я обратил внимание на измене­ния в ее прическе и одежде. Волосы вместо прежней гладкой прически были взбиты, отчего лицо приобрело более независимый и утонченный вид, на ногах красовались новые сапожки, а возле воротничка тускло по­блескивала серебряная брошь.

— У вас, случайно, не день рождения? — спросил я, пораженный пере­менами.

— Нет, просто весна! Весна! — улыбнувшись, ответила Татьяна Николаевна.

— Весна! А это, — она показала на брошку, — мой Саша привез. Из Мага­дана. Там еще можно украшения купить.

Опять легкая полуулыбка тронула ее губы. Она о чем-то вспомнила, но, ви­димо, отогнала приятное воспоминание, потому что нахмурилась и сказала:

— Я все эти дни почти совершенно не вспоминала нашу последнюю встре­чу. Вылетела из головы — и все. А вчера ночью вдруг проснулась — и все у меня перед глазами. Что я говорю, что вы говорите. Снова — что я гово­рю. Снова — что вы.

И мне стало как-то страшно. Муж мой, он у меня хо­роший, видно, почувствовал что-то, спрашивает: "Ты себя как чувствуешь? Тебе плохо?" — Психолог мой! Я говорю: "Да нет, что-то приснилось", а са­мой страшно... И сейчас сюда шла, а мне страшно было. Такое чувство, что... Не знаю... Переживаю я очень... Ведь, понимаете, в тот раз я сказала, что эту женщину я ненавижу. Но ведь это ужасно! Ведь ненависть к друго­му — это же... Я знаю, что вы скажете: "Это оценка!" Да, "ужасно", — это оценка, но ведь нельзя жить, не оценивая. Вот и Маяковский писал: "Что такое хорошо и что такое плохо". Да! А! Вот! Вот, что я сейчас поняла! Осенило меня! Знаете, чего я боюсь? Я боюсь, что я уже после этих встреч не такая буду. Я чувствую, я могу измениться, вы понимаете? Я всегда зна­ла, что эта Ольга, завуч наш — дура, это все знают, разве я только? Просто и ясно.
Как говорится, "дурак — он и в Африке дурак", а теперь... А теперь я на мужа своего смотрю и вижу: он сложный человек. Как вам это объяс­нить? Сложный, понимаете? Я это чувствую! А сегодня на Ольгу глянула — вижу: она же изо всех сил хочет свой авторитет отстоять! И знаете, мне так жалко ее стало! Ведь ей уже скоро пятьдесят! Учителя у нас молодые в основном. Ее не очень-то любят. Она из таких, знаете, идеологически вы­держанных, макаренковский "мажор". Я, собственно, вот что поняла: их ведь тогда учили подавлять в себе все личное, все человеческое. Ведь это же считалось слабостью, буржуазными предрассудками... А ведь человек без чувств жить не может. Он же уродуется... Ведь нельзя же детей прямо с первого класса превращать в каких-то солдат! Знаете, мне кажется, сколько во мне души есть, я бы ее всю детям отдала, только чтобы они ста­ли настоящими! Чтобы были богатыми! Чтоб не плоскими были, без этого искусственного "мажора", без этой заброшенности всеобщей... Вот, гово­рят, школа, школа... да что, у нас школа — из другого теста сделана? Бед­ность — вот что страшно. Бедность чувств, бедность мысли... Я вот радиа­тор не могла никак купить. Ну нет в магазине, и все. Муж говорит: "Давай я тебе его достану". Знаю я, как. Даст на лапу — и достанет. Понимаете, я не хотела так. А он говорит: "А ты не считай, что это взятка. Считай, что реальная цена для простых людей — такая, за какую этот радиатор ты мо­жешь купить, а не за какую продают". Он ведь прав. Потому что показуха везде. Начиная от искусственной улыбки и фальшивого мажора до цен фальшивых... Да ради чего фиглярничать? Видимость эту создавать. Обма­нывать самих себя? Зачем? Вы тогда говорили про психологическую защи­ту. Да ведь у нас все общество защищается так. И знаете от чего? Да от стыда! Стыдно всем нам! Стыдно, что мы так живем, вот и защищаемся... Ко мне сегодня приходит Леночка Карчина и спрашивает: "Татьяна Николаев­на, а вы меня любите?" Я говорю: "Люблю, Леночка, люблю!".
Она на меня смотрит, а я чувствую — у меня слезы к глазам подступают. Она говорит: "А Володя Колесов, — есть у меня такой шалопай, — все мои карандаши переломал". Я ей: "А знаешь что, ты подойди к нему и попроси его так: Во­лодя, помоги мне, пожалуйста, у меня не получается карандаши починить". Она: "А если он не захочет? "А я говорю: "А ты попроси его ласково, суме­ешь?" Понимаете? Надо учиться нам общаться друг с другом, видеть и по­нимать другого. Я вот за дочку свою боюсь. Не знаю, что ждет ее, понимае­те? Смешно: ей только три годика, а я думаю, какой ей муж попадется. Ка­кая семья у нее будет? Господи, жизнь-то короткая! Вот весна... Я на кани­кулах родительское собрание проводила, перед нашей второй встречей, как раз пришла завуч, так знаете, что мне один папа сказал? "Я, — гово­рит, — Татьяна Николаевна, вас особо попрошу: вы мне больше на мою На­ташку не жалуйтесь. Вам деньги платят, вот и занимайтесь! — Помните, я вам тогда выдала о деньгах? А кстати, ведь у вас консультации платные. Сколько я вам должна?

— Да, консультации платные. Но не в этом дело. И я бы не хотел, чтобы ваш монолог прервался. Я чувствую: то новое, что родилось в вас, не толь­ко страшит вас, как вы вначале сказали, но и радует, и заботит...

— Да, да, верно! Хотя это оценка, но именно это слово! Не страшит, имен­но заботит. Забота... Да, мне кажется, что после наших встреч у меня по­явилась какая-то новая забота... Но знаете, Антон Владимирович, это не из тех, тягостных мытарств, а именно — Забота. Мне кажется: во мне какой- то смысл появился... Нет в душе пустоты... И, знаете, спасибо вам! А еще, хотите, скажу что?

— Скажите!

— У вас профессия, как у сапожника! Только вы чините не обувь, а душу и лицо. Похоже?

Я улыбнулся в ответ на улыбку.

— Похоже.

— Желаю вам всего доброго, и чтобы у вас было поменьше работы.

— Спасибо, Татьяна Николаевна! Я вам тоже желаю настоящих забот, кото­рые приносят радость...

Вот и все. Легкая щемящая грусть.

Три встречи — коротких, как вспышки. Чужая жизнь, выхваченная в трех мгновениях... Хотя, почему чужая...

Это — наша общая, наша единственная жизнь. Учиться жизни... Есть ли бо­лее достойная человека забота?

Вопросы для самостоятельной работы

В рассказе "Три встречи" явно просматриваются техники психотерапевти­ческой работы, применяющиеся в НЛП и в гештальт-терапии.

• Укажите конкретные высказывания, отражающие применение этих техник.

• Какие действия с семантикой высказываний клиентки осуществ­лял психолог-психотерапевт?

• В чем, на ваш взгляд, состояла проблема клиентки?

• Насколько, на ваш взгляд, было бы уместно в этом конкретном случае применение поведенческих техник (например, релаксаци­онных)?

• Как бы вы оценили степень уместности обсуждения с клиенткой вопроса о конфиденциальности и об оплате услуг в данной конк­ретной ситуации? Предложите свои варианты.

• В русле какой психотерапевтической парадигмы завершилась личностная работа с Татьяной Николаевной?

<< | >>
Источник: Бондаренко А.Ф.. Психологическая помощь: теория и практика. 2001

Еще по теме Встреча третья:

  1. Встреча третья
  2. Встреча в эфире
  3. ТРИ ВСТРЕЧИ
  4. Встреча первая
  5. Встреча вторая
  6. Встреча четвертая
  7. Встреча пятая
  8. ГРУППА ВСТРЕЧ
  9. Случайная встреча
  10. Встреча первая
  11. 3. Пора идти на встречу
  12. 3. Пора идти на встречу
  13. Мир Человеческих Встреч
  14. ПРИХОДИТЕ НА ВСТРЕЧИ ВОВРЕМЯ
  15. 4. 1. ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА С КЛИЕНТОМ
  16. 1. Первая встреча
  17. СТРУКТУРИРОВАНИЕ ПРОЦЕССА: ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА
  18. Встреча со своим Сущностным Я
  19. Организация, встреч с телезрителями
  20. Предложение №7 Иди на встречу