<<
>>

4.3. Журналиста вызывают в суд

Полная драматизма социально-экономическая и политическая обстановка в стране, отсутствие единой идеологии, конкуренция средств массовой информации, эйфория журналистов от осознания своей реаль.ной силы как «четвертой власти» в России (после законодательной, исполнительной и судебной), наконец, недостаточная компетентность, особенно в экономических вопросах, и ощущение безнаказанности за ошибки приводят к многочисленным нарушениям правовых и этических норм.
Практика освещения только негативных фактов, нагнетания нервозности особенно недопустимы на телевидении, аудитория которого во много раз больше читательской.

В условиях динамизма обстоятельств и накала страстей чрезмерная горячность, категоричность и митинговость газетных страниц, передач радио и телевидения, занимаемая журналистами позиция противостояния, конечно, не привносит позитивного вклада в гармонизацию общественных отношений. Между тем, подлинный радикализм журналистской позиции должен заключаться в стремлении обеспечить духовную консолидацию всей массовой аудитории, в постоянной нацеленности редакций на конструктивный диалог, в умении толково распорядиться неоценимым потенциалом печатной строки, телевизионного кадра, звучащего радиослова во имя здравого смысла, во благо идеалов социальной справедливости, ориентации на подлинные нужды всех слоев населения.

Социологические опросы, периодически проводимые в регионах России, показывают: что меньше половины опрошенных считают, что журналисты правдиво рассказывают о событиях, Большинство же полагает, что средства массовой информации не могут укрепить общественное согласие, защитить от произвола, повлиять на действия властей и уверено, что журналисты склонны сгущать краски, служат политике и властям, а также тем, кто платит [6] Таким образом, практические возможности публицистики читатели оценивают ниже идеологических, а конструктивные ниже деструктивных, что вызывает тревогу.

В то же время сравнительно высоко оценивают информационную функцию современных печати, радио, телевидения, Для журналистов существует соблазн занять внешне эффектную радикальную позицию, потрафлять дурным вкусам, ублажать обывателя дешевой сенсацией, скандальными историями. Такие подходы чреваты размежеванием различных социальных групп населения, расколом массовой аудитории.

«Неумолкаемая политическая трескотня оглушила народ — почему люди и начинают от газеты отворачиваются, — пишет председатель Комитета Российской Федерации по печати И. Лаптев. — Она не поднимает политическую активность людей, а убивает, Раньше в газетах факты проверялись по 10 раз, А сейчас газеты с энтузиазмом врут каждый день, с энтузиазмом извиняются, а затем — снова врут, Газеты полны взаимных упреков, подозрений, разоблачений и т.п.» [7], Президент Чувашии Н, Федоров, обращаясь к журналистам, придерживается такой же точки зрения, но в то же время диалектичен: «Свободная пресса — носитель зла, но в ее отсутствии творится гораздо большее зло, Поэтому надо терпеть ваши ошибки и даже несправедливые обвинения, ибо это меньшее зло» [8].

Но бывает и так: опубликованные в газете сведения — лживы, порочат честь и достоинство граждан и организаций, либо ущемляют права и законные интересы граждан, либо свидетельствуют о злоупотреблении свободой массовой информации и (или) правами журналиста, однако, претензии к редакции будут отметены. Редакционный коллектив, главный редактор, журналист не несут ответственности за распространение недостоверных и порочащих кого-то сведений, если они:

1) присутствуют в обязательных сообщениях;

2) получены от информационных агентств;

3) содержатся в ответе на запрос информации либо в материалах пресс-служб государственных органов, организаций, учреждений, предприятий, органов общественных объединений;

4) являются дословным воспроизведением фрагментов выступлений депутатов разных уровней представительной власти, делегатов съездов и конференций, пленумов общественных объединений, а также официальных выступлений должностных лиц государственных органов и общественных объединений; 5) содержатся в авторских произведениях, идущих в эфир без предварительной записи, либо в текстах, не подлежащих редактированию;

6) являются дословным воспроизведением сообщений и материалов или их фрагментов, распространенных другим средством массовой информации, которое может быть установлено и привлечено к ответственности за данное нарушение Закона (ст.

57 Закона «О средствах массовой информации»).

Герой газетной публикации или телерадиопередачи, почувствовав, что его нематериальные блага нарушены, пытается защитить свое доброе имя или деловую репутацию. Реализовать свое стремление он может разными путями:

1) воспользоваться правом на ответ (реплику, комментарий), согласно ст. 46 Закона «О средствах массовой информации»;

2) потребовать опровержения в СМИ, обратившись в гражданскую коллегию районного суда (по ст. 152 Гражданского кодекса);

3) привлечь журналиста к уголовной ответственности по статье 129 (клевета) и или статье 130 (оскорбление) Уголовного кодекса.

К первому способу обычно прибегают, если сведения в отношении гражданина, распространенные в СМИ, просто недостоверны либо ущемляют его законные интересы. В 46-й статье не говорится о сведениях, «порочащих честь и достоинство», ею можно воспользоваться, когда судебный, путь для истца бесперспективен. Если он убежден, что публикацией унизили его честь и достоинство, то выбирает второй способ защиты, добиваясь опровержения и выплаты материальной компенсации за причиненный ему моральный вред. Поскольку в отличие от законодательств ряда стран, в частности, американского, по российским законам бремя доказательства лежит на редакции и на авторе, они могут проиграть судебный иск, если не докажут, что а) все опубликованные о герое факты — сущая правда, б) публикации не принесли герою нравственные страдания. Доказав только «а» или, наоборот «б», журналист и редакция выигрывают судебный процесс.

Третий способ — через Уголовный кодекс — применяется крайне редко. Практически не реализуется статья 130 (оскорбление). Закон трактует оскорбление, как унижение чести и достоинства лица, выраженное в неприличной форме. Пленум Верховного суда определил две такие формы: человека назвали дураком или обругали нецензурной бранью (вот почему был оправдан корреспондент «Московского комсомольца», опубликовавший статью «Паша-мерседес» о бывшем в ту пору министром обороны П.

Грачеве).

В Конституции Российской Федерации есть юридическая тонкость, которую порой не замечают маститые адвокаты и тем самым проигрывают дела своих высокопоставленных клиентов. Речь идет о 29-й статье, согласно которой никто не может быть принужден к выражению своих мнений и убеждений или отказу от них. В 1998 г. мэр Москвы Ю. М. Лужков обратился в Кунцевский межмуниципальный суд столицы с иском о защите деловой репутации московского правительства к редакции «Московских новостей» и к директору Института экономических проблем переходного периода Егору Гайдару, который в этом издании 22 февраля 1998 г. высту-пил со статьей «Почему в Москве жить хорошо». В тексте с явным намеком на высшие должностные лица московского правительства были использованы слова: «взяточники», «бюрократы», «коррупционеры», «канцеляристы». Иск был отклонен судом, «поскольку конкретных фактов в статье нет, а личные мнения и суждения ответственности не подлежат» [9]. Точно также проиграл и А. Чубайс, пытаясь привлечь к судебной ответственности телеообозревателя С. Доренко. Адвокат В. Жириновского и в районном и в городском суде потерпел поражение в попытке опротестовать беседу корреспондента петербургской газеты «Час пик» с известным ученым-психиатром. Публикация вышла с необычным названием «Там где у нормальных людей моральные принципы, у Жириновского дырки». В судебных решениях отмечалось, что мысль, отраженная в названии материала, есть мнение ученого, а за мнение судить нельзя.

Прежде чем предъявлять судебный иск редакции, некоторые истцы обращаются в Судебную палату по информационным спорам при Президенте России. Образованная в январе 1994 г. и состоящая из семи юристов и журналистов, Палата разбирает споры, вытекающие из:

1) ущемления свободы массовой информации, в том числе наруше-ния права редакции СМИ, журналиста на запрос и получение общественно значимой информации;

2) необходимости оперативно обеспечить исправление (опровержение) фактических ошибок в сообщениях СМИ, затрагивающих общественные интересы;

3) необъективности и недостоверности сообщений в СМИ, в том числе основанных на слухах, непроверенных данных, ложной информации;

4) нарушений принципа политического плюрализма в информацион-ных и общественно-политических теле- и радиопередачах;

5) нарушений принципа равноправия в сфере массовой информации, в том числе ограничения прав журналиста по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности;

6) ущемления нравственных интересов детства и юношества в средствах массовой информации;

7) распределения времени вещания на телевидении и радио для фракций, создаваемых в Федеральном собрании.

Палата объявляет журналисту замечание, если он нарушил этику, а если правовые нормы, то обращается к редакции с рекомендацией о при-влечении его к ответственности; предупреждает учредителя и главного редактора и вправе вносить в суд представление о прекращении деятельности их средства массовой информации.

К примеру, замечание получили главный редактор газеты «Сегодня» и журналист — автор статьи «Выбирать надо лучше» после обращения группы депутатов Государственной Думы, выступивших с протестом против такого абзаца: «Мы останемся одни — нос к носу со своим парламентом. И надо будет как-то жить по законам, сочиненным в этом балагане. Надо будет провожать детей в армию — в порядке, только что одобренном этой толпой скоморохов. Надо будет налоги платить — в размере, только что определенном на балу этих шутов». Балаган, скоморохи, шуты —- такая оценка парламента и вызвала осуждение Судебной палаты [10], В другом случае — с А. Невзоровым, допустившим в телепередаче «Дикое поле» грубое нарушение этических норм, — дирекции Общественного российского телевидения было рекомендовано расторгнуть контракт с автором недобросовестного выступления, но она оставила без последствий решение Палаты и не захотела расстаться с Александром Невзоровым [11]. В статье «Загадочные страницы из биографии члена правительства», опубликованной «Известиями», утверждалось, что председатель Государственного комитета России по антимонопольной политике и поддержке новых экономических структур Л, А. Бочин не может занимать столь высокий пост, ибо неправомерно получил диплом о высшем образовании, трудовую книжку и даже военный билет. Фактически же все документы Л. А.Бочина оказались в полном порядке. Палата, учитывая, что в статье содержатся необоснованные обвинения члена правительства в совершении правонарушения (фальсификация документов), что ставит под сомнение правильность кадровой политики Президента, решила направить материалы в прокуратуру для рассмотрения вопроса о возможном привлечении автора публикации Э.

Черного к юридической ответственности [12].

Характерное для современной цивилизации возрастание технической мощи средств массовой коммуникации и влияние российской специ-фики, высвобождение прессы из-под прямого политического контроля породили, по мнению некоторых исследователей, иллюзию «ненужности» массовой аудитории («заместителями» социума, первостепенными для СМИ объектами стали владельцы и заказчики, госаппарат, зарубежные представители, наконец, сами редакции СМИ и журналистские корпорации). Сред-ства массовой информации отражают настроения, вкусы, понимание жизни, свойственные самим журналистам, но не сколько-нибудь многочисленной части населения. Разновидностью журналистского эгоизма является анархическое пренебрежение какими-либо вообще установками и ориентирами, в частности, правовыми нормами [13].

Из всех принципов журналистики, прежде всего, такие, как гуманизм, правдивость и объективность, являются базовыми для этических норм — регуляторов поведения журналиста в социальной среде. Их главное требование — писать только правду, не допускать неточностей и ошибок при исследовании и расследовании событий, ситуаций, конфликтов, явлений. Нарушение журналистом этого требования ведет не только к потере репутации СМИ, в котором он работает, но и к возникновению юридической ответственности. В условиях конкурентной борьбы и пока еще не обустроенного информационного рынка со стороны многих журналистов и редакций наблюдается забвение требований закона «О средствах массовой информации». Даже солидные издания грешат непроверенными сообщениями, искажением фактического материала ради его громкой подачи, замалчиванием невыигрышных фактов и выпячиванием сенсационных.

Документы, утверждения источников нередко не проверяются и потому, что средства массовой информации активно включились в так называемую войну компроматов, ставшую тревожной приметой современной отечественной журналистики, когда СМИ делаются разменной монетой в столкновении чьих-то корпоративных интересов, используются для «убийства репутации» оппонентов, в иных неблаговидных целях.

Девять руководящих работников и членов коллегии Всероссийской государственной телевизионной и радиовещательной компании опубликовали в «Новой газете» письмо, в котором обвиняли председателя компании Э. Сагалаева в том, что он превратил компанию в источник личного обогащения [14]. В доказательство авторы привели немало фактов, ни один из которых при проверке (уже после публикации письма) не подтвердился. Сагалаев не являлся владельцем фирмы «Пирамида С», не получал за передачу «Открытые новости» 25 тыс. долларов (гонорар вообще не выплачивался); ревизия не выявила и иных серьезных недостатков в финансовой, кадровой и творческой политике телерадиокомпании. Письмо, однако, имело широкий общественный резонанс, стало предметом многочисленных комментариев в средствах массовой информации. Оно сделало свое дело: Сагалаев подал в отставку, а затем обратился в Судебную палату по информационным спорам при Президенте Российской Федерации. Ни авторы письма, ни редакция «Новой газеты» не смогли представить Палате доказательств достоверности распространенных ими сведений. Статья 49 Закона «О сред-ствах массовой информации» предписывает журналисту проверять, правдива ли та информация, которую он собирается сообщить аудитории. Сделать это, по мнению Судебной палаты, редакция «Новой газеты» была обязана, тем более, что очевидны были возможные неблагоприятные последствия для деловой репутации лиц, указанных в письме. «Между тем, редакция даже не сочла необходимым до опубликования письма обратиться за соответствую-щими разъяснениями к руководству ВГТРК, в другие организации, стремясь, как заявил на заседании главный редактор «Новой газеты», опередить другие издания в опубликовании сенсационного материала». В то же время редактор пояснил, что не стал проверять письмо потому, что авторами его были «высокопоставленные должностные лица, и это, по его мнению, освобождало редакцию от необходимости проверки распространяемых сведений». Такая позиция, считает Судебная палата, не основана на законе и нормах профессиональной этики журналиста. В итоге разбирательства было принято решение направить материалы дела в прокуратуру Москвы с просьбой о возможной юридической ответственности авторов письма и должностных лиц редакции «Новой газеты» [15].

Скандальность журналисты порой отождествляют с популярностью. Негативно сказываются противоречивость и несовершенство Закона РФ «О средствах массовой информации». Хотя им не допускается использова- ние прав журналиста в целях « распространения слухов под видом достоверных сообщений» (ст. 51), доказать нарушение этой нормы закона трудно, так как журналист и редакция обязаны сохранять в тайне источник информации (ст. 41 и 49). Неудивительно, что в СМИ нередко появляется заведомо ложная информация, в которой доводы журналиста строятся на ставших уже штампами словосочетаниях: «По неподтвержденным данным», «Как нам сообщил источник», «Как нам стало известно» и т.д. На этом строится и мистификация, к которой стали прибегать в некоторых изданиях, когда журналист придумывает событие и плоды своей фантазии выплескивает на газетные страницы. Порой журналист и готовит свое выступление, основываясь только на слухах. В сенсационном материале «Известий» утверждалось, со ссылкой на источники в Доме правительства, что начинаются серьезные перестановки в министерствах, которые должны закончиться к концу года [16]. Публикация вызвала тревогу в деловых кругах, беспокойство общественности. Однако через несколько дней в печати и по телевидению с опровержением выступил первый вице-премьер, который искренне удивился фантазии газеты. Разве нельзя было редактору позвонить тому же вице-премьеру до обнародования этой «фантазии»? Правда, в последнее время процент таких фальсификаций становится меньше. Это связано с возрастающим недовольством читателей, которые откликнулись на подобные публикации и, узнав истинное положение дел, почувствовали себя обманутыми. Многие газеты, прислушивающиеся к аудито-рии, отказываются от мистификаций. Но пока далеко не все.

Не уменьшается количество исковых заявлений граждан, чьи честь и достоинство унижены или оскорблены печатно или в эфире. Конечно, такие способы защиты — явление нормальное. Но число исков свидетельствует о том, что средства массовой информации, твердя о правах человека, часто эти права попирают.

В судебной практике в качестве ответчиков привлекается автор, если материал опубликован за его подписью, редакция (как юридическое лицо) или учредитель (если редакция не является юридическим лицом). Раньше проигрыш редакции в гражданском суде приводил только к публикации газетой опровержения. Ныне же, согласно ст. 62 Закона «О средствах массовой информации» и ст. 151 ГК, кроме опровержения, виновные обязаны еще и возместить материально моральный вред, причиненный потерпевшему в результате распространения ложных сведений.

Применительно к практике судопроизводства, связанного с журналис-тскими выступлениями, под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями автора публикации (бездействиями), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.), или нарушающие его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законом об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности), либо нарушающими имущественные права граждан. Моральный вред может заключаться в нравственных переживаниях, невозможности продолжить активную общественную жизнь, или связан с потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением несоответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с повреждением здоровья (заболевание в связи с переживаниями). Бездействие (умолчание после получения претензии или отказ от публикации) тоже может причинить мо-ра\ьный вред. Журналист ошибся: перепутал отчество, назвав героя Иван Васильевичем, а надо именовать было Иваном Петровичем. По закону Иван Петрович может обратиться в суд с иском о защите своего имени и потребовать материальной компенсации. Однако судами пока рассматриваются практически только иски о защите чести и достоинства.

И возмещение морального вреда журналистом оборачивается суммами, многократно превышающими гонорар, полученный им за спорную публикацию. Вот, к примеру, характерная судебная история. Лариса Кислинс-кая опубликовала в газете «Советская Россия» материал о связях певца Иосифа Кобзона с мафией, участии его в освобождении из-под стражи известных «воров в законе» Вячеслава Иванькова по кличке Япончик и Виктора Никифорова по кличке Калина. Кобзон в суд не подает, но в августе 1994 г. в интервью «Мое убийство заказано», опубликованном ежемесячником «Совершенно секретно», утверждает, что Кислинская не права, говоря о его преступных связях с авторитетами преступного мира, к тому же она «ведет свободный образ жизни, пьет, курит и совмещает две древнейшие профессии». Журналистка потребовала опровержения и выплаты ей в виде компенсации 100 тысяч долларов (500 млн руб.). Судебный процесс длился 9 месяцев, поскольку артист, выступающий в роли ответчика, не появлялся на судебных заседаниях. Наконец, в мае 1995 г. Пресненский межмуниципальный суд удовлетворил иск Л. Кислинской и обязал И. Кобзона выплатить ей 500 тыс. руб. (в тысячу раз меньше затребованной истицей суммы) [17].

И тогда певец сам решил стать истцом, требуя опровержения статьи трехлетней давности. На этот раз судебные заседания игнорируют и представители газеты, и Л. Кислинская — ответчица. В итоге в марте 1996 г. Савеловский межмуниципальный суд Москвы выносит решение заочно: он потребовал от «Советской России» опубликовать опровержение и постановил в качестве компенсации за моральный ущерб взыскать в пользу Иосифа Кобзона с редакции газеты 10 млн., а с автора — Кислинской — 5 млн. недеминированных рублей [18].

Тот же Савеловский суд (близ Савеловского вокзала столицы расположен издательский комплекс «Пресса», в котором размещены редакции многих ведущих газет России) рассмотрел дело по иску главного редактора и учредителя «Общей газеты» Егора Яковлева к редакции «Российской газеты». Суд потребовал опровергнуть как не соответствующие действи- тельности такие сведения, обнародованные в двух корреспонденциях о Яковлеве: «Заслуженный демократ хапнул все доходы от издательской деятельности «Останкино», четыре журнала и ежедневную газету, издатель-ско-полиграфический комплекс ценой в 1,5 миллиона немецких марок, пятиэтажный домик на ул. Володарского, особнячок в Троицком переулке, помещения на Пушкинской улице и Кутузовском проспекте». Вместе с требованием опровержения суд взыскал в пользу Е. Яковлева с редакции «Российской газеты» 3 млн. недеминированных рублей, а с главного редактора и автора публикаций — по 1 млн руб.[19].

Надо отметить, что правительственная «Российская газета» в 1995 г. проиграла целый ряд исков, что побудило учредителя пойти на замену главного редактора. Мы подробно привели эти факты, чтобы показать каким сложным бывает хождение по правовому полю журналистики.

Умелая тактика редакции в процессе судопроизводства помогает порой выиграть дело. Получив копию заявления истца, направленного в суд, необходимо составить и представить тому же судье аргументированные возражения на иск; на предварительной беседе судьи с истцом и ответчиком попытаться заключить мировое соглашение; грамотно, логично выступить на судебном заседании; в случае проигрыша в десятидневный срок подать кассационную жалобу в городской суд. Бывает, что в 10 дней не уложиться, и решение суда вступит в силу, но и тогда, если чувствуете свою правоту, можно добиться отмены решения — направить председателю городского суда жалобу в порядке надзора, в случае согласия председа-теля с решением районного суда и кассационной комиссии городского, обратиться в Президиум городского суда, а затем в Верховный суд Российской Федерации. Такой многомесячный процесс вероятен, если районный суд обязал редакцию и автора выплатить истцу в качестве компенсации за причиненный моральный вред чересчур большую сумму.

Конечно, желательно не доводить дело до суда. Извиниться в газете или устно, опубликовать «уточнение» — прекрасный заменитель опровержения. А лучше всего вообще избегать даже элементарных ошибок. Так, учитывая презумпцию невиновности, нельзя называть человека преступником до вступления в законную силу приговора по его делу (это, кстати, вытекает из Конституции России — ст. 49). Ошибка, когда газета пишет: «Задержан бандит Н., совершавший убийства и вымогательство». А если его оправдают? Следовало бы подчеркнуть: «по версии следствия», «по подозрению», «по сообщению пресс-службы». Можно найти неуязвимые способы избежать возможных претензий к редакции. Например, задавать риторические вопросы: «Интересно, чем отличаются действия Н. от действий обычного вора?»; подавать текст без авторского комментария, представив умело подобранные документы, цитаты, — выводы читатель сделает сам; идти от обратного — расписывая негативные действия, «одобрять» их: «Да, фирма сумела найти источник дополнительного дохода. Хотя неизвестно, как ее действия расценят прокуратура и налоговая полиция». Сделав текст юридически неуязвимым, важно позаботиться и о его этической чистоте.

Что же касается организаций (юридических лиц), то в статье 152 Гражданского кодекса говорится о защите их деловой репутации. В этой связи в Российской Федерации ежегодно возбуждается до пяти тысяч судебных дел и из них удовлетворяется 60 процентов [20]. Например, Краснопресненский районный народный суд Москвы обязал редакцию «Московского комсомольца» опровергнуть опубликованные газетой сведения о том, что московское производственное объединение «Фосфорит» выпускает продукцию, которая «по данным Интоцентра при институте им. Склифосовс-кого ежегодно уносит 2200 жизней» [21].

Даже небольшая неточность в газетном материале может спровоцировать гражданский иск к средству массовой информации. Скажем, опечатка в телефонном номере, указанном рекламодателем. Приведем полностью (не меняя стилистики) текст одного искового заявления, которое было рассмотрено Центральным районным народным судом Санкт-Петербурга: «14 октября 1993 г. в номере № 40 газеты «Реклама-шанс» на стр. 58 и в номере от 21 октября на стр. 58 в рубрике «Знакомства» было помещено объявление о том, что по номеру моего личного телефона можно познакомиться с девушками и пригласить их к себе в гости. Я не давал такого объявления. Сведе-ний я не давал, так как живу в квартире один. Я и телефона не давал.

Опубликованное газетой «Реклама-шанс» объявление порочит мои честь и достоинство, так как в течение двух недель после выхода в свет указанных номеров ежедневно постоянно звонят вечером и в ночное время посторонние люди с просьбой познакомить их с девушками, чем мешают мне спокойно отдыхать в свободное от работы время. Так как объявление сделано в одной из самых популярных газет Санкт-Петербурга, номер моего телефона стал известен неограниченному кругу лиц, у которых может сложиться неверное представление о том, чем я занят в свободное от работы время.

Публикация данного объявления нанесла мне моральный ущерб, так как из-за поздних звонков я не могу спокойно отдохнуть после работы, и мне приходится идти на работу не отдохнувши, в связи с чем я постоянно плохо чувствуя себя на работе, выгляжу уставшим, производительность моего труда понизилась, и я просто не знаю, когда я смогу отдохнуть после работы.

Нанесенный мне моральный ущерб я оцениваю в четыре миллиона рублей.

На основании изложенного прошу: признать порочащими мои честь и достоинство сведения, опубликованные в номерах газеты «Реклама-шанс» по поводу того, что по номеру моего телефона можно познакомиться с девушками и пригласить их к себе в гости, что не соответствует действительности; обязать редакцию опровергнуть порочащие меня сведения и возместить причиненный мне моральный ущерб компенсацией в размере 4-х миллионов рублей». Суд установил, что по вине редакции в телефонный номер, указанный в рекламном объявлении, вкралась опечатка, и поддержал истца, при этом сумму материальной компенсации снизил до 500 тысяч рублей, «так как истец живет один» (так записано в судебном решении) [22].

Размер компенсации морального вреда законом не ограничивается и устанавливается только; судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему нравственных страданий, степени вины журналиста, а характер страданий оценивается с учетом индивидуальных особенностей потерпевшего (статьи 151, 1099, 1100 и 1101 ГК РФ). Это побуждает истцов существенно завышать в своих исковых требованиях сумму материального возмещения морального вреда. Так, бывший министр по печати Российской Федерации Б. Миронов подал в суд на «Известия» и потребовал от редакции выплатить ему один миллион долларов за то, что в статье «Со-вместитель» (14 мая 1994 г.) газета обвинила его в недопустимом для государственного служащего совмещении правительственного поста с коммерческой деятельностью и открытом признании своих национал-шовинистических симпатий. Редакция проиграла процесс, но суд, однако, размер компенсации определил в 3,5 млн. руб. (в ценах 1995 г) [23]. Известны судебные процессы двух генералов, состоявшихся в 1997 г. Сначала А. Лебедь, кроме опровержения, потребовал от ответчика — А. Куликова в качестве компенсации за моральный вред один рубль. Затем подал в суд и Куликов, опротестовав беседу соперника с корреспондентом «Аргументов и фактов», и также выиграл иск. Суд, учитывая его просьбу, предписал взыскать с генерала А. Лебедя в пользу А. Куликова также ... один рубль, но зато с редакции газеты — 300 тысяч недеминированных рублей.

Как ограничить стремление истцов к увеличению размера компенсации? Очевидно, тем, чтобы обязывать их при предъявлении исковых заявлений платить государственную пошлину в сумме 15% от цены иска, как это делается при разделе имущества. Однако до января 1996 г. при приеме исковых заявлений по ст. 151 Гражданского кодекса взималась до смешного малая госпошлина — 10 рублей (1 деноминированная копейка), теперь она установлена в размере 10% минимального размера оплаты труда [24].

Но и существенная корректировка судебного делопроизводства и Гражданского кодекса вряд ли приведет к резкому снижению числа исков. Многочисленные выплаты денег героям не до конца взвешенных, а порой недостоверных публикаций, бесспорно, обременяют экономику средства массовой информации. И неслучайно депутат Государственной Думы Владимир Жириновский, который обращался в суды с исковыми заявлениями десятки раз, предупреждает журналистов: «Прежде чем писать статью, убедитесь, что в вашей кассе есть деньги» [25].

В одном из своих посланий Федеральному собранию Президент Российской Федерации отмечает, что средства массовой информации внесли огромный вклад в борьбу с тоталитаризмом, но ныне сами выходят за правовые рамки, утратили тон спокойного диалога с законодательной и испол-нительной властями, ведут разговор с ними на языке диктата и ультимату- мов, слабо заинтересованы в преодолении конфронтации в обществе, не корректируют свою позицию в соответствии с мнением большинства россиян [26].

В то же время в Послании признается, что и в действиях исполнительной власти зачастую проглядывает желание подчинить себе средства массовой информации. «Наряду с методами политического и экономического давления известны случаи поучения, прямого нажима на журналистов. Дело доходило и до физического воздействия» [27].

Подчеркнув необходимость оградить журналистов от какого-либо дав-ления, а тем более оскорблений и физических расправ, Президент полагает, что по отношению к государству и обществу у средств массовой информации не должно быть двойных стандартов и двойной морали. Раз действует конституционный принцип свободы массовой информации, должен действовать и принцип недопустимости злоупотребления этой свободой и нарушения законодательства о средствах массовой информации» [28].

Правы те, кто полагает, что следует заново возвысить понятие профессионального долга журналиста как служения прессы обществу. На этой основе будет формироваться новая журналистская деонтология — целостная система различных норм, обеспечивающих достойное выполнение всего объема обязанностей, рассматриваемых как профессиональный долг [29].

Надо надеяться, что негативные моменты в журналистской деятельности преходящи. Они станут исчезать по мере становления демократического общества и улучшения социально-экономической ситуации в современной России.

<< | >>
Источник: В.В. Ворошилов . Журналистика. 2000

Еще по теме 4.3. Журналиста вызывают в суд:

  1. Журналист как профессиональный субъект массово-информационной деятельности. Соотношение понятий «свобода», «необходимость», «ответственность» (теория и практика) применительно к журналистской деятельности. Социальная позиция как система принципов деятельности органов информации и журналистов. Социальная, гражданская, юридическая, этическая ответственность журналиста.
  2. 10. ФИГУРА ЖУРНАЛИСТА В МАССОВО КОММУНИКАЦИОННЫХ ПРОЦЕССАХ. СОЦИАЛЬНАЯ, ГРАЖДАНСКАЯ, ЮРИДИЧЕСКАЯ, ЭТИЧЕСКАЯ ОТВЕСТВЕННОСТЬ ЖУРНАЛИСТА. НРАВСТВЕННО-ЭТИЧЕСКИЕ УСТАНВОКИ ЛИЧНОСТИ. МОТИВАЦИЯ.
  3. Конституционный суд
  4. КОНСТИТУЦІЙНИЙ СУД УКРАЇНИ
  5. Вызывающие взаимоаспекты Урана
  6. §5. Высший Арбитражный Суд РФ
  7. Вызывающие взаимоаспекты Сатурна
  8. Вызывающие взаимоаспекты Нептуна
  9. Вызывающие взаимоаспекты Плутона
  10. ЧТО ВЫЗЫВАЕТ В МУЖЧИНАХ ВСПЫЛЬЧИВОСТЬ
  11. § 4. Верховный Суд Российской Федерации
  12. 4. АФФИРМАЦИЯ ДОЛЖНА ВЫЗЫВАТЬ ЭМОЦИОНАЛЬНУЮ РЕАКЦИЮ
  13. § 3. Конституционный Суд Российской Федерации