<<
>>

ЕДИНИЦЫ ЯЗЫКА

§ 15. Все разнообразные единицы языка делятся на две большие группы: (1) единицы лексические и (2) единицы грамматические.

Соотношение между теми и другими является довольно сложным, во всяком случае более сложным, чем это представляется на первый взгляд.
Чтобы иметь возможность правильно разобраться в этом соотношении, необходимо, хотя бы и очень приблизительно, перечислить различные единицы языка, входящие в систему языка — независимо от того, являются ли они лексическими или грамматическими единицами, — и лишь затем поставить вопрос о разграничении между областью грамматики и об-ластью лексики (словарного состава) конкретного языка.

§ 16. В «Лексикологии английского языка» было уделено достаточно внимания таким конкретно-материальным едини-цам языка, как слова, морфемы и фразеологические единицы (см. §§ 14—18). Далее были выделены также и относительно-материальные единицы — такие, как формулы строения слов (см. § 19). Поэтому останавливаться на этих единицах языка нет никакой надобности.

Может быть, здесь следует отметить лишь то, что к относительно-материальным единицам отно-сятся не только формулы строения слов, но также и формулы строения словосочетания (порядок слов и т. п.).

§ 17. Помимо конкретно-материальных и строевых еди-ниц, в связной речи, в предложениях, выделяется и еще один

16

особый тип языковых единиц, а именно — интонационные единицы языка.

Под интонацией здесь понимаются как мелодические, так

и ритмические и акцентуационные моменты в предложении. По этому поводу нужно заметить, что представление о речи, рассматриваемой с внешней стороны, как о явлении «линей-ном» (как, например, у Ф. де-Соссюра), нельзя признать совсем точным, так как параллельно с цепью звуков речи тянется интонационная линия речи, выделяемая, конечно, вместе с данным звуковым материалом, но в достаточной мере не зависящая от данных конкретных звуков и вполне выделимая как особая линия.

Так, например, такие вопроси-тельные предложения, как Has he come? Он пришел? и Is the book on the table? Книга на столе?, содержат в себе одну

и ту же интонационную единицу, независимо от того, что звуковой состав их совершенно различен. Таким образом, следовало бы говорить не просто о «линейности» речи, но, скорее, о ее «двухлинейности».

Само собой разумеется, что акцентуация (не только сило-вая, но и музыкальная) и ритмика слова должны строго от-личаться от интонации предложения, которая только и имеется здесь в виду.

Акцентуация и ритмика слова как моменты, участвующие в образовании его звуковой оболочки, играют в общем ту же роль или подобную той, какая выполняется отдельными звуками (фонемами). Так, начальное ударение в слове 'мука' внешне отличает его от слова с конечным ударением 'мука' в общем подобно тому, как взрывной звук [к] в нем отличает его внешне от слова 'муха', имеющего на соответствующем месте фрикативный [х]. Подобно тому, как звуки (фонемы) [к] и [х] сами по себе не сопряжены с какими-либо значениями, выделяемыми внутри целых зна-чений слов 'мука' и 'муха', так и начальное и конечное ударения в словах 'мука' и 'мука' не связываются с какими-либо от-дельными значениями в составе целых значений этих слов.

Из сказанного следует, что явления акцентуации и рит-мики слова (вообще говоря) не представляют собой единиц языка, так же как отдельные звуки (фонемы): они являются элементами лишь звуковой оболочки отдельных его единиц. Напротив, интонационные явления предложения выделяются именно как единицы языка, так как в них определенная

17

внешняя сторона (моменты мелодики, акцентуации, ритмики) оказывается связанной с определенным значением таким именно образом, что она может быть выделена в речи как то, в чем обнаруживается данное значение в отличие от других значений, входящих в общее значение всего предло-жения или иного отрезка связной речи. Так, в предложении русск. 'Он пришел?' входящее в его состав значение вопроса связывается именно с его интонацией.

Во избежание недоразумения необходимо заметить, что интонационные единицы языка, будучи в достаточной мере независимыми от конкретного словарного состава предло-жения и от строения последнего, — настолько, что они могут, вообще говоря, быть выделены как особые единицы языка,

— все же нередко оказываются обусловленными в их употре-блении наличием или отсутствием в предложении слов опре-деленного разряда и известными формулами строения пред-ложения. Так, например, наличие в предложении специаль-ного вопросительного слова может обусловливать иную интонацию, сравнительно с той, какая выражает вопрос при отсутствии такого слова: ср., например, Is he writing? Он пишет? и What is he writing? Что он пишет? Но все эти осложняющие моменты могут быть оставлены здесь без особого рассмотрения. Равным образом, нет надобности особо отмечать то, что в отдельных случаях явления акцен-туации слова могут иметь собственное значение и, следо-вательно, оказываться единицами языка, более или менее подобными морфемам. Известно также, что во многих, но все же совершенно частных случаях отдельные звуки (фонемы) могут представлять собой целые морфемы и в качестве таковых, т. е. уже вместе с выражаемым ими тогда значением, а не как элементы звуковой системы языка, являться единица-ми языка. Все эти осложняющие обстоятельства и особые частные случаи не меняют существа того, что было в самых общих чертах описано выше.

§ 18. Как известно, одно и то же слово может встречаться

в речи в различных формах.

Любая форма какого-либо слова выступает в речи в ка-честве представителя этого слова, и, выделяя в речи упо-требленную в ней форму какого-нибудь слова (например, форму 'карандашом' в предложении 'Это нарисовано каран-

18

дашом'), нередко эту форму называют словом. Так, можно сказать, что в приведенном примере имеются три слова: 'это', 'нарисовано' и 'карандашом'. Такое словоупотребление оправдывается тем, что эти конкретные единицы действи-тельно представляют собой отдельные, различные слова и противопоставляются друг другу прежде и определеннее всего именно как слова. Но можно сказать также, что в приведенном примере мы имеем слова 'это', 'нарисовать' и 'карандаш': формы 'нарисовать' и 'карандаш' будут пред-ставителями соответственно тех же слов, которые в данном конкретном предложении представлены формами 'нарисо-вано' и 'карандашом'.

Каждая форма слова, будучи его представителем, действи-тельно является этим словом, но поскольку она не един-ственный его представитель, постольку слово оказывается не полностью представленным ею и его следует строго отличать от каждой отдельной его формы.

Но отличая слово как систему различных его форм от формы слова как определенной его «разновидности», необ-ходимо также отличать и эту последнюю, т. е. известную форму конкретного слова, от таких единиц, как «форма да-тельного падежа единственного числа» или «форма второго лица множественного числа настоящего времени», или вообще «форма дательного падежа» или вообще «форма второго лица» и т. п. безотносительно к конкретности слова, высту-пающего в данной форме.

В отличие от таких единиц различные формы конкретных слов могут быть названы словоформами, так как, будучи теми или другими формами, они вместе с тем представляют собой и определенные слова.

Словоформа, т. е. известная (грамматическая) форма кон-кретного слова, представляет собой как бы скрещение или произведение самого данного конкретного слова и известной формы как таковой. Иначе говоря, в отдельной словоформе выделяется и то, что выступает как тождественное во всех словоформах, образующих систему данного слова, и то, что выступает как тождественное в данной словоформе и в из-вестных других словоформах, принадлежащих к системам других слов. Или еще иначе: отдельная словоформа является,

с одной стороны, представителем данного конкретного слова,

с другой стороны, — представителем определенной формы

19

как таковой (определенного надежа и числа, определенного лица, числа, времени, наклонения и т. п.). В общем поло-жение дела может быть изображено так:

§ 19. Слово есть система определенных словоформ, но вместе с тем оно не только такая система, но и нечто одно и то же во всех словоформах, принадлежащих его системе. Именно поэтому каждая отдельная словоформа и может выступать как представитель соответствующего слова в це-лом.

Представляется целесообразным, оставив за термином «слово» более общее значение, обозначать слово как одно

и то же в разных словоформах термином лексема. Форма как таковая противостоит именно лексеме, тогда

как слову как системе словоформ противостоит то, что может быть названо формальным рядом, который также являет-ся системой словоформ, но объединенных не по признаку тождества лексемы, а по признаку тождества формы.

В словоформе обе системы перекрещиваются:

СЛОВО

стол

стола ФОРМАЛЬНЫЙ РЯД кусту холсту столу двору дому заводу...

столом

20

§ 20. Совершенно очевидно, что словоформы являются конкретно-материальными единицами, хотя в их состав, конечно, входят и строевые единицы. Но при этом нельзя не заметить, что, по-видимому, далеко не всякая вообще воз-можная словоформа является реальной единицей языка в том смысле, что она существует как готовая и лишь воспро-изводимая единица. Акад. Л. В. Щерба говорит: «... посколь-ку мы знаем из опыта, что говорящий совершенно не разли-чает форм слов и сочетаний слов, никогда не слышанных им

и употребляемых им впервые, от форм слов и сочетаний слов, им много раз употреблявшихся, постольку мы имеем полное право сказать, что вообще все формы слов и все сочетания слов нормально создаются нами в процессе речи.. .»*. Вряд ли можно согласиться с Л. В. Щербой, что все формы слова могут быть признаны создаваемыми в процессе речи: многие из них несомненно являются не создаваемыми, а воспроиз-водимыми, о чем свидетельствует наличие особых, нетипо-вых, иррегулярных соотношений между отдельными слово-формами (русск, иду — шел, англ. child — children, франц. notre — nos и пр.). Но в том, что очень большое число слово-форм образуется в процессе речи, нельзя сомневаться.Многие же словоформы, постулируемые как единицы в системе форм того или иного слова, возможно, вообще никогда в действи-тельности, в практике общения не образовывались (вряд ли, например, образуется такая словоформа, как 'акклимати-зируй'). Таким образом, очень многие словоформы следует признать лишь потенциальными единицами языка (по поводу потенциальных единиц см. «Лексикологию англий-ского языка», §§ 16—18).

§ 21. Не только многие словоформы являются лишь по-тенциальными единицами, но и многие слова как системы словоформ не представляют собой вполне реальных единиц языка в указанном выше смысле (см. § 14). Трудно пред-положить, например, чтобы кто-нибудь знал слово 'аккли-матизировать' как систему словоформ: 'акклиматизирую', 'акклиматизируешь', 'акклиматизирует', 'акклиматизируем', 'акклиматизируют','акклиматизируй','акклиматизиру йте' ит. д.

* О трояком аспекте языковых явлений. «Известия АН СССР.

Отд. общественных наук». 1931, стр. 114.

21

Но для знания слова нет необходимости знать, т. с. вос-принять и усвоить, в отдельности все словоформы, которыми оно может быть представлено. И для существования слова не является необходимым, чтобы все такие словоформы действительно были применены в речи. Для существования слова как вполне реальной единицы языка необходимо и достаточно, чтобы оно было представлено в речи некоторыми словоформами (в известных случаях хотя бы одной), соеди-няющимися с определенной парадигмой.

Соединение отдельных словоформ, представляющих собой одно и то же слово, или даже одной словоформы с опреде-ленной парадигмой и есть то, чем является слово как лек-сема.

Так, например, лексема 'стол' может быть представлена как:

стол.. .Пп, или: столу.. .Пп, или: столов.. .Пп и т. п. Здесь П обозначает определенную (n-ную) парадигму,

такую, какую мы находим в словоформах 'стол', 'двор', 'двора', 'столу', 'кусту', 'кустом', '(на) дворе', 'кресты', 'столов', 'кустам', 'холстами', '(на) кустах' и пр., если отвлечься от того, чем эти словоформы различаются или, наоборот, совпа-дают как слова. Отточием же обозначено самое соединение между данной словоформой и парадигмой; им же символи-зируется то, что с данной парадигмой может соединяться не только приведенная словоформа.

Одна и та же парадигма как известная система формо-образования может выявляться в различном языковом мате-риале. Вместе с тем, и словоформы, представляющие собой одно и то же слово, могут быть не одни и те же в различном языковом материале, причем данное слово может быть вообще не представлено в наличном языковом материале во всех возможных его словоформах, образующих систему его форм. Тем не менее, это слово может быть узнано и усвоено на основе определенного сравнительно ограниченного языко-вого материала совершенно так же, как и на основе другого, отличного от него и тоже относительно ограниченного языкового материала, поскольку и в том и в другом материале встречаются словоформы, принадлежащие этому слову и соединяющиеся с одной и той же парадигмой: слово при этих условиях может быть выявлено как вполне определенная лексема — одна и та же в различном языковом материале.

22

Так, например, лексема 'стол' практически вполне достаточно

и одинаково выявляется как в таком языковом материале,

в котором содержатся словоформы 'стол', 'стола', 'столы' и 'столов', так и в таком, где имеются словоформы 'столу', 'столы' и 'столов', поскольку оба ряда словоформ в доста-точной мере определяют парадигму, входящую в состав этой лексемы.

Следует обратить внимание на то, что старинная практика приводить слово в отдельных формах, характеризующих его парадигму, например: лат. equus — equi, terra — terrae, laudo — laudavi — laudatum — laudare; нем. Tag — Tages — Tage, sprechen — sprichst — sprach — gesprochen и т. п., хотя и упрощенно, но по существу верно отражает реальное поло-жение дела.

Известно, что в определенных случаях для знания парадиг-мы слова необходимо непосредственное знание большинства или даже всех представляющих его словоформ (например, в случае таких местоимений, как 'я', 'ты' и пр.). В таких слу-чаях слово несомненно выступает как более или менее полная

и вполне реальная система словоформ, которые явно именно воспроизводятся, а не образуются в процессе речи. В таких случаях знание парадигмы слова почти или даже полностью совпадает с фактическим знанием системы его словоформ,

и различие между словом как лексемой и словом как системой словоформ более или менее стирается.

Эти особые случаи, однако, не уничтожают того поло-жения, что для большинства слов, по-видимому, их практи-чески реальным аспектом является лексема, поскольку опре-делить, все ли возможные словоформы, — а если не все, то какие именно, — были восприняты говорящим на данном языке прежде, чем он сам применил в своей речи ту или иную словоформу, оказывается практически невозможным; а глав-ное, это и не имеет никакого значения. Так, можно быть уверенным и можно даже доказать на материале, что слово 'стол' неоднократно встречалось в речи во всех словоформах, представляющих его как систему; и я полагаю, например, что мне приходилось неоднократно слышать и читать все эти словоформы. Но если бы даже я никогда не встречал это-го слова в форме, например, дательного падежа множествен-ного числа, это ровно ничего не изменило бы в моем знании этого слова: я так же, с той же уверенностью мог бы сказать

23

в случае надобности: 'Они подошли к столам'. Отдельные словоформы (хотя и не все) «нормально создаются нами в процессе речи» (Л. В. Щерба), и во многих случаях тот факт, что мы их слышали (или читали) раньше, не меняет дела. И не случайно, что отдельные словоформы большей частью понимаются как образуемые путем изменения слова в речи.

Итак, несомненно реальной во всех своих частях и притом конкретно-материальной (при возможности определенных из-менений) единицей языка слово является в аспекте лексемы. Парадигма же представляет собой в известном смысле состав-ную часть лексемы, причем обычно такую составную ее часть, которая встречается и в составе большего или мень-шего ряда других лексем.

§ 22- Типичная парадигма представляет собой опреде-ленную систему форм. Неизменяемые слова, такие как 'очень', 'гораздо', 'вдруг', имеют своеобразную парадигму, система форм которой сводится к одной; а такие, как 'депо', 'такси', 'какаду', — также особую парадигму, но иного рода, свое-образие которой состоит в том, что все составляющие ее формы омонимичны (все имеют «нулевую» звуковую оболочку).

Определенное значение имеют не только отдельные фор-мы, составляющие парадигму, но и вся парадигма как целое. Это особенно ясно видно на таких примерах, как слова 'супруг' и 'супруга'. Различие в значении между словами, находящимися в таком отношении друг к другу, выражается именно различием их парадигм. Таким образом, определенная парадигма представляет собой известную единицу языка: она имеет определенную внешнюю сторону и определенное значение, и она, конечно, не образуется в речи, а воспроизво-дится в той или иной ее части (т. е. в каждом отдельном случае в виде той или иной отдельной формы, входящей в ее состав и вместе с тем в состав какой-нибудь конкретной словоформы).

Одной из характерных черт парадигмы является то, что она представляет собой единицу-систему (в частном случае

— систему, состоящую лишь из одного члена). Именно пара-дигма слова и придает ему характер системы. Каждый от-дельный член парадигмы есть известная (грамматическая) форма. В составе определенной парадигмы, например такой,

24

как у слов стол , двор , куст , крест, холст, и каждая отдельная форма является вполне определенной: так, форма родительного падежа (единственного числа) в этой парадигме оканчивается именно на ударное -а ('стола' и т. п.), а не на что-нибудь иное.

§ 23. Однако определенная отдельная форма далеко не всегда может быть безоговорочно названа конкретно-мате-риальной единицей: внешнюю сторону формы может состав-лять не только тот или иной конкретный звук или звуковой комплекс, но и известная относительная особенность в звуко-вой оболочке соответствующей словоформы. Так, например, внешней стороной формы родительного падежа единствен-ного числа в упомянутой выше парадигме является не только конечное -а под ударением, но и связанное с безударностью отличие корневого гласного этой формы от корневого глас-ного в форме именительного падежа единственного числа (ср. 'стола' — 'стол', 'креста' — 'крест' и пр.). В случаях же, когда все внешнее различие между формами сводится к различию между звуками в основе слова, форма оказывается уже не имеющей собственного конкретно-материального от-личия от определенной другой формы и поэтому может быть названа лишь относительно-материальной едини-цей. Примером такого типа форм может служить каждая из форм, представленных словоформами tooth зуб и teeth зубы

в английском языке: -ее- в последней из них, а на том же основании и -оо- в первой, не может быть выделено как особая морфема; как -ее- [i:], так и -оо- [и:] принадлежат звуковой оболочке корневой морфемы tooth-/teeth-, формам же при-надлежат, так сказать, лишь самые отличия [и:] от [i:] и [i:] от [и:]. (Подробнее см. в «Лексикологии английского языка», §§23—25.)

§ 24. Поскольку определенные отдельные формы могут быть в разной степени конкретно-материальными единицами

— вплоть до отсутствия у них конкретно-материального характера, — постольку и целые парадигмы могут очень значительно различаться друг от друга в этом отношении. Здесь нет ни возможности ни необходимости рассматривать все разнообразные случаи. Важно только обратить внимание на то, что отдельные формы и целые парадигмы могут, так

25

сказать, быть в разной степени «вросшими» в самую основу слова. Тем не менее отдельные формы и целые парадигмы так или иначе выделяются как входящие в его состав единицы; не нужно только понимать эту выделимость как лишь механи-ческую отделимость (см. «Лексикологию английского языка»,

§§ 23-25).

§ 25. Но если в слове выделяется парадигма как особая единица в его составе, то выделяется, — также как особая единица, входящая в состав слова, — и то, что в нем имеется помимо парадигмы, а именно — сама основа слова.

Основа слова может представлять собой единицу-систему, систему определенных вариантов основы или ее разно-видностей и даже разнокорневых образований.

Возьмем для примера такой сложный случай, как слово 'я', в котором мы встречаемся не только с различными фор-мами одной и той же морфемы, но и с использованием со-вершенно разных корневых морфем — с супплетивностью. Основа этого слова представляет собой сложную систему вариантов и разнокорневых образований, которая может быть изображена примерно так: я-, -мен'-/-мн'-/-мн- (ср. 'я', 'меня', 'мне', 'мной')- Любая из единиц этой системы выра-жает совершенно одно и то же определенное словарное значение — «автор данной речи». Таким образом, в словар-ном плане все они полные синонимы друг друга. Но звуковые различия между ними все же являются значащими: они участвуют в выражении значений отдельных форм. Однако никакой звуковой элемент ни в одной из этих единиц не может быть выделен как звуковая оболочка особой морфемы, принадлежащей именно форме, выражающей именно ее зна-чение и отдельной от корневой морфемы, выражающей сло-варное значение, общее всем данным единицам. Таким обра-зом, вся конкретная звуковая материя этих единиц при-надлежит основе слова, а отдельным формам и вместе с тем всей парадигме принадлежит лишь относительный момент — сами различия между отдельными единицами и распределение их по отдельным словоформам.

§ 26. Поскольку выделяется основа слова как особая еди-ница в его составе, постольку лексема может быть представ-лена и определена не только как соединение отдельных сло-

26

воформ с известной парадигмой, но и как соединение основы слова с данной парадигмой.

Выше (см. § 21) уже было мимоходом замечено, что для определенности парадигмы, входящей в состав данного слова, а тем самым и для определенности всего слова-лексемы мо-гут быть необходимы известные ряды словоформ, представ-ляющих слово. Теперь следует прибавить, что в таких рядах словоформ обязательно должна быть представлена вся си-стема основы, все варианты основы и разнокорневые ее образо-вания, если таковые имеются.

Далее, необходимо обратить внимание на то, что опреде-ление лексемы как соединения основы слова с известной пара-дигмой ни в коем случае не устраняет ранее данного опреде-ления, так как в действительности сама связь между основой и известной парадигмой обеспечивается именно через опре-деленные словоформы, и последние не должны забываться как реальные величины.

§ 27. Различные по своей внешней стороне формы могут быть одинаковы по значению; например, в таких случаях, как русск, 'столов' и 'этажей', 'идет', и 'бежит', англ. oxen быки и boys мальчики, constructed сооруженный и taken взятый. В ту или другую формулу строения словосочетания или предло-жения может входить любая из синонимических форм неза-висимо от ее внешних особенностей. Так, в формулу строения, представленную словосочетанием (предложением) 'нет столов', к качестве второго ее члена могут выступать и словоформы 'ножей', 'карандашей', 'стульев', 'сапог' и пр., поскольку в них заключены формы, синонимические с той, которая имеется в словоформе 'столов'. Таким образом, с точки зрения строения словосочетаний и предложений синони-мические формы представляют собой нечто одно и то же, по отношению к чему они являются как бы лишь разновид-ностями или супплетивными средствами выражения. Такое «одно и то же» обычно также называют (грамматической) формой, например формой родительного падежа множест-венного числа, как и каждый отдельный член синонимиче-ского ряда форм, отличающийся по своей внешней стороне от других членов этого ряда. Между тем, конечно, необходимо различать и то и другое.

Каждый особый по своей внешней стороне член сино-

27

нимического ряда форм не только представляет собой данную форму вообще, но и характеризует определенный тип слов, почему он и может быть назван типоформой, в отличие от соответствующей формы вообще, представленной всем синонимическим рядом форм различных типов слов, т. е. всем рядом типоформ, совпадающих по значению. Таким образом, форма, выделяемая в разных словоформах как одно и то же не только по значению, но и по своей материальной оболочке, как, например, в словоформах 'столов', 'кустов', 'крестов' и пр., определяется конкретнее и точнее как типо-форма. Словоформы 'столов' и 'этажей' представляют собой разные типоформы, но одну и ту же форму как таковую — форму родительного падежа множественного числа.

Скрещение конкретного слова с определенной формой как таковой есть определенная словоформа, а скрещение опреде-ленного типа слов с той же формой приводит к выделению типоформы. Парадигма же может быть теперь определена более точно как система типоформ. Так, слова 'стол' и 'куст' имеют одну и ту же парадигму, а 'стол' и 'этаж' — разные парадигмы (поскольку имеются в виду как формы единственного, так и формы множественного числа).

§ 28. Система (грамматических) форм как таковых в отвлечении от различий между отдельными типами пред-ставляет собой ту или иную парадигматическую схему, которая может быть представлена большим или меньшим числом различных парадигм, каждая из которых в свою очередь охватывает большее или меньшее число конкретных слов. Так, слова 'стол' и 'этаж', различаясь своими парадиг-мами, объединяются общей парадигматической схемой: в их парадигмах, различающихся по родительному падежу множественного числа, представлена одна и та же система падежно-числовых форм как таковых. Точно таким же образом одну и ту же парадигматическую схему будут представлять и английские child ребенок и boy мальчик, хотя они будут различаться в двух падежно-числовых формах из четырех (children—boys, children's—boys').

§ 29. Значения тех или других форм могут представлять собой известные комплексы элементарных значений, т. е. таких значений, которые далее уже не разложимы на отдельные

28

друг от друга и одновременно осознаваемые значения. Так, например, значение грамматической формы, представленной словоформой 'столов', является комплексным значением, в котором выделяются элементарные значения родительного падежа и множественного числа.

Такие элементарные значения оказываются соотноситель-ными с другими элементарными значениями того же порядка и мыслятся как видовые значения по отношению к более общим, родовым значениям. Так, значение родительного падежа соотносительно со значением всех других падежей мыслится как видовое по отношению к значению падежа вообще. Это общее, родовое значение выражается в целом как таковое в систематическом противопоставлении различных рядов форм, содержащих соответствующие видовые значения, по линии именно этих значений. Так, значение падежа как таково-го выражается в противопоставлении форм, имеющих зна-чение отдельных падежей, именно как форм разных падежей, т. е., иначе говоря, значение падежа выражается в изменении слова по падежам. Поэтому в языке никогда не может быть, например, только одного падежа: если нет разных падежей (хотя бы только двух), то нет и противопоставления разных форм, выражающего значение падежа, и нет падежа вообще.

Та или иная единица, имеющая только в высшей степени общее значение, представленное отдельными, объединяемыми и обобщаемыми в нем (т. е. относительно более частными) видовыми значениями, и выражающая это свое общее зна-чение в систематическом противопоставлении различных форм, и может быть с наибольшим основанием определена как формальная категория языка. Таким образом, напри-мер, к числу формальных категорий языка относятся такие единицы, как падеж, число, лицо, наклонение, время в русском, английском, латинском, греческом, немецком и ряде других языков.

Далее, из сказанного можно видеть, что под (формальной) категорией здесь понимается именно некоторая единица языка, а не только известное значение (как она определяется в «Лингвистическом словаре» проф. Л. И. Жиркова, изд. 2-ое, 1946; по существу то же самое и у акад. А. А. Шахматова, «Синтаксис русского языка», стр. 120). И, вместе с тем, эта единица понимается не просто как определенный ряд форм (ср. у А. М. Пешковского, «Русский синтаксис в научном осве-

29

щении», 1934, стр. 26), но как нечто общее, выделяемое в известных рядах форм и на основе своего значения и на основе того, что это значение выражается в этих рядах равным об-разом путем систематического противопоставления различ-ных форм, даже и в том случае, когда данные ряды и не совсем одинаковы по составляющим их формам. Так, на-пример, категория падежа выявляется и в формах различных падежей единственного числа и в формах различных падежей множественного числа, хотя эти формы и неодинаковы.

§ 30. Наконец, думается, что следует избегать применения термина «категория» к таким единицам, как именительный падеж, родительный падеж и т. д., множественное число, первое лицо, второе лицо и т. д., так как при таком употреб-лении этого термина он утрачивает свой специальный харак-тер, свое специфическое, точное значение. К сожалению, такое употребление этого термина очень распространено.

Те формы, в противопоставлении которых выявляется данная (формальная) категория, являются разными фор-мами этой категории. Напротив, те формы, которые вообще относятся к данной категории, но не противопоставляются в ней, так как содержат одно и то же элементарное значение, являющееся видовым по отношению к общему значению этой категории, представляют собой нечто единое с точки зрения этой категории, одну форму этой категории, или одну категориальную форму.

Например, форма родительного падежа единственного числа и форма родительного падежа множественного числа, будучи разными формами с точки зрения парадигматической схемы, являются разными именно по линии категории числа, но по линии категории падежа они представляют собой одно и то же, одну категориальную форму — форму родительного падежа вообще, или просто родительный падеж. То же от-носится и к таким явлениям, как 1-ое лицо, настоящее время, изъявительное наклонение, страдательный залог и т. п.: все они представляют собой отдельные категориальные формы, принадлежащие той или другой формальной категории.

§ 31. В формулы словосочетаний и предложений входят

в качестве отдельных их частей, или членов, во всяком слу-чае как правило, не определенные типоформы, а более обоб-

30

щенные единицы, в частности — формы как таковые, в том смысле, как они были определены в отличие от типоформ.

К этому следует добавить, что в более общие формулы такие формы входят большей частью уже соответственно тому, какие категориальные формы они собой пред-ставляют, так что в качестве членов более общих формул выступают уже категориальные формы. Так, при дальнейшем обобщении той формулы строения, которая представлена словосочетанием (предложением) 'нет столов', ее вторым членом окажется уже не форма родительного падежа множест-венного числа, а категориальная форма — родительного падежа.

Таким образом, именно категориальные формы во многих случаях являются как бы связующим звеном между кон-кретной словоформой и той или другой формулой словосо-четания или предложения: в конкретной словоформе выявля-ется определенная типоформа, в этой последней — известная форма как таковая, а эта форма представляет собой как бы скрещение различных категориальных форм, та или другая из которых и выступает как некоторый член данной формулы словосочетания или предложения.

§ 32. Отдельная типоформа обычно представляет собой в основном конкретно-материальную единицу в том смысле, что ее внешняя сторона содержит в себе определенный звуковой комплекс или хотя бы один определенный звук-фонему (или «нуль» как характерный отличительный признак).

Так, типоформа, которую мы находим в английских слово-формах speaking говорящий, writing пишущий и пр., имеет в своей материальной оболочке звукосочетание, изображаемое на письме через -ing, и она может быть изображена в виде, например, В +ing, где В —глагольная основа, от конкретности которой, конечно, происходит отвлечение, поскольку выделя-ется именно типоформа.

Но, как уже было отмечено, конкретно-материальный элемент в типоформе может быть осложнен и некоторым относительным моментом, а в отдельных случаях вся внешняя сторона типоформы может иметь лишь относительно-матери-альный характер (ср. сказанное о словоформе teeth, которая представляет собой в точности ту же типоформу, что и geese; см. § 23).

31

§ 33. Формы как таковые представляют собой в общем кон-кретно-материальные единицы языка в той же мере, что и типо-формы, с той лишь разницей, что их материальная оболочка может выступать в виде большего или меньшего ряда различ-ных звуковых комплексов и отдельных звуков (фонем) (в част-ности в этот ряд может входить и «нуль»). Так, например, такой ряд, какой орфографически изображается в виде '-OB', '-ев', '-ей', «нуль», представляет собой вполне конкретно-мате-риальную величину в качестве элемента внешней стороны формы родительного падежа множественного числа сущест-вительных в русском языке ('столов', 'заводов', 'краев', 'братьев', 'коней', 'мышей', 'оленей', 'сапог', 'одежд', 'окон', 'стай', 'станций' и пр.).

§ 34. Напротив, категориальные формы по их звуковой оболочке при флективном строении должны быть признаны лишь относительно-материальными единицами, так как ни-какие конкретные звуки (фонемы) в таких словоформах, как 'столов', 'стола', 'этажей' и пр., не могут быть выделены в качестве принадлежащих именно данной категориальной форме, например, родительному падежу как таковому, в отвлечении от числа, единственного или множественного: значение категориальной формы родительного падежа от-деляется от значения единственного или множественного числа на основе лишь противопоставления материально различных форм, а не выделения какого-либо звукового отрезка в качестве конкретного выразителя этого значения. Но при агглютинативном строении и категориальные формы могут иметь достаточпо конкретно-материальный характер: ср. шведск. blomma цветок — blommor цветы, blommas цветка — blommors цветов, где -а- выделяется как внешний выразитель категориальной формы единственного числа,

а -ог множественного числа, безотносительно к категории падежа, тогда как «нуль» и -s выделяются в качестве средств выражения категориальных форм «общего» и «притяжатель-ного» падежей соответственно. До некоторой степени ана-логичное явление можно наблюдать и в таких английских словоформах, как children's детей, oxen's быков, где -еп-выступает в качестве выразителя категориальной формы множественного числа, a -'s в качестве выразителя кате-гориальной формы притяжательного падежа.

32

§ 35. Необходимо не упускать из виду, что все формы,

о которых шла речь, являются формами слов. Выделение тех или других форм связано с отвлечением от конкретности слова, но и при этом отвлечении остается, в общем виде, принадлежность формы слову и притом обычно слову опре-деленного разряда, что находится в тесной связи с тем, что отдельная форма есть часть некоторой парадигмати-ческой схемы, а последняя есть единица-система, принадле-жащая словам определенного разряда, который ею и харак-теризуется как целое.

Например, форма родительного падежа единственного числа в русском языке входит в парадигматическую схему имени существительного (в широком смысле слова, включая и субстантивные местоимения), тогда как соответствующей единицей в парадигматической схеме прилагательного (также в широком смысле слова) является форма родительного па-дежа единственного числа определенного рода (мужского, женского или среднего; в известных же разрядах прилагатель-ных их формы осложняются еще категорией степени срав-нения). В существительных же род, как известно, выявляется не в противопоставлении отдельных форм в парадигмати-ческой схеме, а в противопоставлении отдельных разрядов слов -— отчасти по их парадигмам (следовательно, по их типоформам), в общем же случае — по сочетаемости слов с определенными формами категории рода, принадлежащими другим словам.

Вообще можно сказать, что различные разряды слов мо-гут отличаться друг от друга своими парадигмами, своими парадигматическими схемами и своей сочетаемостью со словами других разрядов или с определенными категориаль-ными формами, причем отдельными из этих признаков и известными соединениями их могут выделяться разные раз-ряды слов, находящиеся в различных отношениях друг к

другу.

В противопоставлении друг другу различных соотноси-тельных разрядов слов выявляются известные словесные категории, в общем подобно тому, как в противопоста-влении друг другу соотносительных форм слов выявляются категории формальные. Если последние выступают как си-стемы категориальных форм, то словесные категории высту-пают как системы категориальных разрядов слов, т. е. раз-

33

рядов слов, сопоставляемых и противополагаемых в данной словесной категории.

В частности, категория части речи (или, как обычно говорят, частей речи) есть определенная словесная категория, тогда как имя существительное, имя прилагательное, глагол и пр. являются отдельными образующими ее категориаль-ными разрядами слов, т. е. отдельными разрядами слов, выделяемыми в этой категории: они относятся друг к другу и ко всей категории части речи в общем подобно тому, как отдельные падежи относятся друг к другу и к категории па-дежа в целом. Категория рода у существительных также представляет собой определенную словесную категорию, хотя и более узкую, чем категория части речи; отдельные же роды существительных являются категориальными раз-рядами, образующими эту словесную категорию.

Поскольку различные разряды слов характеризуются опре-деленными парадигмами и парадигматическими схемами, а также и определенными признаками сочетаемости, постольку словесные категории в общем являются парадигматическими и комбинаторными категориями, или, короче говоря, комбина-торно-парадигматическими категориями, причем в различ-ных случаях тот или другой из характеризующих их ком-понентов может выступать более отчетливо.

Нетрудно заметить, что в формулы строения словосочета-ний и предложений наряду с категориальными формами вхо-дят и категориальные разряды слов, и оба эти элемента в составе формулы строения словосочетания или предложения могут находиться в различных отношениях друг к другу.

§ 36. Находясь в том или другом определенном отношении друг к другу и будучи определенным образом соединенными друг с другом в формуле строения словосочетания или предло-жения, категориальные формы и категориальные разряды слов приобретают в такой формуле особое дополнительное значение, которое может быть определено как их функция, или роль, в качестве частей или членов данной формулы.

Так как та или другая функция этих элементов является так или иначе внешне выраженной, отчасти самими данными элементами, отчасти отношением между ними, их сопоставле-нием друг с другом в формуле, то отдельные части формулы как таковые, характеризуемые определенной функцией, могут

34

быть признаны единицами языка, представляющими собой части известных строевых единиц — наиболее обобщенных формул строения словосочетаний или предложений. Особый тип таких единиц представляют собой так называемые члены предложения.

§ 37. Наконец, следует добавить некоторые замечания от-носительно предложения.

Выше говорилось о том, что предложения во всей их кон-кретности и цельности не являются единицами языка как средства общения, но представляют собой уже известные произведения, создаваемые в процессе применения этого средства, — произведения, относящиеся к различным обла-стям жизни, обслуживаемым языком. Вместе с тем, пред-ложения представляют собой основные единицы языкового материала, подлежащие лингвистическому изучению для извлечения из них единиц самого языка, для определения ро-ли каждой из этих последних, для выяснения связей и взаимо-действия между ними в процессе применения языка как важ-нейшего средства человеческого общения. При этом было отмечено то, что в предложениях мы находим известные формулы строения, которые являются определенными еди-ницами языка — в отличие от предложений во всей их кон-кретности и цельности, — подобно тому, как единицами языка являются отдельные слова и фразеологические еди-ницы, находимые в предложениях, — в отличие от конкретных сочетаний слов или конкретных сочетаний фразеологических единиц со словами. Вместе с тем, однако, в предыдущем изложении не проводилось определенного различия между формулами строения предложений и формулами строения словосочетаний, поскольку те и другие могут до известной степени сближаться. Между тем различение тех и других существенно необходимо.

Словосочетание оформляется формулой своего строения, которая придает дополнительное значение отдельным его компонентам, поскольку как части одного словосочетания они ставятся в определенное отношение друг к другу. В пред-ложении используется то, что имеется в словосочетании: и то, что в нем принадлежит отдельным словам (словоформам), и то, что принадлежит самой формуле словосочетания. Но ко всему этому в нем добавляется нечто качественно отличное

35

от того, что дано в словосочетании: выражение общей на-правленности, целеустремленности или мотива данного высказывания, т. е. определенного законченного отрезка речи. Это связано именно с интонацией, характерной для предложения того или другого типа.

Никакое предложение, взятое в отвлечении от соответ-ствующей интонации, просто как сочетание слов, не является настоящим, живым предложением: оно будет так же отли-чаться от этого последнего, как труп отличается от живого существа. Важно заметить, что даже предикативное словосо-четание, вроде 'он пришел', без соответствующей интонации не имеет полноты и законченности предложения.

Среди формул строения предложений* имеются и различ-ные формулы строения словосочетаний, и различные фор-мулы соединения отдельных словосочетаний, и «одночленные» формулы строения, т. е. формулы изоляции слова, выявля-ющиеся в однословных предложениях, до некоторой степени аналогичные тому, что мы находим в строении одноморфемных слов. При этом, разумеется, некоторые из всех этих различ-ных формул строения могут быть более типичными именно для предложений, чем другие, но все же все они сами по себе являются лишь составными частями собственно формул предложений, так как каждая из этих последних, помимо определенной формулы строения, включает в себя, по край-ней мере, поскольку об этом можно судить по европейским языкам, также и определенную интонационную единицу (более или менее сложную, в зависимости от состава и стро-ения данного типа предложения). Таким образом, собственно формулы предложений являются комплексными единицами языка, которые могут быть определены как интонационно-строевые единицы.

2.

<< | >>
Источник: А. И. СМИРНИЦКИЙ. СИНТАКСИС АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКА. 1957

Еще по теме ЕДИНИЦЫ ЯЗЫКА:

  1. Статья 1048. Проценты по договору займа
  2. Статья 1067. Заключение договора банковского счета
  3. Статья 1050. Последствия нарушения договора заемщиком
  4. Статья 1047. Форма договора займа
  5. Статья 1044. Прекращение договора управления имуществом
  6. Статья 1045. Особенности управления ценными бумагами
  7. Статья 1071. Основания списания денежных средств со счета
  8. Статья 1062. Внесение денежных средств на счет вкладчика другим лицом
  9. Статья 1040. Обращение взыскания на имущество, переданное в управление, по требованию кредитора установщика управления
  10. 2. Договор о простом товариществе.
  11. 4. Распределение прибыли и убытков простого товарищества
  12. 3. Ведение общих дел товарищества
  13. 5. Ответственность товарищей
  14. § 13. Правоотношения, касающиеся содержания и исполнения общих обязательств (п. 2286-2290)